Статус кельтской женщины. Ежи Гонковский

[Алексей Минский]

О кельтских женщинах.

Обещанный триста лет тому назад Линнен отрывок из книги Ежи Гонссовского "Кельтская мифология" (перевод мой).
Dancing Witch

Особенностью внутрисемейных отношений являлся довольно высокий статус женщины. Согласно некоторым данным, кельтские женщины благородного происхождения сохраняли значительную свободу в браке, касающуюся в т.ч. сексуальных отношений. В то же время имело место быть явление конкубината, обладающего законной силой. Причиной этого во многом являлось существование как минимум восьми (а согласно некоторым исследователям, и десяти) видов брака. Каждый из них предусматривал возможность развода, что допускалось правом и обычаями; необходимым условием, однако, являлось обоюдное согласие супругов. Множественность видов брака является довольно древней кельтской традицией, имеющий индоевропейские корни (что подтверждается на примере индийских ариев). Примечательно, что она оказалась весьма устойчивой - с переменным успехом христианская церковь продолжала бороться с ней и в средневековой Ирландии.

(...) Заключая брак, женщина никогда не входила в семью мужа, продолжая оставаться частью собственного рода. Существовал также - в особенности это касалось королевских родов - обычай наследования по материнской линии или (что случалось чаще) по брату матери. Так, средневековый герой Тристан был наследником своего дяди, брата матери Марка. Дети могли наследовать как по отцу, так и по матери.

В общественной жизни женщина также играла значительную роль. История и легенды сохранили имена многих кельтских королев и княгинь. Будикка и Картимандуа отличались мудростью и одаренностью и пользовались большим авторитетом. Ирландский эпос повествует о королеве Коннахта Медб, которая была воплощением той власти и сверхъестественного превосходства, которые в представлении кельтов были связаны с женским началом. Не только ее супруг, король Айлиль, но и многочисленные любовники удостаивались "дружбы ее бедер", как поэтически говорят старые тексты. Это не только не унижало ее достоинства, но, напротив, поднимало авторитет в глазах современников. (...)

Великие героини кельтских легенд перенесли в средневековье память о древнем женском божестве, чья власть над миром и мужчиной проистекает не только из естественных сил женщины, данных ей природой, но и способности пробуждать в мужском сердце необоримое чувство любви.

Этот мотив часто обыгрывается в мифах согласно следующей схеме. Юноши пребывают в пустынных местах, страдая от голода и жажды. Внезапно появляется уродливая старуха, предлагающая питье тому из них, кто отважится ее поцеловать. Испуганные ее видом, все, кроме одного, самого младшего, отказываются, Он запечатлевает на ее губах поцелуй, и старуха превращается в юную девушку ослепительной красоты, которая провозглашает: "Я - Власть. Ты завоевал меня жестом своей дружбы". Так король Артур попадает в плен к отвратительному чудовищу, и жизнь его зависит от ответа на вопрос: чего жаждут женщины? Все дамы двора открывают королю свои самые потаенные желания, но ответы не удовлетворяют чудовище. Жизнь короля висит на волоске. И тогда появляется сестра чудовища, старая колдунья отталкивающего вида. Если молодой и красивый рыцарь согласится взять ее в жены и взойти с ней на ложе, она откроет королю эту тайну и тем самым спасет королевство от гибели. Прекраснейший из рыцарей, сэр Ланселот, соглашается жениться на ней и взять к себе на ложе. И, когда это происходит, в объятиях рыцаря отвратительная старуха превращается в молодую красивую девушку. Она открывает ему тайну: больше всего женщины жаждут пользоваться собственной властью. Король Артур спасен, радость снова воцаряется в королевстве.

В кельтских легендах понятия верховенства, власти и женского начала часто переплетаются. Власть предстает в образе старухи, но ее силы иссякают и требуют регенерации. Только молодой мужчина может вернуть ей блеск юности.

В представлениях кельтов, имеющих отношение к наиболее древнему слою их традиции, женщина является инициирующим фактором, вводящим мужчину в высшие области жизни и мира. В ней черпает мужчина творческую силу для жизни и действий, ее сияние освещает достигнутое им, она помогает ему подняться на самые высокие ступени реальности.

Вместе с тем женское начало, воплощенное в древнейших божествах, представлено не только в плодородии и творчестве. Оно скрывает деструктивные силы, темные и разрушительные, которые могут разметать и уничтожить все сущее. Более поздние кельтские мифы и легенды показывают нам мир, в котором доминирует мужчина - точнее, самого мужчину в процессе борьбы за превосходство. Так, в старой легенде из цикла "Мабиногион" Арианрод, дочь Дона, отказывается признать сына, рожденного от связи с ее братом, Гвидионом, и трижды проклинает ребенка. Он не будет иметь имени, пока она сама ему его не даст. Он не будет носить иного оружия, кроме того, что получит из ее рук. И, наконец, у него не будет жены из рода человеческого. Таким образом, уклонение женщины от материнских обязательств лишает ребенка всех оснований для легального существования. Только мать может ввести сына в общество, сделав его членом племени.

