Священные острова и Иные миры: по ту сторону вод
Добавлено: Сб май 21, 2022 6:09 pm
Священные острова и Иные миры: по ту сторону вод
Автор: Эльдар Хейде (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Источник: Isolated islands in medieval nature, culture and mind,
ed. by Torstein Jørgensen and Gerhard Jaritz.
Budapest: Central European University Press, 2011, 57-80
Введение
В этой статье я попытаюсь продемонстрировать связь между священными островами и представлениями об Ином мире по ту сторону вод. На мой взгляд, священные острова потому и священны, что находятся за морем. Чтобы добраться до них, необходимо пересечь водную преграду, и в этом отношении священные острова подобны потустороннему миру, который нередко помещается «за водой» (будь то по горизонтали или по вертикали). По-видимому, с этим же связан и пограничный характер некоторых островов: они подобны потустороннему миру, но все же принадлежат миру земному. Занимая промежуточное положение, они представляют идеальные точки контакта между двумя мирами. Кроме того, я рассматриваю острова, отличающиеся «повышенной лиминальностью» (достижимые для пешехода и, следовательно, в некотором роде составляющие часть материка), и острова, которые время от времени погружаются под воду или показываются из-под воды лишь изредка. Я поддерживаю гипотезу Хольмберга (Харвы)1, согласно которой представления о нижнем, подземном потустороннем мире восходят, главным образом, к наблюдениям за перевернутыми отражениями в стоячей воде. К этой версии я добавляю уточнение, состоящее в том, что подобные отражения включают в себя образы суши, чем, возможно, и объясняется, что путешественник между мирами (в большинстве сюжетов) попадает на сушу независимо от того, проник ли он в Иной мир через расселину в земле или посредством погружения в воду. И, наконец, я рассматриваю острова, лиминальность которых связана в основном с удаленностью от берега (то есть от человеческого общества), и сравниваю их с проходами в Иной мир, расположенными в общедоступных местах. Моя статья — это попытка хотя бы отчасти понять логику, стоящую за основными точками взаимодействиями между земным и потусторонним миром и, в особенности за теми из них, которые отделены от суши водной преградой. При этом я вовсе не утверждаю, что все мировоззрение, в рамках которого существуют такие точки, подчинено единой и последовательной логической системе. Но данные, на которые я опираюсь, свидетельствуют о том, что скандинавские боги, в особенности Один, пересекают водные преграды гораздо чаще, чем до сих пор отмечали другие исследователи.
Я использую преимущественно древнескандинавские источники, но обращаюсь и к материалам из других скандинавских культур, а также соседних с ними культур Северо-Западной Европы. Полагаю, что это вполне допустимо, поскольку большинство североевропейских этнических групп обитали в этом регионе (пусть и в различных его областях) по меньшей мере два тысячелетия, а, скорее всего, и гораздо дольше, и много контактировали между собой в ходе истории. Поэтому мы вправе ожидать значительного сходства между присущими этим народам представлениями, в особенности наиболее общими и базовыми2. В частности, представление о водной преграде между земным и потусторонним мирами кажется более или менее универсальным. Среди прочего, я пользовался сведениями из саг о древних временах, несмотря на их позднее происхождение, потому что сами мотивы, связанные с путешествиями в Иной мир, распространены чрезвычайно широко, а, следовательно, относятся к более древнему пласту. Кроме того, объяснять мотив путешествия в мир богов через воду влиянием христианских идей было бы большой натяжкой. И, наконец, я использую фольклорные и другие поздние материалы, хотя такой подход и может показаться спорным: дело в том, что и в них, по-видимому, сохранились древние представления, относящиеся к исследуемым темам. Хороший тому пример — исландский мотив прыжка в воду как способа попасть в волшебную страну; некоторые мотивы, встречающиеся в фольклоре XIX века, близки мотивам саг, записанных в XIII столетии3.
