Гримуар

Инна Семецки
Ресимволизация Самости: герменевтика Таро и человеческое развитие
Глава 3
МИФЫ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

История Таро изобилует мифами: греческий Гермес, посланник богов, был соотнесен с египетским Тотом, мистическим богом египтян, по легенде «передавшим» свое имя колоде Таро, известной, как Книга Тота. Однако же, не существует ни одного определенного и подкрепленного доказательствами источника происхождения карт. Различные источники говорят о множестве географических и исторических корней: в Европе это юг Франции, Италия, Испания; или же Дальний Восток, а то и Египт. Богатство Таро объясняется тем, что они вмещают в себя элементы, являющиеся общими для многих культур и этнических групп. Потому нельзя отследить их происхождения и отнести его к конкретному региону. Неизвестным остается и то, когда именно эти карты вошли в обиход в своей классической форме, хотя и можно заключить, что этого не могло произойти до изобретения печатного станка. Предполагаемое место происхождения определенно не может быть указано в координатах пространства-времени. Переселение народов на протяжении всей истории с легкостью могло вызвать и движение идей, которым удалось укорениться в различных точках земного шара после прекращения этого движения.

Вероятно, на всем протяжении истории человечества та или иная цивилизация не раз «изобретала» Таро, отчего и наблюдается такое разнообразие мнений о его происхождении. В этой главе будет рассмотрено несколько таких следов, оставленных в истории герметической традицией и возрожденных в период Ренессанса (Yates, 1964, Faivre, 1994; l995). Послания, заключенные в формате картинок были куда доступнее широким массам в эпохи, когда уже к самому акту письма относились с подозрением. И даже с учетом того, что отследить прямое происхождение Таро не представляется возможным, существует ряд фактов, позволяющих пролить свет на рождение первых карт — колода из семидесяти искусно нарисованных образцов, хранится в Национальной библиотеке Франции и датируется 1392 годом, согласно учетной книге Королевского Двора Франции. Коллекция библиотеки и музея Моргана в Нью-Йорке содержит уже тридцать пять изображений из семидесяти восьми, составляющих полную колоду, которая, как предполагается, сформировалась в середине XV века.



Как универсальная гностическая система Таро может быть старо как мир, или же ново, как мир: различные цивилизации на протяжении поколений могли использовать все средства, в том числе и наглядные, для фиксации универсального древнего знания. Вполне вероятно, что за все время своего существования Таро могло пережить не одно рождение и перерождение. Идеи, заключенные в арканах Таро, могли бродить по всему миру и в куда более давние времена, однако, свое выражение они нашли только в эпоху Ренессанса и возрождения гностицизма.

Плотин, уроженец Египта, воссоздал древнегреческую метафизику, соединив ее с элементами герметической традиции, что дало рождение системе воззрений, позже известной как неоплатонизм — синтез платоновских идей и фрагментов других философских систем, в числе которых ранние языческие верования, а также мистические учения, пришедшие из иудаизма, христианства и ислама. Платон представлялся неоплатоникам как наследник Пифагора, который, пусть и был запомнен в веках как математик, в древней Греции почитался воплощением Аполлона, наделенного его божественными силами.



Платоновская «Республика» рассказывает историю о заключенных, живущих в плену иллюзий среди теней на стенах своей пещеры и не ведающих о солнечном свете — метафоре настоящего, истинного знания. Цель всякой души — вырваться из мрака пещеры через путь, подобный путешествию героя, и найти единение с Солнцем, к которому она тянется естественным образом, своей любовью к свету, а следовательно — к знанию. Но для этого до прикованных к стенам пещеры душ нужно донести знание об истинном свете, и в этом состоит самая непростая часть платоновой истории. Как будет видно из главы 4, многие образы больших арканов соотносятся с небесными телами и находят свою кульминацию, что очевидно, в Солнце.

В «Пире» Платона страсть души к красоте и добру была описана им как высочайшее из устремлений. Для Плотина же, воспоминания души могли сохраняться в словах или образах и женский принцип, Мировая Душа или Психея (псюхе) всегда связывалась с мужским, Нусом, Мировым Разумом. Однако при этом оба они оставались лишь аспектами абсолюта, Единого.



