Гримуар

Уастырджи, воинские божества.
При исследовании языческих культовых систем, при классификации божеств и культов многие исследователи начинают описание с культа бога молнии и громовержца, считая этот персонаж наиболее почитаемым и главным в языческом пантеоне. Вероятно, эта традиция идет из греческого мира, где громовержец Зевс действительно является верховным божеством, главной фигурой на божественном Олимпе. Но переносить греческую классификацию божеств на осетинскую почву, видимо, нельзя. Тем не менее, многие бытоописатели осетинского народа, как иностранные, так и отечественные, вплоть до современных этнографов, впадают в эту ошибку, правда, оговариваясь в том или ином случае. Считая скифов генетическими предками осетин, обратим внимание на описание Геродотом скифского пантеона. «Скифы почитают только следующих богов. Прежде всего – Гестию, затем Зевса и Гею (Гея у них считается супругой Зевса); после них – Аполлона и Афродиту Небесную, Геракла и Ареса. Этих богов признают все скифы, а так называемые царские скифы приносят жертвы еще и Посейдону. На скифском языке Гестия называется Табити, Зевс – Папай, Гея – Апи, Аполлон – Гойтосир, Афродита Небесная – Аргимпаса, Посейдон – Фагимасад. У скифов нет обычаев воздвигать кумиры, алтари и храмы богам, кроме Ареса. Ему они строят такие сооружения» (52, с. 201). Затем после описания обычного жертвоприношения прочим богам, Геродот продолжает говорить о устройстве святилища Ареса и устраиваемых обрядах в честь этого божества.

«В каждой скифской области по округам воздвигнуты такие святилища Аресту: горы хвороста нагромождены одна на
другую на пространстве длиной и шириной почти в 3 стадии, в высоту же меньше. Наверху устроена четырехугольная площадка, три стороны ее отвесны, а с четвертой есть доступ. От непогоды сооружение постоянно оседает, а потому приходится ежегодно наваливать сюда по полтораста возов хвороста. На каждом таком холме водружен древний железный меч. Это и есть кумир Ареса. Этому – то мечу ежегодно приносят в жертву коней и рогатый скот, и даже еще больше, чем прочим богам (подчеркнуто нами – Р. Дз.). Из каждой сотни пленников обрекают в жертву одного человека, но не тем способом, как скот, а по иному обряду. Головы пленников сначала окропляют вином и жертвы закалываются над сосудом. Затем несут кровь на верх кучи хвороста и окропляют меч. Кровь они несут наверх, а внизу у святилища совершается такой обряд: у заколотых жертв отрубают правые плечи с руками и бросают их в воздух; затем, после заклания других животных, оканчивают обряд и удаляются»… (52, с. 202).

Геродот, классифицируя божества по степени почитаемости, первое место отводит Гестии – покровительнице домашнего очага, а в списке последним приводит Ареса. Но, оказывается, судя по характеру святилищ и грандиозным обрядам с обильными («больше чем прочим богам») жертвоприношениями вплоть до человеческих, наиболее почитаемым божеством у скифов был Арес – бог войны и воинов. Здесь у Геродота явное противоречие. Он никак не мог отойти от греческой классификации сонма божеств, от сугубо греческого мышления и мировоззрения. Можно обратить внимание и на то, что скифы якобы почитают Геракла, но в списке, где имена греческих богов переводятся им на скифский, Геракл уже не упомянут, как, впрочем, и Арес. Возможно, что для Геродота, в его понимании и толковании функции скифских божеств, оба они - и Геракл и Арес – слиты в одну персону – божество войны, военных подвигов и военной удачи. Возможно, что скифское название божества войны и воинов не персонифицировалось, а было всеобъемлющим отвлеченным понятием вроде «уац» или «Фарн» и потому у Геродота нет его имени.

Итак, мы считаем, что верховным божеством, во всяком случае наиболее почитаемым у скифов было божество, олицетворявшее войну и воинский успех и, надо полагать, покровительствовавшее воинам, войску, походам.