Рассматривать символику воды в целом я не намерен: речь пойдет лишь о мотиве воды как преграды между земным и потусторонним мирами и о непосредственно связанных с ним вопросах. Тему святости и священных мест в общем виде я также не затрагиваю, ограничиваясь вопросом о значении священных островов. Термин «священный остров» я употребляю в широком смысле: «остров, обладающий особым статусом». В случаях, когда отсутствуют определения «средневековый», «древний» и им подобные, во всех отсылках подразумевается традиция XVIII—XIX веков.
Иной мир по ту сторону вод
Что такое остров? Очевидный ответ — «участок суши, окруженный водой». Но этим современным представлением об островах мы во многом обязаны географическим картам: мы привычно смотрим на мир сверху вниз, тогда как в древние времена подобный ракурс был скорее исключением из правила, доступным лишь в гористых местностях. Поэтому в культурном контексте понятие острова следует интерпретировать в горизонтальной перспективе, с точки зрения человека, глядящего на остров с берега. В таком ракурсе остров — это место по ту сторону воды. Иными словами, большинство людей смотрят на остров со стороны и представляют его, по существу, как такое место, путь к которому лежит через воду. Разумеется, по ту сторону воды находятся не только острова, но и, во многих случаях, материковые побережья. Но важно то, что добраться до острова можно только по воде. Поэтому я придерживаюсь мнения, что в культурном контексте первое и главное определение острова — это «место по ту сторону вод».
Можно предположить, что такая точка зрения помогает лучше понять суть священных островов, так как во многих традициях по ту сторону вод располагается загробный мир. В дохристианской Скандинавии считалось, что большинство умерших отправляются в Хель — безрадостное, но не грозящее муками место, расположенное на севере, под землей и по ту сторону реки Гьёлль4. Представление о том, что мир мертвых или один из загробных миров находится за рекой (нередко подземной), которую умершим приходится пересечь по пути из мира живых, известно по всей Северной Европе и у большинства других народов мира. Широко распространена была и вера в то, что умершие отправляются в страну за морем (или другим большим водоемом). В Северо-Западной Европе это представление встречается на территории Нидерландов (в области с кельтским или франкским населением) уже в начале VI века н.э. Византийский историк Прокопий Кесарийский сообщает, что жители этой местности переправляют души умерших на какой-то дальний остров5. В «Беовульфе» (1) тело покойного короля Скильда (отца Беовульфа) возлагают в ладью, которая уносит его за море. По скандинавским представлениям, попасть в Хель тоже, по-видимому, можно было морским путем. Когда умирает бог Бальдр, его тело кладут на корабль, принадлежавший ему при жизни; затем этот корабль спускают на воду и поджигают, а позже выясняется, что Бальдр теперь пребывает в Хель6. «…невозможно избавиться от впечатления, что этот корабль и должен был доставить Бальдра в Хель», — отмечает Скьёдт7. Схожую погребальную ладью описывает арабский путешественник X века Ахмад ибн Фадлан, видевший ее у русов (скандинавских викингов) на Волге8. Известные по археологическим находкам североевропейские погребения в ладьях, относящиеся к железному веку9, по-видимому, также отражают веру в то, что умерший мог достичь мира мертвых по воде.