Френсис Йетс заметила, что «величайшие прорывы Ренессанса <…> черпали силу <…>, оглядываясь назад» (Yates, 1964, с. l) на герметическую традицию и исполненный мира, гармонии и процветания Золотой Век, прошедший под покровительством богини Астреи и движимый архетипом Справедливости. Окончание же Золотого Века характеризовалось чрезмерной рационализацией и, как следствие, мифом о смерти великого бога Пана, или же победой рационального Аполлона над укорененным в природе Дионисом.

Как система мысли, способная преобразовать верования в глубинное знание, Гнозис, герметизм пережил века христианства и был возрожден силами Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола и Джордано Бруно в роли основополагающей традиции эпохи Возрождения, выраженный во множестве форм, включая и изобразительную, в виде символов Таро.

Фичино, уверенный в египетских корнях Гермеса, перевел Герметический корпус на латынь. Джордано Бруно продвинул египетское возрождение еще дальше: согласно его взглядам, разум движим исключительно архитепическими образами, являющимися отражением Вселенной в зеркале человеческого разума. В середине XV века иудейская Каббала «пронзила христианскую среду, чтобы соединиться в удивительном браке <…> с Герметизмом» (Faivre,1994. с. 7). Каббалистическое Древо Жизни — метафора сознания, в которой высшее Единство, что перекликается с плотиновской картиной бытия, вмещает и женский, и мужской принципы в форме разума и мудрости.



Валентин Томберг, русский философ и профессор права, автор «авторитетнейшей работы» (Faivre, 1994, с. 98), посвященной медитациям на двадцать два больших аркана Таро и освещающей процесс с точки зрения христианского мистицизма (переиздана анонимно в 2002г.), обращается к широчайшему кругу источников: от Платона до Иоанна Креста, Зохар от иудаизма и апостола Павла, Бергсона, Успенского, Дионисия, Лейбница, св. Августина и Тейяра де Шардена от христианства, причисляя их к представителям древнейшей мистической — герметической — мысли.



В послесловии к последнему изданию работы Томберга кардинал Ханс Урс фон Бальтазар назвал двадцать два изображения больших аркана Таро выражением всеобъемлющей мудрости священных таинств католической церкви, относя происхождение самих карт к периоду возрождения греческой, арабской и иудейской философий во времена Ренессанса и последующего примирения учений каббалы и герметизма с христианской мыслью.



Там, где Томберг соотнес арканы Таро с юнгианскими архетипами, фон Бальтазар также указал, как делал и сам Юнг, на объективный характер души в рамках «законов объективной вселенной» (аноним, 2002, с. 661), отсылая к библейским «силам». Фон Бальтазар также подчеркнул ту определенность, с которой символы Таро передают «глубинные основания бытия, [где] взаимоотношения всех вещей строятся по принципу аналогии» (аноним, 2002, с. 663). Он также ссылался на концепцию св.Хильдегарды Бингенской, мистика, для которой «космические силы <…> включены в великую драму творения и искупления, разворачивающуюся вокруг Христа» (с. 665). Указывая и на то, что в эпоху Возрождения Гермес Трисмегист почитался как родоначальник греческой премудрости, фон Бальтазар также обратился к трудам Мартина Бубера, чье современное переложение хасидизма находилось под глубоким влиянием устной традиции каббалы, идущей от самого Моисея.

И неслучайно принцип Я-Ты Бубера стал коренным в развитии теории Нэл Ноддингс о философии образования — этике заботы (Noddings, 1984). Признавая важность философских и теологических вопросов о бессмертии, жизни после смерти и существования до непосредственно рождения в образовательном контексте, Ноддингс ссылается на то, что «восточноевропейские иудеи [хасиды] верили, что каждая душа существует от сотворения, и воспоминания об этом исчезают перед самым рождением» (l993a, с. 84), и потому человеческая душа наделена внутренней тягой к возвращению в свой извечный «дом», подобно тому, как это происходит в мифе об Эросе и Психее, рассмотренном во второй главе.