Аланы, являющиеся генетическими посредниками между скифами и осетинами, среди прочих культов имели и особый культ, выражавшийся в поклонении мечу, т. е. особое божество войны. А. Марцеллин писал6 «У них не видно ни храмов, ни святилищ; они по варварскому обычаю втыкают в землю меч и с благоговением поклоняются ему, как Марсу» (229, с. 37). Вряд ли у такого воинственного народа как аланы божество войны было не верховным, главным, наиболее почитаемым божеством.

Затем, вплоть до позднесредневекового времени, у нас нет письменных свидетельств о языческом пантеоне осетин, но в христианском именнике имя «Георгий» упоминается, что может быть отражением культа Уастырджи (97, с. 281 – 300). Однако есть еще один памятник, куда следует заглянуть в поисках следов поклонения культу войны и воинов. Это осетинский нартовский эпос. В сказании о смерти Батрадза говорится о том, что тело погибшего героя Батрадза сопротивляется помещению его в склеп. Бог роняет три слезинки на Юатрадза и он благополучно водворяется в склеп. «Там, где упали три слезинки, бога, появились три святилища – Таранджелос, Мыкалгабырта и Реком» (180, с. 263).
Во многих местах Осетии почитаются святилища с подобными наименованиями, но наиболее почитаемый из всех Реком. А точнее «Рекомы Уастырджи», т. е. «св. Георгий Рекома» («Реком» не название святилища, а местности подобно – «Хохы Уастырджи» («Св. Георгий» горы), «Рагъы дзуар» – («святилище перешейка»), «Комы дзуар» – («святилище ущелья») и пр. Следовательно, при упоминании «Реком» употребляется усеченная форма от полного наименования. В слове «Реком» явно проглядывает «ком» – ущелье, как в «Æрыдон» четко выделяется – «дон» – «река». Слово «Æрыдон», т. е. р. Ардон – в переводе может означать как река Æр – ов. (Сравни Эри – в груз. Яз. Народ). Возможно, что в «Рекоме», тоже имеет ущелье Ар – ов. При перестановке «ре» – в «ер». Обратим внимание на то, что наиболее почитаемое в Осетии святилище – Реком было посвящено Уастырджи. О том, что Рекомы Уастырджи было военным божеством, говорит наличие огромного количества наконечников стрел, обнаруженных при раскопках святилища (140, с. 90), а также то, что там хранился шлем Ос – Багатара (173, с. 256).

Значение военного божества для средневековых осетин подтверждает еще одно соображение о трансформации христианских культов в осетинские языческие. Как было отмечено выше, вместе с Рекомом, наиболее почитаемые святилища – Таранджелос и Мкалгабыр. Что это такое? «Таранджелос» в В.И. Абаева это «название божества и святилища. Особенно чтилось в ущелье Трусо, а также в ауле Тиб. Культ Таранджелос восходит ко времени грузинской царицы Тамары (ХII в.) (13, с. 231). «Вседобрая царица Тамара послала Цилканского епископа для обращения в христианство пребывающих в Кавказских горах осетин. Войдя в ущелье Гуда, которое граничит с Мтиулетией, он обратил их и выстроил прекрасную церковь во имя пресвятыя Богородицы… После этого епископ был отправлен… в ущелье Трусо, что выше Хеви; он обратил и тамошних жителей и выстроил такую церковь во имя св. Архангелов, равномерно и в ущелье Заха построил таковую» – (Донесение Цилканского архиепископа Иоанна Католикосу Антонию. 1 марта 1802 г. АКАК; т.1, Тифлис, 1866, с. 532) (3, с. 231 – 232).
«Таранджелос» это грузинское «мтаварангелози» – т. е. архангел. Но из цитированного отрывка из донесения архиепископа Иоанна видно, что церковь, позднее превратившееся в святилище Таранджелос, была выстроена не в честь архангела, а архангелов. Из семи архангелов христианской религии только два – Михаил и Гавриил – особенно почитались в Осетии. Эти два персонала христианской религии на осетинскую почву, видимо, попали через грузинское посредство где они именовались «Микель-Габриэль», и превратились в «Мыкалгабыртæ», где «тæ» показатель множественности. Особенно почиталось «Мыкалгабыртæ» в Алагирском ущелье. В.Ф. Миллер отмечает, что «Праздненство (в честь Рекома и Мыкалгабыртæ) продолжается от 9 мая до 23» (173, с. 276).