Схожие идеи, вероятно, стоят и за такими явлениями, как кладбищенские островки и кладбища, отделенные водной преградой. В Северной Норвегии сохранилось необычайно много захоронений железного века на необитаемых островках10; в тот же период и в эпоху викингов кладбища довольно часто отделялись от поселений водными потоками11. Вероятную параллель составляют могильные курганы той же эпохи, обнесенные рвами. Такие сооружения были распространены довольно широко; хороший тому пример — курганы в Борре (Вестфолл, юго-восток Норвегии)12. Время от времени, в зависимости от погоды, эти рвы наполнялись водой, и курган превращался в остров — еще один вариант островного царства мертвых. Анализ пыльцы, обнаруженной при раскопках, показывает, что в некоторых таких рвах произрастали водяные растения13. Тот факт, что в большинстве случаев ров не был наполнен водой постоянно, не опровергает нашей интерпретации. Можно возразить, что ров был нужен лишь для того, чтобы курган выглядел выше и внушительнее, а землю, извлеченную из канавы, удобно было использовать как строительный материал для кургана. Но если так, то этой земли все равно было недостаточно; почему же строители не срывали внешний край рва, а привозили остатки необходимого материала из других мест? И если ров был лишь побочным следствием лени, то почему в некоторых случаях строители оставляли четыре «мостика» через ров, ориентированные в точности по четырем сторонам света?14 Напрашивается естественный вывод, что эти рвы сооружали преднамеренно. Археологи, по-видимому, придерживаются той же точки зрения15. Самое подробное и четкое объяснение «кладбищенским островам» (разного типа) дает Нордберг16; письменные древнескандинавские источники и археологические данные свидетельствуют, что граница между миром мертвых и могилой в восприятии людей была размытой. В некотором смысле могила сама по себе олицетворяла мир мертвых. И если так, то могила, отгороженная водой, могла символизировать загробный мир по ту сторону вод.
Сохранилось также множество примеров и свидетельств то, что за морем помещалась страна богов и связанные с ней обиталища мертвых. Согласно древнескандинавским источникам, большинство воинов, павших в сражениях, в особенности герои и короли, отправлялись после смерти в чертог Одина, Вальгаллу, или в чертог Фрейи, Фолькванг, о котором почти ничего не известно17. Сведений о дороге в Вальгаллу древнескандинавские источники не содержат18, но согласно «Деяниям данов» — латинском сочинении Саксона Грамматика, написанном на рубеже XII—XIII вв., в обитель Одина из мира смертных можно попасть, перелетев через море по воздуху19.
Подтверждение этому находится и в рассказе Ибн Фадлана. Умерший человек, о котором тот пишет, по всей вероятности, отправляется в Вальгаллу, потому что место его назначения описывается как «рай» и потому что сам он — один из «главарей»; и для того, чтобы он смог туда добраться, тело умершего помещают на корабль и сжигают вместе с кораблем.
О том, что чертог Одина стоит за морем, также свидетельствует прозаический пролог к «Речам Гримнира», где речь идет о двух маленьких братьях: мальчики отправились рыбачить и попали в бурю; лодка их разбилась о берег, и там, на берегу, их подобрали Один и его жена Фригг, принявшие облик простых смертных, старика и старухи.
Свидетельство Саксона Грамматика перекликается и со строфой 49 «Второй Песни о Хельги убийце Хундинга», в которой сказано, что погибшему герою Хельги предстоит ехать по «небесным мостам» (vindhjalms brúar; вероятно, вариант Биврёста, радужного моста, известного по другим источникам); путь до Вальгаллы, расположенной к западу от этого моста, очень долог. Следовательно, Вальгалла находится где-то над западным океаном — с учетом того, что Хельги пускается в путь из Скандинавии.
Мотив путешествия в Вальгаллу через море, по-видимому, присутствует и в прозаическом тексте «О смерти Синфьётли», входящем в состав «Старшей Эдды»: некий таинственный лодочник берется перевезти тело героя Синфьётли через фьорд — и оба они тотчас исчезают. По всей вероятности, лодочник увозит его в Вальгаллу, потому что Синфьётли был великим героем и в стихотворении «Речи Эйрика» (X век) он упоминается как один из обитателей Вальгаллы20. Скьёдт полагает, что этот лодочник — «ипостась Одина, который забирает “домой”, в Вальгаллу, одного из своих любимцев»21.
Указание на то, что боги живут за морем, обнаруживается и в поздней «Саге о Гаутреке» (7): Старкад встречает Одина и остальных богов на одном из островов Хёрдаланда (Западная Норвегия). Примечательно, что на эту встречу Старкад отправляется на веслах не с материка, а с другого острова, на котором он дожидался попутного ветра, — значит ли это, что обычный путь к богам лежит через море? Вспоминается эпизод из «Саги о йомсвикингах» (32), в котором ярл Хакон отправляется на остров (Примсигнд или Примсигд), чтобы воззвать к своим богиням-покровительницам — Торгерд Невесте Хельги и ее сестре Ирпе — и принести им жертвы.
