Культ богов, главные обряды

Аватара пользователя
Алексей Минский
Сообщения: 12859
Зарегистрирован: Сб янв 27, 2018 3:58 am
Откуда: Калиниград
Интересы в магии: графическая магия, ЧМ, Вика
Род занятий: практик, диагност
Контактная информация:

Культ богов, главные обряды

Непрочитанное сообщение Алексей Минский » Сб июл 14, 2018 5:35 pm

Культ богов, главные обряды



♦ Культовая сторона религии

Мы переходим к очень важной теме, потому что религия исландцев обладает весьма необычными чертами, и создавший свои великие литературные произведения народ оставил нам достаточно материала, чтобы познакомиться с ней.

Итак, эта религия не имела догм и символа веры (глагол trùa, «верить», и существительное «вера» — tru, являются в древневерхненемецком языке относительно недавними заимствованиями), и, таким образом, не имела «молитв» (трудно назвать настоящей молитвой приведенный выше отрывок), созерцательности, лирических порывов (почти полностью отсутствующих в исландской литературе), не имела настоящих священников, и вероятно, даже храмов в привычном нам смысле. Религия в точном понимании латинского термина (re-ligere или re-legere) постулирует существование иного мира и возможность устанавливать с ним связь, а также допускает существование «священного». Итак, нордическая религия проявлялась только в осмысленности поступков, в полном соответствии с духом и характером ее последователей. Эта религия, похоже, сводилась к культу богов, определявшему ее значимость. Впрочем, северные верования можно трактовать как сид (siðr), что примерно переводится словами «практика, обычай»; точного эквивалентного термина в других языках не существует. И чтобы понять их сущность, нам придется обратиться к внимательному рассмотрению отдельных аспектов.



♦ Годары (священники)

Мы уже коротко касались, в основном с политической точки зрения, понятия годар, goðar (мн. ч. goði, см. Годордсмены, глава 2). У нас нет никаких оснований предполагать, что эти люди образовывали некий устойчивый корпус жрецов; еще в меньшей степени можно подумать, что они составляли особую касту, проходили особый обряд посвящения или даже обнаруживали определенные качества, необходимые для занятия этой должности.

Похоже, что для того, чтобы стать годаром, помимо принадлежности к определенной семье или клану, то есть знания конкретных обычаев, правил и легенд, достаточно было являться главой семьи (для совершения частных обрядов) или рода (для совершения общественных обрядов). Такой человек получал право совершать главные обряды, без которых жизнь — в чем мы убедились, рассказывая об основных этапах жизни (см. Этапы жизни, глава 4) — не имела юридического, законного подкрепления и, таким образом, теряла смысл. В критические моменты бытия, равно как в дни важных праздников, годи совершали ритуалы, пришедшие из незапамятных времен и передававшиеся из уст в уста, из поколения в поколение.

Мы уже отмечали, что после перехода в христианство годары автоматически стали христианскими священниками; это, похоже, все же указывает на то, что они образовывали некий до конца непонятный нам общественный слой, наделенный определенными властными полномочиями и обладавший особой харизмой. Обращаясь к другой, достаточно близкой области, мы не можем также сказать, какое посвящение проходили скальды и от кого они получали его, однако практиковавшееся ими искусство было настолько сложным, что невозможно предположить, что оно приобреталось легко и что ему можно было научиться самостоятельно! Не исключено также, что каждый годар служил особому языческому божеству, так как в литературе остались соответствующие названия: например, Freysgoði — годи Фрейра, бога-вана. Однако это все, что мы можем утверждать наверняка. Ясно, что годи должен был играть определенную роль в обрядах, связанных с рождением, браком и похоронами, однако у нас нет доказательств этому: либо потому, что подобных обрядов просто не существовало, либо потому, что Церковь старательно скрывала сведения о них. Можно также предположить, что годи представлял собой скорее юридическую, чем действительно религиозную фигуру, — не забывая при этом, что в Исландии оба этих прилагательных относятся к одной и той же сфере человеческой жизни. В связи с этим следует вспомнить часто упоминаемый миф о боге Тюре, заключившем юридический договор с чудовищным волком Фенриром: превращение годи в годордсмадров, о котором мы твердо знаем, несомненно, шло именно в этом направлении.



♦ Существовали ли в Исландии «храмы»?