По христианскому вероучению архангел Михаил является 2предводителем небесного воинства», архистратигом. Налицо явно военный уклон этого персонажа. Видимо, средневековым осетинам был весьма близок по духу бог – воин, ангел с функциями военного предводителя. Не случайно все три дзуара, якобы возникшие на месте, где упали слезы бога на погибшего Батрадза, оказываются святилищами – в честь военных божеств – Уастырджи и архангелов Михаила и Гавриила.
Не случайно эти три персонажа: Георгий, Михаил и Гавриил запечатлены на фресках Нузальской церкви, а Георгий даже «не как обычно в нижнем ярусе, а в верхнем… в одном ряду с Христом и другими небесными персонажами… что справедливо объясняется особым почитанием св. Георгия… и большой популярностью в Осетии культа св. Георгия уже в ХIII в.» (136, с. 150-151).
Небезынтересно отметить, что карталинский царь Георгий для того, чтобы заручиться военной поддержкой осетин, преподнес колокола Дзвгисской церкви святого Георгия. Безусловно, что колокола преподнесли главному, наиболее почитаемому святилищу края.

Военный характер святилищ Уастырджи может быть подчеркнут еще и тем, что в святилищах имелись приношения в виде наконечников стрел (Реком, Сау дзуар, и др.), воинского снаряжения (шлем воина в Рекоме), свинцовые пули в Сба (Сыгъзæрин дзуар), холодное оружие – шашка Джатиевых в Сба и обломок военной сабли в с. Ходз (Уастырджийы кувæндон) и др.
Не вдаваясь в характеристику обрядов, совершаемых у святилищ, отметим только, что одной из популярных песен у осетин на трапезе у святилища была песня о Уастырджи, причем она имела множество вариантов как текста, так и мелодий (185).

О популярности Уастырджи говорит и то, что «имя его часто произносится в клятвах и благословениях» (173, с. 242).
Несмотря на то, что по смыслу культ Уастырджи главенствующий у средневековых осетин, те, кто описывал божества, святому Георгию отводили второстепенную роль. Так, например, Штедер писал: «От этих времен (от периода распространения христианства – Р. Дз.) сохранили только трех святых – Илью, Николая и Георгия (186, с. 30). Юлиус Клапорт отмечал: «Эти святые места посвящены или пророку Илье, их главному покровителю, или святому Георгию, святому Николаю и архангелу Михаилу» (112, с. 165).
К. Кох писал почти то же самое о главных божественных осетин6 «Это Илья, Георгий и Николай… Всех выше почитают Илью (126, с. 269). Е. Зичи хоть и говорит, что Уастырджи «самый популярный дух, о котором рассказывается во многих легендах», описание божеств начинает с Хуыцау, затем переходит к Уацилла и только потом о святом Георгии (96, с. 289).
Видимо, под влиянием указанных авторов оказывается и В.Ф. Миллер и все те, кто говорил впоследствии о религиозных верованиях осетин: Калоев Б.А., в монографии «Осетины» (2-е издание) Магометов А.Х. в историко-этнографическом исследовании «Культура и быт осетинского народа» (Орджоникидзе, 1968).

Л.А. Чибиров в своей книге «Народный земледельческий календарь осетин» (Цхинвали, 176), хорошо зная значение культов для осетин в прошлом, пишет и о Уацилле и о святом Георгие, и при этом впадает в противоречие. На с.159 у него читаем6 «Самым главным и популярным божеством во всем годичном цикле народного земледельческого календаря осетин является Уацилла. Будучи древнейшим дохристианским патроном осетин, он известен как божество плодородия, покровитель хлебных злаков и урожая, грома и молнии». А на с. 210 читаем другое: «По своей значимости и масштабам пиршества популярнейшими во всем круглогодичном цикле календарных праздников осетин являлись дни в честь Уастырджи…» И ниже на с. 211: «… Уастырджи – особо читаемый осетинами святой, самый главный персонаж в пантеоне осетинских божеств». И далее на с. 212–215- развернутая характеристика Уастырджи.