Кроме того, в нескольких случаях отмечается, что водная преграда отделяет великанов от богов, а люди в этих случаях обитают по ту же сторону воды, что и боги. В эддической «Песни о Харбарде» страна великанов отделена от мира богов и людей проливом, но в одном месте он настолько узок, что можно перейти его по бревну, перекинутому через воду (строфа 56). В «Речах Вафтруднира» (строфы 15—16) и, вероятно, в мифе о путешествии Тора к великану Гейррёду, ту же функцию выполняет река. Древнескандинавский миф о корабле Нагльфар тоже подразумевает, что из мира великанов в мир богов (и людей?) можно добраться морем22.
В некоторых источниках легендарные острова мертвых отождествляются с реальными островами. Остров, о котором пишет Прокопий, называется Бриттия — и это не что иное, как Британия. Изложенное у него поверье сохранялось на континенте до недавних времен; а островом мертвых считался один из островов у побережья Финистера (Бретань) или какой-то другой реальный остров в той же области23. В валлийской традиции прослеживаются связи между правителем острова блаженных (куда отправлялись после смерти избранные души) и островом Мэн24. В древнескандинавской традиции морской великан (бог) Эгир/Хлер ассоциировался с островом Лесё (Hlésey, «остров Хлера») в проливе Каттегат25, а его жена Ран считалась правительницей королевства утопленников26.
Жилища богов тоже соотносились с реальными островами. Пример тому — знаменитый рассказ Тацита о Нертус, богине, которой в эпоху Римской империи поклонялись в Северной Германии или в Южной Скандинавии: по словам Тацита, богиня живет в роще на некоем вполне реальном (и, по-видимому, необитаемом) острове посреди океана (in insula Oceani)27.
Автор: Эльдар Хейде (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Источник: Isolated islands in medieval nature, culture and mind,
ed. by Torstein Jørgensen and Gerhard Jaritz.
Budapest: Central European University Press, 2011, 57-80
Введение
В этой статье я попытаюсь продемонстрировать связь между священными островами и представлениями об Ином мире по ту сторону вод. На мой взгляд, священные острова потому и священны, что находятся за морем. Чтобы добраться до них, необходимо пересечь водную преграду, и в этом отношении священные острова подобны потустороннему миру, который нередко помещается «за водой» (будь то по горизонтали или по вертикали). По-видимому, с этим же связан и пограничный характер некоторых островов: они подобны потустороннему миру, но все же принадлежат миру земному. Занимая промежуточное положение, они представляют идеальные точки контакта между двумя мирами. Кроме того, я рассматриваю острова, отличающиеся «повышенной лиминальностью» (достижимые для пешехода и, следовательно, в некотором роде составляющие часть материка), и острова, которые время от времени погружаются под воду или показываются из-под воды лишь изредка. Я поддерживаю гипотезу Хольмберга (Харвы)1, согласно которой представления о нижнем, подземном потустороннем мире восходят, главным образом, к наблюдениям за перевернутыми отражениями в стоячей воде. К этой версии я добавляю уточнение, состоящее в том, что подобные отражения включают в себя образы суши, чем, возможно, и объясняется, что путешественник между мирами (в большинстве сюжетов) попадает на сушу независимо от того, проник ли он в Иной мир через расселину в земле или посредством погружения в воду. И, наконец, я рассматриваю острова, лиминальность которых связана в основном с удаленностью от берега (то есть от человеческого общества), и сравниваю их с проходами в Иной мир, расположенными в общедоступных местах. Моя статья — это попытка хотя бы отчасти понять логику, стоящую за основными точками взаимодействиями между земным и потусторонним миром и, в особенности за теми из них, которые отделены от суши водной преградой. При этом я вовсе не утверждаю, что все мировоззрение, в рамках которого существуют такие точки, подчинено единой и последовательной логической системе. Но данные, на которые я опираюсь, свидетельствуют о том, что скандинавские боги, в особенности Один, пересекают водные преграды гораздо чаще, чем до сих пор отмечали другие исследователи.