Аналогичные сомнения имеются и по поводу храмов. Несмотря на утверждения Адама Бременского (франконский клирик, который, предположительно, в 1075 году описал так называемый храм в Уппсале, Швеция), ничто не позволяет утверждать, что древние скандинавы сооружали «храмы» в привычном нам смысле. Во всяком случае в Исландии археологи не нашли никаких следов подобных сооружений. Похоже, что в данном случае, как и тогда, когда речь шла о годарах, в случае необходимости в храм можно было превратить ферму — если речь шла о домашнем культе, или какое-то общественное здание — в случае коллективного поклонения, когда службу могли совершать несколько годаров. Исландский скальд Сигхват Тордарсон (XI век) в своем цикле вис о поездке на восток (Austrfararvísur) рассказывает о путешествии в Швецию. Когда он вечером прибыл на ферму и попросил там о гостеприимстве, то хозяйка дома вопреки обычаям холодно приняла его и отказала в ночлеге, так как в это время в доме совершалось жертвоприношение, и с этой целью ферма была превращена в храм. Это не должно удивлять нас; повторим, что северная «религия» не имела строгого канона (тексты Эдд или творения скальдов не могут считаться религиозными писаниями), но была основана на действиях и обрядах, которых мы кратко коснемся ниже. Впрочем, такое положение дел прекрасно сочетается с представлением древних скандинавов о святости и священном.

Изображение

Священное: heilagr или vé

Мы располагаем двумя терминами, обозначающими это понятие: heilagr и vé. От первого возникли английское слово holy и немецкое heilig. Это, скорее, отвлеченное понятие, оно отсылает нас к идее трансцендентного, даже ноуменального, основывается на понятии шанса, удачи (heilt) и относится к области судьбы. Это, пожалуй, наиболее глубокое понятие в мире религиозных представлений древних скандинавов. Оно находится в непосредственных отношениях с понятием helgi, или священного, относящегося к конкретному человеку самим фактом своего участия в божественном, о чем мы уже говорили, рассказывая об обрядах по поводу рождения (см. Этапы жизни, глава 4).

Напротив, ve (в немецком языке Weih, Weihgabe или Weihnacht) означает активное священное, если можно так выразиться, священное, которое следует выражать действиями. Этим термином определяются священные, или высокие, места — леса или рощи, возвышенности и холмы, источники и водопады, то есть все то, что дошедшие до нас документы определяют как истинные «храмы» этой религии. То есть если heilagr является концептуальным понятием, то vé — это его актуализация, так сказать, осуществление священного. Таким образом, это вполне соответствует идее, сформулированной для себя древними скандинавами как ganz andere (все другое, согласно знаменитому определению священного, предложенному Р. Отто), а еще точнее — языку действий, который выражал, переводил в действия всевозможные чувства.

В конечном счете мы видим религию как do ut des — услуга за услугу (ничего не дается даром): любой обряд требует некоего подношения, за которое мы ожидаем, как само собой разумеющееся, некую компенсацию. Последнее понятие, как мы уже неоднократно говорили, имеет в этом менталитете по-настоящему фундаментальный статус, поскольку речь идет о праве (см. Тинг и альтинг, глава 2), общественном устройстве или религии. «Я даю тебе, о, бог Ванов (в данном случае Фрейр), быка, которого собираюсь пожертвовать тебе, но для того, чтобы ты помог мне отомстить моему врагу», — этот образ действия среди прочих описан в Саге о Глуме Убийце, и следует честно признать, что он приводил к требуемому результату!



♦ Домашний культ, общественный культ

О домашнем культе мы уже говорили не раз: напомним, что к нему прибегали при необходимости совершения обрядов перехода (см. Этапы жизни и обряды перехода, глава 4); он касался лишь конкретного человека или ограниченного сообщества например семьи. Общественный культ был в Исландии не в ходу, за исключением обрядов, совершавшихся во время проведения альтинга. Эти обряды были ориентированы на большой коллектив, и совершение их по определению являлось прерогативой короля, в котором, несомненно, видели посредника (епископа — pontife, если вспомнить этимологию этого слова на латинском языке: pontifex, то есть человек, устанавливающий связь, «мост» (фр. pont) между человеческим и божественным, между божествами и людьми). Именно короли руководили крупными жертвоприношениями, целью которых было обеспечение победы в войне, а также возвращение благоприятных времен в случае неурожая. Массовые обряды, возможно, проводились во время больших народных праздников, посвященных равноденствиям и в большей степени — солнцестояниям.



♦ Ритуалы, связанные с равноденствиями и солнцестояниями

Давайте немного остановимся на последних. Мы мало что знаем о весенних обрядах, которые, разумеется, совпадали с проведением тинга, называемого вартингом, о котором мы уже говорили (см. Тинг и альтинг, глава 2). Несколько больше известно нам о зимних ночах, или vetrnoetr, которые совершались в конце октября и являлись одновременно празднованием осеннего leið, или тинга, а также временем заключения некоторых юридических сделок.