В конечном итоге наиболее почитаемым божеством оказывается Уастырджи. Он покровитель мужчин, воинов, путников, защитник честных людей, бич воров, плутов, клятвопреступников, убийц. «Он же главный патрон человека во время его посмертного и самого опасного путешествия в загробный мир». (В.Ф. Миллер. «Отголоски кавказских верований на могильных памятниках»). По В.И. Абаеву, у Уастырджи отмечаются и черты солнечного божества. Он заступник бедных и обиженных, но он может наслать болезни на провинившихся. Его именем и проклинали и благословляли. Он даже первый пахарь. Он многогранен и всеведущ, как и положено главнейшему божеству.
В.И. Абаев считает что «свой ореол (популярности и признательности у осетин – Р. Дз.) он унаследовал… от тех дохристианских божеств, преемником которых он стал и функции которых он воспринял» (5, с. 331).

Наличие большого количества святилищ в честь Уастырджи также характеризует его как особо почитаемое божество. Говоря о популярности Уастырджи, Б.А. Калоев отмечает: «Очень редким было село, которое не имело бы своего «Уастырджи кувандон»… Еще до сих пор нередко можно встретить такие святилища в горах Осетии: на многих проезжих путях, в долинах гор и на самых опасных для путника перевалах… Еще более популярным Уастырджи становится во время войн, в частности, в первой мировой войне. Тогда во многих селах Осетии возникали новые святилища в честь Уастырджи как бога войны. Характерно, что осетинские воины, находясь на фронте в Карпатах, устроили также святилище в честь Уастырджи с целью обеспечения победы и спасения их от пули австрийской… Кто участвовал на поле брани совместно с осетинами, тот помнит, что последние, идя в атаку, непременно призывали на помощь своего бога войны Уастырджи». (107,с. 246).
Стойкость культа Уастырджи, хоть и в пережиточных формах, поразительна.

У а ц и л л а. Вторым после Уастырджи широко популярным божеством в осетинском пантеоне был Уацилла. Этот персонаж многими чертами напоминает св. Илью Громовержца. Уацилла распоряжается молниями, громом, плодородием земли. Несмотря на замечания В.А. Калоева о большем почитании Уацилла жителями низменной и равнинной Осетии (107, с. 243), культ этого божества был распространен повсеместно в Осетии и это несмотря на то, что земледелию в горах отводили меньше места. Впрочем, в горах земледелием занимались не менее интенсивно, хотя из-за географических условий экстенсивность была ограниченной. Да и какое низменное и равнинное земледелие было у средневековых осетин в период после татаро – монгольского разгрома до процесса выселения с гор на плоскость, т. е. с XIV – XVII в. включительно.

Надо сказать, что как раз в это время происходит оживление и регенерация языческих культов и обрядов (136, с. 25). Культ Уацилла своеобразием оказывал сильное впечатление на путешественников, и почти все упоминают о святилищах Уацилла и обрядах, исполняемых в честь этого божества.
Выше перечисленные русские путешественники описали в своих путевых заметках те или иные святилища Уацила, обряд принесения в жертву божеству козла, поклонение шкуре этого козла и прочие действия. Вахушти Багратион, оставивший яркое описание быта и нравов позднесредневековых осетин, говоря о религиозных верованиях последних, независимо от того, считаются они христианами или мусульманами, замечал: «Все же они почитают подобие идола, которого называют Вачила, ибо они в честь Ильи закалывают козла, мясо едят сами, а кожу натягивают на высокое древко и поклоняются этой шкуре в день Илии, дабы он избавил их от градобытия и даровал урожай земли» (23, с.217).
Надо полагать, что Вахушти Багратион был очевидцем отправления обрядов.
Особенной популярностью пользовалось в Осетии святилище Тбау -Уацилла в Даргавсском ущелье, описанное Штедером. «В 7 верстах от Даргипша (т.е. Даргавса-Р.Дз.) на левом берегу, недалеко от дороги, стоит камень. К северу от него находится скалистая гора, на вершине которой лежит так называемая Табау - Ватшила, или пещера Илии. Это священное место возвышается над всеми соседними местностями. Потолок пещеры зеленый, а посредине возвышается скала, служащая алтарем, на котором в углублении стоит серебряный кубок, наполненный пивом. Дорога туда известна только отдельным лицам, которые совершают там жертвоприношения от имени народа… Кроме приносящего жертву, всех, взбирающихся туда, постигает несчастье…» (186, с.44).