Я использую преимущественно древнескандинавские источники, но обращаюсь и к материалам из других скандинавских культур, а также соседних с ними культур Северо-Западной Европы. Полагаю, что это вполне допустимо, поскольку большинство североевропейских этнических групп обитали в этом регионе (пусть и в различных его областях) по меньшей мере два тысячелетия, а, скорее всего, и гораздо дольше, и много контактировали между собой в ходе истории. Поэтому мы вправе ожидать значительного сходства между присущими этим народам представлениями, в особенности наиболее общими и базовыми2. В частности, представление о водной преграде между земным и потусторонним мирами кажется более или менее универсальным. Среди прочего, я пользовался сведениями из саг о древних временах, несмотря на их позднее происхождение, потому что сами мотивы, связанные с путешествиями в Иной мир, распространены чрезвычайно широко, а, следовательно, относятся к более древнему пласту. Кроме того, объяснять мотив путешествия в мир богов через воду влиянием христианских идей было бы большой натяжкой. И, наконец, я использую фольклорные и другие поздние материалы, хотя такой подход и может показаться спорным: дело в том, что и в них, по-видимому, сохранились древние представления, относящиеся к исследуемым темам. Хороший тому пример — исландский мотив прыжка в воду как способа попасть в волшебную страну; некоторые мотивы, встречающиеся в фольклоре XIX века, близки мотивам саг, записанных в XIII столетии3.
Рассматривать символику воды в целом я не намерен: речь пойдет лишь о мотиве воды как преграды между земным и потусторонним мирами и о непосредственно связанных с ним вопросах. Тему святости и священных мест в общем виде я также не затрагиваю, ограничиваясь вопросом о значении священных островов. Термин «священный остров» я употребляю в широком смысле: «остров, обладающий особым статусом». В случаях, когда отсутствуют определения «средневековый», «древний» и им подобные, во всех отсылках подразумевается традиция XVIII—XIX веков.
Иной мир по ту сторону вод
Что такое остров? Очевидный ответ — «участок суши, окруженный водой». Но этим современным представлением об островах мы во многом обязаны географическим картам: мы привычно смотрим на мир сверху вниз, тогда как в древние времена подобный ракурс был скорее исключением из правила, доступным лишь в гористых местностях. Поэтому в культурном контексте понятие острова следует интерпретировать в горизонтальной перспективе, с точки зрения человека, глядящего на остров с берега. В таком ракурсе остров — это место по ту сторону воды. Иными словами, большинство людей смотрят на остров со стороны и представляют его, по существу, как такое место, путь к которому лежит через воду. Разумеется, по ту сторону воды находятся не только острова, но и, во многих случаях, материковые побережья. Но важно то, что добраться до острова можно только по воде. Поэтому я придерживаюсь мнения, что в культурном контексте первое и главное определение острова — это «место по ту сторону вод».