Однако, основной нашей задачей остается создание благоприятных условий здесь и сейчас, в земной жизни, в рамках человеческого существования через любовь и сострадание. Джим Гаррисон, философ образования охарактеризовал это, как человеческое желание «обладать тем, что благоприятно для жизни, и через это прожить ее со все возрастающим ощущением смысла и ценности» (Garrison, 1997, с. l). Все последующие главы этой книги посвящены разбору средств к достижению такой жизни, несмотря на всю ее беспорядочность и хрупкость, через обогащение ее в символах Таро, служащих ресимволизации самой нашей сути, самих себя. И цель здесь не только в том, чтобы восхождение Психеи на Олимп увенчалось успехом. Джеймс Хиллман показал и возможность встречного движения на примере нисхождения «в дольний мир, к человеческим страстям. Таково кабалистическое Древо Жизни в иудейской и христианской мистической традициях» (Hillman, 1997, с. 43). Хиллман обращает внимание и на то, что основной каббалистический текст, Зохар, изображает процесс так, будто душа «сопротивляется нисхождению и в мире подвергается порче» (Hillman, 1997, с. 43). Ветви Древа Жизни в каббале отображают постепенное движение души вниз, что перекликается как с библейским мифом о сотворении, так и с идеями платонизма. Согласно Библии, Бог проводит в творении шесть дней, пока из абстрактного не будет создано конкретное, и не будет пройден путь «вниз, от трансцендентного до растворения в имманентности» (Hillman, 1997, с. 44). Из последующих глав, особенно из главы 6, станет ясно, каким образом герменевтика Таро безоговорочно преодолевает разделение на трансцендентность и имманентность, как и прочие дихотомии современного дискурса.



В «Республике» Платон также рассказывает историю об Эре, в которой его душа влекома своим «уделом», местом в структуре миропорядка, и через это способна осознать свое истинное предназначение, т.е. то, зачем конкретная человеческая душа воплотилась в мире земном. Жажда целостности и стремление к ней также может быть названо иначе — любовью. В четвертой главе в подробностях будет рассмотрен большой аркан Суд, который есть не что иное, как символическое изображение высшего призвания, через которое она возвращается к жизни. Согласно Хиллману, именно душа «выбирает, каким образом ей жить» (1997, с. 45), и каждый из этих «образов» у Платона назван παράδειγμα (парадигма), т.е. модель.



Процесс «всматривания» в таковые модели, создаваемые изображениями Таро, позволяет войти в режим восприятия, названный Ноддингс и Шоуром (Noddings and Shore,1984) интуитивным. Этимологически «интуиция» восходит к латинскому глаголу Intueri, который и означает «смотреть внимательно». В средние же века слово «интуиция» использовалось в значении «описания невыразимого мистического опыта отождествления с Богом» (Noddings and Shore, 1984, c. 11). Герменевтика Таро представляет собой процесс прочтения и интерпретации неявных схем, включенных в образы арканов и до поры сокрытых бессознательным; именно толкования, опирающиеся на интуитивный способ восприятия способны проявить их, делая явными и интегрируя в сознание.



Интересна гипотеза о происхождении Таро в своей устоявшейся форме, как о способе сокрытия и сохранения эзотерического знания, воспринимавшегося как ересь церковью Средневековья. Любые девиантные группы, как, например, катары или иудейские мистики, были преследуемы, часто вплоть до полного уничтожения. Собственно, евреи, скрывавшиеся от преследования испанской инквизиции, радушно принимались катарскими общинами. Гирхем (Guirdham, 1993) указывает на то, что в средние века уровень толерантности среди катаров был необычайно высок. По всей Европе евреи проживали в границах гетто, что сохранялось в большинстве стран вплоть до конца XII века. Во Франции же — особо в городе Лангедок — они, помимо того, что были приняты как члены общества, сохраняли свои позиции в духовной иерархии и имели определенный социальный вес. Гирхем также предполагает, что эта атмосфера толерантности способствовала распространению альтернативных систем духовных представлений, соединяющих как элементы мистицизма, так и практическую сторону различных учений.

Вероятно, факт распространения Таро в Европе, во французской еретической среде и среди слоев общества, не разделявших позиции официальных властей и предоставляющих убежище преследуемым евреям, может пролить свет на само происхождение Таро. История склонна повторяться, отсылая к временам, когда еврейский народ бежал от гнета египетских фараонов, с большой вероятностью унося с собой и древние знания в попытке спасти и сохранить их.