Осетины - дигорцы называют это божество-Елиа, в остальной Осетии - Уацилла или Илиа. Имя это, как антропоним, было известно и в домонгольское время. Об этом свидетельствует китайский историк Юань – Ши: «Юй-ва-ши был с. Его отец Е-ле бадер пришел с правителем его государства и подчинился Угэдэю» (230, с.38). Название «Тбау Уацилла» Б.А. Калоев объясняет как «святилище Уацилла, находящееся на горе Тбау». В таком случае первоначально название должно было звучать как «Тбауы Уацилла», и только затем из-за благополучия превратилось в «Тбаууцилла». Именно так оно и произносится, т.е. слитно. Сам же термин Уацилла двусоставный – Уац (святой, божественный) и Илла (Илья).
В Южной Осетии нам известны святилища в честь этого божества – в Едысе (Уациллаайы кувæндон – молельня Уацилла), в Челиате (Илиайы кувандон – молельня Ильи) и др.

В обследованном нами святилище Уацилла в Едысе мы обнаружили рогатый череп козла, наглядно подтверждающий бытовавшую традицию принесения козлов в жертву этому божеству. Впрочем, в честь Илии резали и быков.


Ф а л в а р а. Божеством-покровителем скотоводства осетины считали Фалвара. По В.И. Абаеву «Фалвара» это искаженное «Фрол-Лавр», т.е святые Фрол и Лавр, считавшиеся покровителями лошадей в некоторых русских губерниях (1а, с. 433). Б.А. Калоев полагает, что заимствование имени святых произошло до татаро-монгольского нашествия «в период широкого развития связей между аланами-осетинами и русскими из Тмутараканского княжества» (107, с.247). Видимо, до этого культ бога покровителя скотоводства бытовал под другим названием. Обряды - моление и культовая трапеза «куывд» в честь патрона скота устраивались около святилища, специально посвященного этому божеству. Примечательно, что приношение в жертву животных исключалось (107, с.248).
Т у т ы р . Другим божеством, имевшим прямое отношение к скотоводству, считал Тутыр. «Тутыр», по мнению В.И. Абаева, это «Федор», причем имя это восходит к Федору Тиронскому (3, с.322). На генетическую связь «Тутыра» с Федором – Теодором указывает и грузинский эквивалент Тутыра – «Тевдороба», отмеченный у мтиулов, рачинцев и гурийцев (271, с.106). Б.А. Калоев, правда, утверждал, что «у древних кавказских народов это божество не встречается» (107, с. 248). Культовые памятники, посвященные Тутыру, в археологической литературе не нашли освещения, однако этнографы их упоминают. Для хранения предметов, связанных с культом Тутыра – деревянных и металлических крестиков – изготавливали специальные ящички.

В Южной Осетии в с. Сба (Дзаттиатыкау) нами отмечено святилище Тутыр в виде прямоугольной кладки с разросшимся кустом барбариса.
Мады Майрам. Широко распространенным культом по всей Осетии был культ Мады Майрам (правильнее было бы Мад-Майрæм) Мать Мария, т.е. Богоматерь – св.Мария.