Можно предположить, что такая точка зрения помогает лучше понять суть священных островов, так как во многих традициях по ту сторону вод располагается загробный мир. В дохристианской Скандинавии считалось, что большинство умерших отправляются в Хель — безрадостное, но не грозящее муками место, расположенное на севере, под землей и по ту сторону реки Гьёлль4. Представление о том, что мир мертвых или один из загробных миров находится за рекой (нередко подземной), которую умершим приходится пересечь по пути из мира живых, известно по всей Северной Европе и у большинства других народов мира. Широко распространена была и вера в то, что умершие отправляются в страну за морем (или другим большим водоемом). В Северо-Западной Европе это представление встречается на территории Нидерландов (в области с кельтским или франкским населением) уже в начале VI века н.э. Византийский историк Прокопий Кесарийский сообщает, что жители этой местности переправляют души умерших на какой-то дальний остров5. В «Беовульфе» (1) тело покойного короля Скильда (отца Беовульфа) возлагают в ладью, которая уносит его за море. По скандинавским представлениям, попасть в Хель тоже, по-видимому, можно было морским путем. Когда умирает бог Бальдр, его тело кладут на корабль, принадлежавший ему при жизни; затем этот корабль спускают на воду и поджигают, а позже выясняется, что Бальдр теперь пребывает в Хель6. «…невозможно избавиться от впечатления, что этот корабль и должен был доставить Бальдра в Хель», — отмечает Скьёдт7. Схожую погребальную ладью описывает арабский путешественник X века Ахмад ибн Фадлан, видевший ее у русов (скандинавских викингов) на Волге8. Известные по археологическим находкам североевропейские погребения в ладьях, относящиеся к железному веку9, по-видимому, также отражают веру в то, что умерший мог достичь мира мертвых по воде.
Схожие идеи, вероятно, стоят и за такими явлениями, как кладбищенские островки и кладбища, отделенные водной преградой. В Северной Норвегии сохранилось необычайно много захоронений железного века на необитаемых островках10; в тот же период и в эпоху викингов кладбища довольно часто отделялись от поселений водными потоками11. Вероятную параллель составляют могильные курганы той же эпохи, обнесенные рвами. Такие сооружения были распространены довольно широко; хороший тому пример — курганы в Борре (Вестфолл, юго-восток Норвегии)12. Время от времени, в зависимости от погоды, эти рвы наполнялись водой, и курган превращался в остров — еще один вариант островного царства мертвых. Анализ пыльцы, обнаруженной при раскопках, показывает, что в некоторых таких рвах произрастали водяные растения13. Тот факт, что в большинстве случаев ров не был наполнен водой постоянно, не опровергает нашей интерпретации. Можно возразить, что ров был нужен лишь для того, чтобы курган выглядел выше и внушительнее, а землю, извлеченную из канавы, удобно было использовать как строительный материал для кургана. Но если так, то этой земли все равно было недостаточно; почему же строители не срывали внешний край рва, а привозили остатки необходимого материала из других мест? И если ров был лишь побочным следствием лени, то почему в некоторых случаях строители оставляли четыре «мостика» через ров, ориентированные в точности по четырем сторонам света?14 Напрашивается естественный вывод, что эти рвы сооружали преднамеренно. Археологи, по-видимому, придерживаются той же точки зрения15. Самое подробное и четкое объяснение «кладбищенским островам» (разного типа) дает Нордберг16; письменные древнескандинавские источники и археологические данные свидетельствуют, что граница между миром мертвых и могилой в восприятии людей была размытой. В некотором смысле могила сама по себе олицетворяла мир мертвых. И если так, то могила, отгороженная водой, могла символизировать загробный мир по ту сторону вод.
Сохранилось также множество примеров и свидетельств то, что за морем помещалась страна богов и связанные с ней обиталища мертвых. Согласно древнескандинавским источникам, большинство воинов, павших в сражениях, в особенности герои и короли, отправлялись после смерти в чертог Одина, Вальгаллу, или в чертог Фрейи, Фолькванг, о котором почти ничего не известно17. Сведений о дороге в Вальгаллу древнескандинавские источники не содержат18, но согласно «Деяниям данов» — латинском сочинении Саксона Грамматика, написанном на рубеже XII—XIII вв., в обитель Одина из мира смертных можно попасть, перелетев через море по воздуху19.
Подтверждение этому находится и в рассказе Ибн Фадлана. Умерший человек, о котором тот пишет, по всей вероятности, отправляется в Вальгаллу, потому что место его назначения описывается как «рай» и потому что сам он — один из «главарей»; и для того, чтобы он смог туда добраться, тело умершего помещают на корабль и сжигают вместе с кораблем.