Лангедок же стал местом в южной части Франции, где отмечены свидетельства о картах Таро; он же являлся центром, откуда вели свою деятельность каббалисты и катары, а также, что отмечает Гэд (Gad; 1994), он служил местом сборищ цыган.

Философские взгляды катаров, каббалистов и цыганских (египетского происхождения) гадателей пересекались в одном вместе в один временной период, и видится вероятным то, что сохранение комплекса альтернативных мистических воззрений, зашифрованных в символических изображениях, могло быть обеспечено через запечатление их в форме традиционных цыганских гадательных практик.

.

Следует отметить, однако, что влиятельный английский историк и философ языка, Майкл Дамметт в ходе своих исследований не обнаружил «никаких свидетельств того, что цыгане использовали для гадания карты Таро или любые другие карты до начала двадцатого века» (Dummett, 1980, с. 144). Дамметт относит Таро к семейству карточных игр, характерных для определенных культур. Изображения Таро пережили века и, несмотря на неясность их происхождения, существовали в своей нынешней форме, согласно Дамметту (1980, с. 20), с XIV века.

В l78l француз Кур де Жебелин озвучил идею египетских корней Таро, отсылающих к учению Гермеса Трисмегиста, жившего, согласно преданию, во времена Моисея или до него. Составленная де Жебелином девятитомная энциклопедия под названием Первобытный Мир (Le Monde Primitif) была посвящена Золотому Веку древних цивилизаций, когда люди были объединены общим языком и общей религией, как то было указано в Книге Бытия (l l:l), где на всей земле царили единый язык и единое понимание природы вещей.

Впоследствии Артур Эдвард Уэйт, выпустивший в 1910е колоду Таро, иллюстрированную Памелой Колман Смит, и использованную мной для своих эмпирических опытов (см. главу 8), ссылался на эти верования как на образец извечной философии. Работа Памелы Колман Смит была вдохновлена ее знакомством с Уильямом Батлером Йетсом, ирландским поэтом и мистиком,

сторонником Кельтского Христианства и культурного единства как «направления религиозного примирения» (Hederman, 2003, с. 64). Существует и корреляция между образным рядом Таро, в рамках гадательной традиции или вне ее, и иудейской мистической традицией, каббалой.

В XIX веке французский исследователь Таро Элифас Леви под влиянием воззрений Жебелина, соотнес Таро и каббалу, пусть подход его и был недостаточно основательным: Дамметт отмечает «недостаточную точность интеллектуальных обоснований» (1980, с. I I5) в разборе Леви оккультных феноменов, указывая на его «буйство фантазии» (Dummett, 1980, с. 119). И все же именно Леви первым выделил соотношения между двадцатью двумя изображениями больших арканов и двадцатью двумя буквами иврита. О расшифровке и систематизации значений карт было заявлено позже, в 1889 году, французским врачом, известным как Папюс, который, описывая символическое содержание изображений, присвоил каждой карте ключевое слово.

Таро также было связано с И-Цзин, китайской Книгой Перемен, индийской Тантрой, иудейской Торой. Отмечено (Blank, I991), что колода Райдера-Уэйта содержит слово «Tora» (хотя корректным было бы «Torah») в изображениях двух больших арканов. В главе 4 будет видно, что на коленях у Верховной Жрицы лежит свернутый свиток с надписью «Tora», символизирующий тайное и священное знание, которое еще предстоит раскрыть. Изображение Колеса Фортуны включает в себя круг, не имеющий ни начала, ни конца, находящийся в вечном движении; латинское «колесо» — ROTA представлено здесь как анаграмма слова «Tarot». Литеры T, A, O, R изображенные на карте могут быть сложены как в TORA, так и в TAROT, бесконечно переходя из одного в другое.



Петр Успенский, некогда обучавшийся в МГУ на факультете математики, а затем ставший журналистом, и являвшийся последователем учения Гурджиева (Ouspensky, 2008) считал, однако, что проведение аллюзий на еврейский алфавит только делает значение Таро еще менее ясным. Сам Успенский видел Таро метафизической системой, отображающей трехсторонние отношения между человеческой душой, физическим (феноменальным) миром и миром идей (ноуменов), т.е. духовным, божественным миром. Успенский особо отмечал, что изучит символизм Таро нельзя так же, как учатся строить мосты или говорить на иностранных языках: интерпретация требует творческого подхода и развитого воображения.