Отметив архаичность этого культа, В.Ф. Миллер относил его к периоду раннего распространения христианства в Алании (173, с.256). В.И. Абаев, соотнеся культ Мады-Майрæм с культом «богини домашнего очага», справедливо считает, что это древний культ, имевшийся еще в скифском пантеоне (Гестия – Табити) (1, с 13). С принятием христианства главное женское божество скифе-алан приняло христианское наименование. Не случайно святилища, посвященные Мады Майрæм, имеются во многих горных селениях. О степени популярности этого божества может говорить и строительство не только святилищ, но и церквей – «Хъуды Майрæм» (верховья Арагвы), «Зруды Майрæм»-(в Зругском ущелье у с. Хозитыкау), «Мæздæджы Мады Майрæм» (в г. Моздоке), осетинской церкви «Рождества Богородицы» (в г.Владикавказе). Небольшие строения – святилища в честь Мады Майрæм – распространены повсеместно. Особое деревянное строение сохранилось в Цейском ущелье – «Рекомы Мады Майрæм».
Фыры дзуар. Своеобразным культом, связанным с чадородием, был культ Фыры дзуар – «божество Барана». К нему обращались с молитвой: «О, фыры дзуар! Молим тебя, призри на нас и сделай так, чтобы от невестки нашей рождались здоровые мальчики, тучные как бараны» (173, с.252). В честь Фыры дзуара возводились и святилища (с. Даргавс и др.). Культ этот не подвергся христианизации, если только не считать добавление к названию термина «дзуар», и, видимо, уходит в древность, в дохристианский период истории осетин. Л.А. Чибиров считает, что Фыры дзуар и Фæлвæра одно и то же (271, с.202), и только с приятием христианства название изменилось. Нам это предложение не представляется верным из-за различной значимости этих божеств. Наоборот, Фыры дзуар может быть соотнесено с древнеиранским «Фарн», которого в древности изображали в виде барана (145) и считали не божеством, которому поклонялись скотоводы, а божеством, олицетворявшим высшую благодать. Впрочем, древние иранцы-скотоводы свое божество представляли, видимо, в главном источнике и объекте хозяйства, в виде овцы, барана. Ритуальные или вотивные предметы с изображением фигурки барана, бараньей головки, стилизованные бараньи рога на многих предметах отмечаются в Осетии с древнейших времен до позднего средневековья.


С а ф а. Культ домашнего очага и надочажной цепи у осетин назывался Сафа. Надочажная цепь сама олицетворяла Сафа, оскорбление ее вызывало кровную месть. По словам К.Хетугурова, «очаг и цепь на нем составляет величайшую святыню каждого осетина» (262). Выкованные из железа надочажные цепи даже после того, как в домах не разводили открытый огонь, а пользовались железными и каменными печами, хранились как святыня. Не было большего оскорбления, как выбросить чью-нибудь надочажную цепь. Подобное оскорбление смывалось только кровью. Стружки надочажной цепи, зашитые в тряпочку, служили талисманом, оберегом (271, с.97). Несомненно, в данном случае мы имеем отголоски культа железа, бытовавшего как у осетин, так и у многих народов Кавказа и имеющего глубокие корни, уходящие в период начального освоения этого металла.

Бынаты хицау . Еще один культ, имеющий отношение к жилой постройке, был распространен во всей Осетии (173, с. 253). В правом углу жилого помещения, иногда и в башне, осетины хранили специальную шкатулку, в которой завернутая в чистую вату находилась «буса счастья» – «цыкурайы фæрдыг». Считалось, что эта бусина первоначально была собственностью змей. Змеи теряли камень и нашедший приносил талисман домой. Г.Ф. Чурсин, описывая быт осетин, писал: «Такой камень становится как бы фамильным талисманом, стражем и хранителем фамильного благополучия. Он приносит богатство, счастье, ограждает от несчастий, исполняет все желания. Волшебный камень может уходить в чужой дом» (277, с.194). Он может вообще пропасть, если его «тревожить», «обижать» непочитанием и пр. При ближайшем знакомстве с «цыкурайы фæрдыг» оказывается, что это сердоликовая бусина, причем явно происходящая из древнего могильника.

Как известно, сердоликовые бусы хорошей полировки и разных размеров нередки в памятниках Осетии, начиная с бронзового века и размеров нередки в памятниках Осетии, начиная с бронзового века и кончая предмонгольским временем. Найденные по всей вероятности случайно (трогать чьи-либо могилы считалось величайшим святотатством), эти красивые предметы становились талисманами, а так как находка бус была нечастым явлением, то бусина становилась редкостным оберегом. Здесь следует отметить, что сердолик, как особый, приносящий счастье камень, был почитаем у многих народов древности (160). Отдельные крупные бусины были найдены нами в средневековых могильниках Южной Осетии. Культ «Бынаты хицау» и связанная с ним «буса счастья» – «цыкурайы фæрдыг» относятся к семейным культам.