О том, что чертог Одина стоит за морем, также свидетельствует прозаический пролог к «Речам Гримнира», где речь идет о двух маленьких братьях: мальчики отправились рыбачить и попали в бурю; лодка их разбилась о берег, и там, на берегу, их подобрали Один и его жена Фригг, принявшие облик простых смертных, старика и старухи.
Свидетельство Саксона Грамматика перекликается и со строфой 49 «Второй Песни о Хельги убийце Хундинга», в которой сказано, что погибшему герою Хельги предстоит ехать по «небесным мостам» (vindhjalms brúar; вероятно, вариант Биврёста, радужного моста, известного по другим источникам); путь до Вальгаллы, расположенной к западу от этого моста, очень долог. Следовательно, Вальгалла находится где-то над западным океаном — с учетом того, что Хельги пускается в путь из Скандинавии.
Мотив путешествия в Вальгаллу через море, по-видимому, присутствует и в прозаическом тексте «О смерти Синфьётли», входящем в состав «Старшей Эдды»: некий таинственный лодочник берется перевезти тело героя Синфьётли через фьорд — и оба они тотчас исчезают. По всей вероятности, лодочник увозит его в Вальгаллу, потому что Синфьётли был великим героем и в стихотворении «Речи Эйрика» (X век) он упоминается как один из обитателей Вальгаллы20. Скьёдт полагает, что этот лодочник — «ипостась Одина, который забирает “домой”, в Вальгаллу, одного из своих любимцев»21.
Указание на то, что боги живут за морем, обнаруживается и в поздней «Саге о Гаутреке» (7): Старкад встречает Одина и остальных богов на одном из островов Хёрдаланда (Западная Норвегия). Примечательно, что на эту встречу Старкад отправляется на веслах не с материка, а с другого острова, на котором он дожидался попутного ветра, — значит ли это, что обычный путь к богам лежит через море? Вспоминается эпизод из «Саги о йомсвикингах» (32), в котором ярл Хакон отправляется на остров (Примсигнд или Примсигд), чтобы воззвать к своим богиням-покровительницам — Торгерд Невесте Хельги и ее сестре Ирпе — и принести им жертвы.
Кроме того, в нескольких случаях отмечается, что водная преграда отделяет великанов от богов, а люди в этих случаях обитают по ту же сторону воды, что и боги. В эддической «Песни о Харбарде» страна великанов отделена от мира богов и людей проливом, но в одном месте он настолько узок, что можно перейти его по бревну, перекинутому через воду (строфа 56). В «Речах Вафтруднира» (строфы 15—16) и, вероятно, в мифе о путешествии Тора к великану Гейррёду, ту же функцию выполняет река. Древнескандинавский миф о корабле Нагльфар тоже подразумевает, что из мира великанов в мир богов (и людей?) можно добраться морем22.
В некоторых источниках легендарные острова мертвых отождествляются с реальными островами. Остров, о котором пишет Прокопий, называется Бриттия — и это не что иное, как Британия. Изложенное у него поверье сохранялось на континенте до недавних времен; а островом мертвых считался один из островов у побережья Финистера (Бретань) или какой-то другой реальный остров в той же области23. В валлийской традиции прослеживаются связи между правителем острова блаженных (куда отправлялись после смерти избранные души) и островом Мэн24. В древнескандинавской традиции морской великан (бог) Эгир/Хлер ассоциировался с островом Лесё (Hlésey, «остров Хлера») в проливе Каттегат25, а его жена Ран считалась правительницей королевства утопленников26.
Жилища богов тоже соотносились с реальными островами. Пример тому — знаменитый рассказ Тацита о Нертус, богине, которой в эпоху Римской империи поклонялись в Северной Германии или в Южной Скандинавии: по словам Тацита, богиня живет в роще на некоем вполне реальном (и, по-видимому, необитаемом) острове посреди океана (in insula Oceani)27.