Относительно праздников солнцестояний информации намного больше. Летнее солнцестояние, приходящееся на конец июня, было, если можно так выразиться, всеобщим праздником: к нему было приурочено проведение большого общего тинга, или альтинга, со всеми обязательными мероприятиями, не всегда законодательного или юридического характера. Там заключались важнейшие торговые сделки и, по всей видимости, устраивались большие общенародные празднества по поводу возвращения солнца: праздник середины лета (midsommar по-шведски) был очень популярен во всех странах Севера. Необходимо понимать, что речь прежде всего шла о том, чтобы отметить возвращение долгожданного солнца (обожествленного, как мы помним, в виде богини Соль), тепла, света — словом, всего того, что было наиболее приятно северянину, и следовало исключить возможность исчезновения этих благ.

Действительно, о празднествах, посвященных зимнему солнцестоянию, или Йолю, Jól (jul на языках современных континентальных скандинавов), мы знаем намного больше. Само собой разумеется, что человек Севера больше всего боялся бесконечно долгого холода, ночи, отсутствия солнца, непроизводительности почвы, так что он готов был приложить максимум усилий для того, чтобы Великие Силы не покинули его и помогли ему. Именно поэтому мы так хорошо информированы о содержании обрядов, соответствующих Jól: об их важности упоминается практически во всех дошедших до нас документах. Мы не можем с уверенностью сказать, что означает само слово Йоль: вполне возможно, что это имя (которое так хочется связать с греческим Эолом) восходит к названию архаичных божеств плодородия-плодовитости. Празднование Иоля длилось около двух недель, в течение которых совершались самые различные обряды, в частности, крупные жертвоприношения, когда в жертву божествам приносились различные животные — например, хряк или лошадь, тщательно приготовленные для этого в специальном закрытом загоне — tún. Во время большого пира — jóldrykkja или jólveizla, ели мясо жертвенного животного, запивая его пивом, сваренным специально для этого праздника, — jólaól. И, разумеется, как и во время любого пира, пили в память о великих предках.



♦ Пиво и мед

Теперь обратимся к напиткам. Как и на всем севере Европы, в Исландии употребляли только мед (mjöðr; традиционный напиток индоевропейцев, который изготовлялся из пчелиного меда) и пиво (öl). Вино, от которого викинги, безусловно, не отказывались, было экзотическим и весьма дорогим продуктом. Для каждого из крупных событий или общественных обрядов варилось особое пиво: похоже, не слишком крепкое, хотя его воздействие на людей, не привыкших пить что-либо крепче молочных продуктов, было весьма впечатляющим. Впрочем, считалось, что опьянение является естественным результатом любой попойки, доказательством чему служит следующий факт: существовало правило клясться в том, что никто не будет предъявлять никаких обвинений по поводу того, что было сказано во время пира, — тем самым исключалась возможность возникновения кровавых ссор. Правда, мы не всегда можем утверждать, что под упоминаемым в текстах «пивом» понимается именно оно, а не мед! С уверенностью можно сказать только то, что оба эти напитка, не считавшиеся повседневным питьем, пользовались достаточным уважением.

Важная деталь: во время праздника зимнего солнцестояния объявлялся священный мир, или jólafriðr, которого никто не смел нарушать, что было бы настоящим кощунством. В эти дни устраивались игры, пантомимы, танцы, любые виды развлечений, и, само собой разумеется, обязательными были декламация поэм или чтение саг.



♦ Три великих магических обряда

Все сезонные обряды совершались только в ограниченном объеме и в рамках отдельной фермы, и никогда — в масштабах всей страны (за исключением, возможно, проведения альтинга). Содержание этих обрядов было аккуратно описано только после христианизации страны. Рассмотрим три самых важных, магических по своей сути, обряда, описание которых присутствует в различных источниках. Они совершались как отдельными личностями, так и сообществами людей. Речь пойдет о сейде (sejðr), ниде (nið) и блоте (blót).

Сейд являлся целиком и полностью магическим обрядом. Его следует считать достаточно широко распространенным, так как сейд довольно часто упоминается в различных источниках. Чаще всего его совершала женщина — вельва (volva) или сейдкона (sejdkona), примером чего может служить та самая Вельва, слова которой, сохраненные в «Старшей Эдде», стали предсказанием конца мира (см. главу 5). Обряд этот совершался после специальных приготовлений: исполнительница одевала особый наряд, ела предварительно приготовленную особую пищу и, вероятно, читала заклинания — либо в одиночку, либо с помощью хора, исполнявшего особые песнопения, предназначенные для привлечения духов. Этот обряд совершался главным образом для получения предсказаний или пророчеств относительно будущего: судьбы одного или нескольких людей, участи целой общины и т. д. Сейдр позволял также «связать» на расстоянии указанную жертву, сделать ее безумной, заставить совершить любые абсурдные или даже преступные действия и т. д. Он использовался и в любовной магии; согласно легендам, сам Один был великим мастером этого искусства. Естественно, мы ничего не знаем о произносившихся при этом заклинаниях, однако сейд был очень распространен, и его действия опасались.