Также верным видится и то, что чтобы практиковать герменевтику Таро, нужно сперва научиться видеть сквозь изображения, т.е., пережить все символы в течение собственной жизни, ощутить их, образно говоря, «на своей шкуре».

И все же, Таро «говорит» именно на языке, языке символов. И в моих намерениях сделать этот язык понятным к тому моменту, как вы закончите читать эту книгу. Пусть Гнозис и является «типом эксперементального трансформирующего знания, не получаемого из книг» (Place, 2005, с. 45), путь, открытый герменевтикой Таро, сможет нас к нему приблизить.

Интерпретация образов, в снах или в изображениях Таро, выходит за границы мира фактов, «познаваемого» единственно «когнитивным актом [, который] “воспринял” их» (Jung, CW 11, с. 417).

Обогащенные воображением и интуицией, интерпретации, согласно Юнгу, «отражают более высокий уровень интеллекта и, не навязывая непознаваемое в качестве известного, дают более верную картину реального положения вещей» (Jung, CW I1,с. 417).

Образы и символы, будучи интерпретированы, создают «нечто, что <…> находится в процессе формирования. Если свести это, с помощью анализа, к уже известному, можно повредить ценности символа; но привнесение в него герменевтического осмысления будет согласно с его истинной ценностью и наполнением» (Jung, CW 7, с. 492).

Цитируя Ричарда Робертса (Roberts, 1987) по вопросу толкований Таро для Джозефа Кемпбелла и их последующий диалог, можно заключить, что бессмысленно строить гипотезы «о происхождении Таро <…> хотя бы из-за той безусловной важности Таро как символической системы космических, нравственных и естественных законов, каждый из которых имеет в своей основе общий принцип, в любой из областей работающий сообразно человеческим устремлениям, и тем связывающий все три системы воедино» (с. 7; курсив по оригиналу). Сам факт того, что Таро продолжает существовать и по сей день, подтверждает стойкость и постоянство его позиций. Для моего исследования не так важно, кто, когда и в каких условиях дал начало изображениям, ведь «его важность в том, что истинные в своей изменчивости человеческие эмоции позволили его рождение и существование. Очевидно, что эти древние карты понимаются самым ядром человеческих переживаний, на глубочайшем уровне человеческой души. И говорить с нами они способны именно на этом уровне» (Nichols, 1980, с. 5).



Однако, множественные корреляции — символические, числовые, интерпретационные — между различными культурами, разделенными во времени и пространстве, позволяют предположить, что Таро как метафизическая система вполне могло иметь единый источник, относящийся, вероятно, ко временам известного герметического текста, Изумрудной Скрижали (Tabula Smaragdina). Именно там знаменитая аксиома «что вверху, то и внизу» упоминается впервые. Вторая строфа скрижали приводит древнюю формулу аналогии, известную как принцип соотношений: «И то, что вверху, аналогично тому, что находится внизу, для осуществления чудес единой вещи».



Исследователь Таро Роберт Плейс (Place, 2005) приводит шесть конкретных качеств и характеризует эзотерическую традицию согласно оригинальному исследованию Антуана Февра (Faivre, 1994). Так, Февр отмечает, что термин «эзотеризм» отсылает к идее тайного — безусловно, мистического — или сокрытого знания. Можно «достигнуть понимания символа <…> через собственные усилия постепенного просветления, проходя несколько последовательных уровней, т.е., в согласии с принципом герменевтики» (Faivre, 1994, с. 5).



В последующих главах, особенно, в главе 8, я воспользуюсь методами герменевтики с целью раскрыть завесу тайны, окружающую Таро, при этом придерживаясь и другого принципа эзотеризма, относящемуся к тому типу знания «которое приобретается через преодоление ограничений <…> методов и техник <…> способных к нему привести» (Faivre, 1994, с. 5).