Аларды и Рыныбардуаг. Сравнительно поздними культами являются культы, связанные с умилостивлением божеств, которые якобы насылают моровные поветрия – эпидемии. В частности, Рыныбардуаг – это божество, «управляющее чумой», а Аларды – оспой.

В.Х. Тменов и В.С. Уарзиати специально исследовавшие вопрос о времени появления этих культов, справедливо указывают, что они могли зародиться не ранее распространения этих болезней в Осетии.
Святилища Рыныбардуаг возникли, по их мнению, не ранее середины ХIV века, т.е. во время второй пандемии чумы, охва-
тившей большие регионы, в том числе и Осетию (247, с. 120).

Святилища Аларды они же датируются ХV веком – временем «наибольшего распространения на европейском континенте оспы» (247, с. 120).
По мнению Л.А. Чибирова, Аларды являлся патроном детей и женщин и посещение святилищ Аларды и жертвоприношения совершались ими же (271, с.147). Несмотря на позднее возникновение (а возможно и благодаря ему) эти культы были широко распространены, а святилища в их честь имелись во многих местах Осетии. О степени популярности культа говорит и распространенность песен о святом Аларды (100, с. 347-348).



Семибожие.
Как отмечает Б.А. Калоев, у осетин существовал культ «семибожия», не свойственный соседним народам (107, с.252). Осетинский культ «семибожия» В.И. Абаев возводит к скифским семи богам – (Табити, Папай, Апи, Ойтосир, Аргимпаса, Геракл, Арей) (1, с.19). В этой связи находится и священный город Ардабда – Феодосия – в Причерноморье, что означало «семибожие». Дожив до позднего среднивековья, «семибожие» в разных местах Осетии изменило своей номенклатуре божеств. Святилища, посвященные «семибожию», имелись в с. Галиат в Дигории, в с. Регах в Нарском ущелье, «Пуриатское семибожие» – «Пуриаты авддзуар» – в закинском ущелье и др. (107, с.253).

В.И. Абаев считает, что… «культ семи богов с удивительным постоянством прослеживается на протяжении огромного периода – от геродотовских скифов через алан до современных осетин» (1,с.9).
Культ предков. Культ предков является разветвленным и довольно сложным сочетанием разнообразных обрядов и обычаев, связанных с культом покойников. Б.А. Калоев пишет, что «нигде так ярко не проявляется преемственность осетинской культуры от скифо – сарматской и аланской, как в погребальных обрядах и верованиях осетин» (107, с.225). Материальные памятники, отражающие указанные культы, могильники с разнообразными сооружениями являются тому наглядным примером. Специальное божество, в «ведении» которого находились покойники у осетин, называется Барастыр (173, с. 245). Средневековые надмогильные сооружения и памятники («цырт») отражают культ героизированных предков. Кроме погребальных сооружений, о культе покойников говорят и специальные наборы погребальных комплексов, устройство погребальных тризн, благоговейное отношение к могилам предков («Мард - дзуар у» - «Покойник свят»). В тоже время у осетин нет специальных святилищ, посвященных патрону мертвых Барастыру. Видимо, в каждом конкретном случае выполнения обрядов обходились тем или иным погребальным сооружением.

Прочие культы.
В осетинском пантеоне имеются и другие божества, не менее значимые и почитаемые, Æфсати – бог охоты, покровитель охотников и диких зверей, Курдалагон – бог-кузнец, покровитель кузнечного ремесла и кузнецов, Донбеттыр – покровитель вод и водной стихии, не имеющие специальных святилищ. Трудно объяснить отсутствие специального «именного» святилища Æфсати – бога охоты. Обряды же в честь курдалагона – кузнечного бога – совершались в кузнеце, которая служила и местом отправления культа, поэтому, видимо, не было необходимости строить в его честь святилища. Что касается Донбеттра, то, надо, думать, что это божество было связано не с горными речками, а с морями, большими реками и озерами. В то время, когда аланы еще были на плоскости, такие святилища, возможно, и были, но когда они оказались высоко в горах после татаро-монгольского нашествия, культ этот стал второстепенным и осетины сохранили его номинальные функции.