Нид был обрядом другого рода. Он детально описан в Саге об Эгиле, сыне Грима Лысого. Это был оскорбительный, а в случае необходимости — и смертельный обряд. В ходе этого обряда убивали жеребца или кобылу, насаживали голову убитого животного на кол и поворачивали ее в ту сторону, где жил враг, которого следовало опозорить, после чего произносили некую формулу — текст ее не дошел до нас, но, по-видимому, она имела скальдический характер. Жертва, иногда находившаяся довольно далеко от места проведения обряда, могла испытывать на себе его последствия, порой даже оказывавшиеся трагическими. Интересно, что этот обряд мог сопровождаться совершенно непристойными подробностями, и в любом случае таковые могли скрываться за скальдическими формулировками, сопровождавшими этот обряд. До наших дней тексты подобных формул не дошли — как в случае этого обряда, так и в случае двух остальных, хотя их значение было очень велико. Этот момент кажется нам довольно существенным: в каждом конкретном случае жесты и символика обряда были наполнены важным смысловым значением. Когда в дальнейшем мы будем говорить о скальдической поэзии (см. Поэзия скальдов, глава 6), то постараемся доказать возможность религиозного происхождения этой поэзии, а также то, что способ изложения в ней, по-видимому, направлен на то, чтобы «скрыть» глубинный смысл произведения, — утаить, замаскировать суть, скрыть магическую или религиозную силу.

Что касается блот, похоже, бывшего довольно обычным явлением, то этот обряд представлял собой жертвоприношение, совершенное в соответствии с конкретными обстоятельствами. Исполнитель обряда, возможно облаченный в ритуальный костюм, приносил в жертву животное (практика человеческих жертвоприношений, даже если она могла существовать в начале нашей эры в континентальной Скандинавии, никогда не была присуща независимой Исландии, что бы там ни утверждали некоторые саги), обрызгивал его кровью стены помещения, где осуществлялся обряд, а также своих помощников, а затем произносил пожелания, узаконивающие эту процедуру. Жертвенная кровь собиралась в сосуд: туда бросали деревянные палочки, возможно, с различными насечками, и по их расположению определяли ответ в отношении того, что произойдет в следующем году, что сулит судьба данной общине и т. д. Это называлось ganga til fréttar, пойти за новостями. За этим следовал жертвенный пир, или blótdrykkja, blótveizla, во время которого поедали мясо животного, принесенного в жертву, и пили крепкое пиво, специально приготовленное для этой цели. Пир был кульминационным моментом жертвоприношения: обычно на нем произносились здравицы (skál, отсюда пошло современное skål, принятое в континентальной Скандинавии), вначале в память великих предков, затем, вероятно, в честь нескольких важных богов, и, наконец, в честь наиболее известных людей среди присутствующих на пиру. Случалось также, что участники пользовались этим случаем, чтобы дать какие-то клятвы или высказать пожелания, которые сразу же принимали обязательный характер. Жертвоприношение-блот имело отчасти синкретическое значение: разумеется, главной функцией этого обряда было искупительное жертвоприношение, однако обращение к духам-посредникам вводит оккультный персонаж — Судьбу. Целью такого пира являлось укрепление конкретной общины, а обращенные к предкам здравицы укрепляли связь между живыми и усопшими, о которой мы уже неоднократно упоминали на страницах этой книги по различным поводам.

И напоследок давайте упомянем еще одну любопытную синтаксическую конструкцию, связанную с обрядом blót на староисландском языке не говорили «он пожертвовал лошадь богу», но «он пожертвовал бога лошадью» — hann blótaði guð hesti (где слово guð находится в винительном падеже, а лошадь — hestr — в дательном). Следует понимать, что глагол blóta (в данном контексте «жертвовать», здесь — в прошедшем времени) буквально переводится как «усиливать», «увеличивать мощь», и этой цели достигали с помощью принесения в жертву лошади — идеальный способ доказать, что эта жертва была задумана как действие, и, как следствие, являлась весьма динамичным обрядом.