Этот тип знания является ценнейшим, с учетом различных образовательных текстов: подобно гнозису, такое познание есть умственная и духовная, т.е. интегративная деятельность. Как процесс познания, Гнозис подразумевает «интуицию и уверенность в методе, через который открывается доступ к такому [глубокому, внутреннему] знанию» (Faivre, 1994, с. 19). В гностическом Евангелии от Марии, она определяет учение Иисуса как сосредоточение на Нусе, разуме, поскольку именно там залегают сокровища гностических откровений. Когда Мария вопрошает Учителя, через душу (ψυχή, псюхе) или через дух (πνεῦμα ,пневма) возможно соприкоснуться с божественным, он отвечает, что это возможно через Нус, что лежит промеж них. Потому, интеллект не может быть сводим к одному лишь рациональному осмыслению; человеческие переживания способны оживить душу и обогатить образовательный процесс в духовном плане. Антуан Февр (Faivre, 1994) проследил развитие западной эзотерической традиции от античных и средневековых истоков христианской теософии до философов науки, физиков и прочих исследователей, называя их «гностиками Принстона и Пасадены» (1994, с. 280) и причисляя Таро к одной из форм эзотерического знания. Февр также перечисляет шесть основополагающих элементов эзотерического мышления (Faivre, I994, сс. I0—l5), а Плейс, в свою очередь, выводит шесть герметических качеств как характерные для всей эзотерической традиции (Place, 2005, с. 50-52). В рамках этого исследования данная система верований будет затронута лишь вскользь, чтобы обозначить контекст, необходимый для понимания концепта Таро и его применения на практике в качестве метода обретения Гнозиса.

Ниже сформулированы ключевые принципы, на которых строится эзотерическое мировоззрение, фактически, породившее целую культуру, включающую в себя и саму эзотерическую традицию.



•Принцип взаимозависимости, аналогии или соответствий между феноменами, или, иначе — реляционная картина мира. И пусть многие из связей невидимы или даже «скрыты», и для их раскрытия требуется определенное субъективное усилие; усилие воспринять и интерпретировать их так, чтобы для воспринимающего они наполнились смыслом. В современной образовательной теории релятивный подход наиболее ярко проявляется в этике заботы (Noddings, 1984; 2002), а также в подходе к развитию способностей «внутреннего зрения» как способа интеграции интуиции в образование (Noddings and Shore, 1982). Во второй главе было показано, что принцип корреляции интерреляции материи и духа, тела и разума, заключенный в Таро, проявляется на уровне человеческих переживаний благодаря выведенной Юнгом синхронии, нетипичной акаузальной связи — принципа соответствия.



•Роль воображения и медитации в работе с символами и образами как средства для последующей расшифровки их глубинных значений через связь теории с практикой, иными словами, для активного исследования взаимосвязей и соответствий в рамках практического опыта. Согласно Анри Корбену, занимавшему должность профессора исламских исследований в Парижском университете в Сорбонне вплоть до своей смерти в 1978 году, существует некое связующее измерение между микро- и макрокосмом, называемое мезокосм (воображаемый мир, упомянутый в первой главе). Корбеновская теология духа совмещала в себе иудаизм, христианство и суфизм как проявления аналогичных историй о взаимоотношениях человеческого с божественным, индивидуума с Богом. Развитие творческого или активного воображения становится заключенным в самой душе способом достижения духовного Гнозиса, выходящего за границы фактического знания, получаемого современным «научный методом», не оставляющим пространства для воображения. В юнгианской психологии метод активного воображения и проработки снов позволяют достигнуть глубин бессознательного, до самого уровня псюхе, или души.



•Возможность преобразования. Алхимическую концепцию здесь следует воспринимать метафорически. Не как описание магической трансформации первичной материи в форме металлов, таких, как свинец в «благородное» золото, но как процесс человеческого развития, включающего всю личность, в т.ч. и душу. Это берущий свое начало в самой душе процесс юнгианской индивидуации Самости. Процесс постепенной трансформации выражен в архетипическом путешествии героя через арканы Таро. К примеру, Джозеф Кэмпбелл сравнивал духовный поиск с сюжетом путешествия Героя, выходящим за границы культурных различий и проявляющимся в обличье различных мифов, создаваемых и передаваемых каждым новым поколением в условиях различных культур и времен.