Религиозные верования осетин в более полном виде отразились в быту, в частности, в календарной обрядности. Большой пласт религиозного материала имеется также в суевериях, магии, колдовстве и прочих проявлениях.

Бытовавшие в осетинском языке термины «Анегол» «артъауыз», «дауæг», «дæлимон», «мон», «наф», «пъæззы», «хъæдох», «реуа», «дзинкъуыр», «хæйрæг», «уæйыг» и др. относятся, безусловно, к обрядово – религиозной практике, но как не имеющие отношения к материальной культуре, т.е. к объектам археологии, а скорее демонологии, нами не рассматриваются.
Религиозные верования средневековых осетин являются сложным переплетением различных культов, восходящих к древнему периоду. Некоторые культы унаследованы от генетических предков осетин – скифосарматов. В последующем эпохи они подверглись модернизации, а с распространением христианства приобрели некоторые черты христианских культов, в первую очередь, в названиях. Видоизменившаяся ономастика осетинского пантеона вводила в заблуждение наблюдавших отправление культов путешественников, побывавших в среде осетин в позднем средневековье, а их записи способствовали заблуждениям исследователей позднего времени. Изменения в ономастике божеств произошло под влиянием христианской пропаганды со стороны грузинскоой церкви и потому, естественно, именник осетинского пантеона в основном имеет грузинский облик. Вместе с тем, в осетинском пантеоне есть персонажи из общекавказского религиозного фонда. Таким образом, осетинский пантеон божеств в позднем средневековье состоял из культов дохристианского скифо – сарматского, дохристианско - кавказского и христианского кругов. В целом же религиозные представления позднесредневекового населения Осетии характеризуются многобожием, т. е. так называемым «язычеством» с наслоением христианской терминологии и обрядности, что конечно, не могло изменить его сущности.
Религиозные верования позднесредневековых осетин, являясь формой общественного создания, должны были отразиться и отразились на материальной культуре.

Кроме мировоззрения, отпечаток религиозных верований запечатлелся и на других формах духовной культуры: языке, фольклоре, искусстве. В работе мы особый упор сделали на памятниках материальной культуры. Действительно, культовые сооружения – святилища, церкви и храмы несут на себе черты не только языческой религии, но и христианства. Последнее проявлялось в архитектурно – строительной практике, декоре и пр. Некоторые культовые сооружения прямо соотносятся с грузинской культовой архитектурой, но большинство культовых сооружений характерны для зоны Центрального Кавказа. Культово – обрядовая практика, безусловно, наполняет и многовидовой комплекс погребальных сооружений осетин, тесно смыкаясь с культом предков и героизацией покойников, унаследованных от предыдущих периодов исторического развития.
Религиозные верования затрагивают и не культовые сооружения – жилые и боевые башни. Кроме того, религиозное мировоззрение коснулось и различных видов хозяйственной деятельности – скотоводства, земледелия, ремесел и промыслов.
В определенные периоды истории осетинского народа возникали новые культы (Аларды, Рыныбардуаг), отразившие мировоззрение средневекового населения горной Осетии.
Сохранению культов или их консервации способствовала общественная жизнь, характеризовавшаяся устойчивыми формами или слабым развитием социальных институтов. В целом религиозные верования средневековых осетин соответствовали условиям патриархально – родового строя, явившимся, в свою очередь, неодолимым препятствием для распространения и укрепления христианства, а вместе с ним и феодальных порядков.
Религиозные верования средневековых осетин, частично воплотившиеся в памятниках материальной культуры, могут иметь значение исторического источника для реконструкции быта, нравов и мировоззрения горной зоны Осетии в позднем средневековье.

Источник - http://artarv.iriston.com/news.php?newsid=22