И легенда вдогонку (сказку о королеве Юрате я не нашла, может, позже, когда буду перетряхивать архив, она отыщется - собственно, история эта родом из Прибалтики, и привести ее я хотела сравнения ради). Итак,

Затонувший город Кер-Ис

Не все потаенные царства принадлежали некогда к владениям фейри. Иногда чары действовали и в мире людей. В Арморике, одной из областей Бретани, был некогда город Кер-Ис. Могучие дамбы защищали его от подступающего моря, но и они не спасли его от заклятия.

Правил в этом богатом городе король Градлон. У него была прекрасная дочь по имени Ахес. Король очень ее любил и не видел скрытого в ней зла.

Предметом страсти Ахес были юноши. Одного за другим совращала она, а после слуги душили ее любовников и сбрасывали тела в овраг на окраине города.

Лишь один человек подозревал Ахес. Это был Гвенноле, советник короля. Но он ничем не мог доказать вину принцессы и не смел заговорить об этом с правителем.

В конце концов язык ему развязало страшное бедствие. Однажды бледный юноша отворил шлюзы в дамбах. Его явно заколдовала Ахес. Море ворвалось в Кер-Ис. Бурные потоки неслись по улицам, врывались в дома. Из своего дворца Градлон видел, что происходит. Он выбежал во двор, вскочил на коня, посадил Ахес с собой в седло и помчался прочь от наступающей воды. Гвенноле скакал позади. И все же вода настигла их. Кони боролись с волнами, но уступали прибою. И тогда Гвенноле сказал:

- Сбрось дьяволицу, что вцепилась в твое седло!

Услышав эти слова, Ахес издала шипящий вопль и бросилась в волны. И тут же вода перестала прибывать. Правитель и советник обернулись, чтобы взглянуть на город. Он лежал под водой - и там ему суждено было остаться. Бретонцы говорят, что Кер-Ис не погиб совсем, может выйти на поверхность, если будет произнесено верное заклинание. А еще они считают, что Ахес по-прежнему обитает в этих местах в виде морского духа, и ее прекрасные песни приводят моряков к гибели у берегов Бретани.

Согласно другой версии, дочь короля звали Дахут, и город был затоплен по следующей причине. Кер-Ис защищал от затопления большой внутренний колодец, поглощавший излишки воды во время сильных приливов. Ключ от него хранился на груди короля. Его-то и выкрала беспечная Дахут, чтобы доставить удовольствие любовнику. Из отпертого колодца хлынула вода, быстро затопившая город. Кстати, в этой версии мифа Гвенноле - не советник короля, а святой, основавший первый монастырь в Арморике. Старинная французская баллада повествует об этом так:

I

Кто не слыхал с былых времен:
Был город Ис богат, силен
И правил в нем король Градлон.

Сказал ему святой мудрец:
"Любовь погубит ваш венец,
Пиры разрушат ваш дворец.

Кто рыбой лакомится, тот
На дне пристанище найдет
И в пищу рыбам попадет.

А тот, кто пьет и пьет вино,
Тому набраться суждено
Воды, когда пойдет на дно".

II

И вновь у присных пир горой,
Король качает головой:
– Я удаляюсь на покой.

– Неужто вечеру пропасть?
Вы утром отоспитесь всласть.
А впрочем, сударь, ваша власть.

Дружок принцессы тут как тут.
Покуда все едят и пьют:

– Достань заветный ключ, Дахут!
– Что? Ключ? Ах, если дело в нем,
Мы ключ тихонько умыкнем
И вмиг колодец отомкнем!

III

Кто б видел, как король Градлон
Спит, сединою осенен,
Тот, верно, был бы восхищен.

Пурпурной мантией покрыт,
Король могучий крепко спит,
Цепь на груди огнем горит.

А был бы в спальне часовой,
Он увидал бы в час ночной,
Как дочь вошла в его покой.

Скользнула к ложу босиком
И, наклонившись над отцом,
С него снимает цепь с ключом.

IV

Все спит да спит король Градлон,
А над равниной взвился стон:
– Потоп! Вода со всех сторон!

Проснись, король! Беда, разор!
В седло! Скачи во весь опор!
Пучина рвется на простор!

V

– Лесник, лесник, поведай мне,
Видал ты в этой стороне
Градлона на лихом коне?

– Нет, я не видел короля,
Я слышал, как дрожит земля
И стук копыт летит в поля.

– Рыбак, всю правду мне открой,
Ты девы не видал морской,
Златоволосой, над водой?

– Была здесь девушка одна,
Как пела жалобно она!
И песне вторила волна...
(с) перевод Е. Баевской

В совершенно ином ключе трактует эту легенду Гонссовский. Он приводит еще один вариант написания имени принцессы - Дахуд, что переводится как "добрая волшебница", и пишет:

"Дахуд, дочь короля Градлона... приказала построить красивый город на пологом берегу моря. Мощная плотина защищала его от морских волн. Здесь, в своем городе, Дахуд вела бурную и свободную жизнь, что вызвало гнев Бога и людей. Когда его мера была превышена, разбушевавшиеся воды прорвали плотину и город погрузился на морское дно. Но Дахуд не погибла. Она все еще живет в дивных покоях подводного города, ожидая момента, когда снова сможет выйти на поверхность. И тогда Кер-Ис опять станет самым прекрасным и богатым из городов мира.

Символика этого мифа прозрачна. Женская власть подавлена, погружена в водные глубины, в мрак забвения. Однако, когда она восстанет в блеске солнечного света, в мир вернется гармония".