•Практика согласования или, в рамках современного дискурса, толерантности. Ведь именно Гнозис допускает видение вне границ религиозногых, культурных и языковых различий. Т.к. глубочайший уровень подсознания, согласно Юнгу, является общим для всего человечества, оно, безусловно, способно вступать во взаимоотношения, основанные на взаимопонимании, при условии нахождения способов интерпретации символизма архетипов, средствами которых коллективное бессознательное выражает себя в форме типовых моделей на уровне человеческих переживаний. Герменевтика Таро, в свою очередь, предоставляет возможность понимания этого общего, пусть гипотетически, символического языка, используемого еще Адамом до Изгнания.



•Особая педагогика, не сводимая к прямым инструкциям. Эзотерическая традиция имеет свои способы передачи герметического учения. Терапевтические и консультационные практики не являются исключением; современное нравственное образование косвенно поддерживает некоторые из методов, традиционно использовавшихся мистиками и мудрецами: инициация, призвание, наставление, а также культивация добродетелей, выливающаяся в практики, основанные на принятии базовых ценностей. В частности, экспериментальный характер, отмечающий всю постформальную культурную педагогику и существующий за пределами формальных установок, присутствует и в бриколаже Таро, принципы которого мы рассмотрели во второй главе — в основном уделив внимание экзистенциальной функции идентичности — динамическое формирование и смыслообразование, дополняющие юнгианскую трансцендентную функцию. Неслучайно Ноддингс (Noddings, 2006) пишет, что в области образования как профессиональной практики должны быть задействованы учителя, имеющие широкий спектр познаний не только в тех или иных дисциплинах или «делах насущных», но и, подобно человеку Ренессанса, в т.н. вечных вопросах. Таро же действует одновременно как метод и как знание, приобретенное с помощью этого метода; познание Самости воплощено в праксисе и теории одновременно. Гнозис стремится не к односторонним научным истинам, но к новым ценностям и смыслам, сокрытым в повседневной жизни среди всего многообразия ее содержания. Но все же, в главе 10 будет рассмотрена принципиально новая наука, комплексная и самоорганизующаяся, не противопоставленная мистицизму или герметизму, но органически образующая с ними единое целое, при этом объясняя — как и полагается науке — принципы действия Таро.



•Реальный мир, не низводимый до «бренной материи», но живущей своей жизнью, пусть «иероглифической», заключенной в сокрытых внутренних взаимодействиях. Эти символы, полные тайных смыслов, должны быть расшифрованы; невидимые соотношения и взаимозависимости должны стать явными; только тогда станет возможным «читать» Природу, словно книгу, чтобы в конечном счете понять ее сложнейшую многоуровневую структуру. В главе 2, с точки зрения функций, Таро было рассмотрено как инструмент, чья функция в том, чтобы сделать видимым невидимое. Квинтэссенция Мировой Души, Anima Mundi — то, что соединяет четыре материальных, физических стихии, а именно: воздух, землю, огонь и воду; сама по себе будучи пятой, невидимой «стихией». В следующей главе будет представлен символ мировой души в изображении одного из больших арканов, Мира, который также является символом юнгианского архетипа индивидуированной Самости.



Я разделяю настроения фон Бальтазара по поводу того, что должная подготовка, осознание моральной ответственности и, не в последнюю очередь, «шестое чувство» — развитая интуиция и творческое воображение — должны являться обязательными требованиями к медитациям на символы и образы Таро в нашем путешествии. Книга, которую вы читаете в данный момент, была написана с соблюдением этих требований, умом и сердцем; а опасения не напрасны, т.к. выведены на собственном опыте в личной и профессиональной жизни.



Как заметил в своей замечательной книге «Таро: Талисман или Табу?» Марк Патрик Гедерман, филисоф и аббат, в толковании Мира как символа, Таро дает нам систему, способную заполнить пробелы там, «где образование и развитая восприимчивость не способны на многое» (Hederman, 2003, с. 86). Гедерман уверен, что «каждому должны быть даны хотя бы рудименты этой неуловимой и важной символьной системы, даже в самом начале осмысления межчеловеческих отношений. Это уже потребует настройки на иные частоты и иных коммуникативных систем, нежели церебральная, отсылая к тому, что называют «симпатической системой» в противоположность спинномозговой, покрывающий три R традиционной системы образования» (Hederman, 2003, С. 87).



В следующей главе нас ждет путешествие сквозь символический процесс человеческого развития, индивидуации и ресимволизации самих себя в контексте обучения через архетипические опыты, выраженные в образах больших арканов Таро.