♦ Homo religiosus scandinavicus

И последнее относительно исландца и его религии. Публичное, общественное совершение великих обрядов, особенно сезонных, о чем мы уже неоднократно говорили, носило законодательный или юридический характер. Существовала тесная связь между политическими и религиозными мероприятиями, и даже после христианизации (ограничимся наиболее наглядным примером) сессия альтинга начиналась с обряда освящения, о деталях которого мы ничего не знаем. Иными словами, уже упоминавшийся нами здесь сейд мог восприниматься в значении «религия» или «религиозная практика», а также как «обычай». Например, сейд совершали на празднованиях Йоля не только в религиозных целях, но и для поддержания духа солидарности и ощущения общности, характерного для исландцев. Мы часто обращались здесь к песне Речи Высокого из поэтической «Эдды». Давайте перечитаем строфу 50:

Сосна, у дома
возросшая, сохнет,
корой не укрыта;
и человек,
что людям не люб, —
зачем ему жить!
О личной набожности исландца можно сказать много интересного.

Изображение

Аватара пользователя
Алексей Минский
Сообщения: 12859
Зарегистрирован: Сб янв 27, 2018 3:58 am
Откуда: Калиниград
Интересы в магии: графическая магия, ЧМ, Вика
Род занятий: практик, диагност
Контактная информация:

Re: Культ богов, главные обряды

Непрочитанное сообщение Алексей Минский » Сб июл 14, 2018 5:36 pm

Во-первых, похоже, что человек поддерживал отношения с божеством, к которому он питал особую привязанность или которое было традиционно связано со всем его семейством (так, например, в ряде семей, проживающих на востоке Исландии, практиковали особое поклонение Фрейру). Существование личных отношений в этом более чем коллективном мире выглядит несколько неожиданным, потому что они сосредоточены на конкретном человеке. В таком случае исландец называл возлюбленного бога fulltrúi, то есть «тот, кому полностью доверяешь», несколько напоминая тем самым взаимоотношения христианина с его святым покровителем. Исландец постоянно носил при себе амулет своего бога — некоторое число подобных предметов известно, и они упоминаются в нескольких сагах. Амулет бога Фрейра, например, играет важную роль в Саге о жителях Озерной долины. Подобная связь выглядит тем более странной, что, как мы уже говорили, не сохранилось ни одной молитвы, обращенной к конкретному богу. Однако, возможно, что в силу традиции do ut des, о которой мы уже упоминали, возникало нечто вроде более или менее молчаливого соглашения: если ты мне предоставляешь это, я сделаю то-то в твою честь. И таким образом мы возвращаемся к тому, что является фундаментальной основой мира исландца: к идее договора, контракта.

Изображение

Следует отметить одну, возможно еще более интересную, подробность. Комментаторы не раз отмечали фразу, которая нередко встречается в дошедших до нас источниках. В ней говорится о конкретном человеке следующее: он не жертвовал богам, hann trudi a sinn eiginn matt ok, megin, он верил в свои собственные силы и способность добиться успеха или победы. Комментаторы упорно считали эту формулировку проявлением скептицизма, даже безбожия, необычного для древних времен. Более углубленные исследования позволили понять истинное значение этого выражения и лучше понять религиозные представления средневекового исландца-язычника. Мы уже кратко говорили об обрядах, связанных с рождением человека (см. Этапы жизни и сопровождавшие их основные обряды, глава 4). При этом мы отмечали, что новорожденный посвящался дисам, богиням судьбы, или переходил под их опеку. Совокупность описанных выше действий не позволяет усомниться в том, что ребенок оказывался в религиозной среде, в которой действовали великие обожествленные силы природы: Солнце, Небо, Мать Земля и очистительная Вода. Вне зависимости от деталей очевидно, что новый человек не входил в сообщество просто так. Его принимали в сообщество людей при помощи различных действий, несущих глубокий сакральный смысл, которые вписывали ребенка в религиозный контекст, открывали для него мир священного. Он приходил в мир осмысленно; он не был лишним, он обладал собственным священным смыслом, он был носителем божественной искры. Отсюда вытекает знаменитая диалектика судьбы, чести и мести, о которой мы снова будем говорить, когда обратимся к рассмотрению саг (см. Саги, глава 6). Здесь же будет достаточно подчеркнуть это «участие в священном», которое проявляется в том, что человек чувствует себя способным превзойти богов, если так можно выразиться, и верит в себя, то есть в собственные способности, в свою удачу и умение добиваться успеха, так как все это является следствием тех божественных сил, которыми наделен он сам. То есть формулировка, с которой мы начинали, вовсе не является признаком скептицизма, напротив, в ней следует видеть акт неявно выраженного религиозного поклонения!

Средневековая Исландия
Буайе Режи

Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 2 гостя