СВАДЕБНАЯ ИГРА В «ПОКОЙНИКА» В ПРАЗДНИЧНО-ОБРЯДОВОМ ПРОСТРАНСТВЕ РУССКОГО СЕЛА.

[Цила]

СВАДЕБНАЯ ИГРА В «ПОКОЙНИКА» В ПРАЗДНИЧНО-ОБРЯДОВОМ ПРОСТРАНСТВЕ РУССКОГО СЕЛА.
(автор статьи Михаил Гершонович Матлин - доцент кафедры литературы Ульяновского государственного педагогического университета)

"Послесвадебный этап русской традиционной свадьбы XIX—XX вв. характеризуется многообразием таких смеховых форм, в которых можно увидеть процесс движения от обряда к народному театру. В одних случаях это смеховое театрально-игровое начало присутствует только локально, появляясь лишь в определенной фазе обряда, как, например, в обряде посещения молодой/молодыми водного источника. В других, как, например, в обрядовом действе «Ярку искать», оно полностью охватывает действо, определяя облик участников, их действия, исполняемые ими словесные и словесно-музыкальные тексты, что позволяет квалифицировать это действо как явление народного театра. В данной статье рассматривается традиция описанная в Ульяновской области.

Игра в «покойника» представляет собой небольшую сценку, разыгрываемую на второй день свадьбы. Она может входить в качестве своеобразной интермедии в состав действа «Поиски обрядового животного», но может разыгрываться как самостоятельное и отдельное представление. Учитывая особую значимость «пространственной структуры обряда», можно выделить три основные версии игры в зависимости от места разыгрывания сценки.
1) Дом жениха:
«А примерно, от невесты идут к жениху, видь спирьва, ищут молодку-ту, а тут покойник. "Какая у нас молодка? Какие нам пиры? У нас покойник, а вы молодку искать сюды идёти!" Вот так чудили» [с. Потьма, Карсунский район, Замошникова М.Д., 1929 г. р].
2) Дом невесты:
«На второй день жениха и невесту прятали. Их искали ряженые: цыганка, врач, прокурор, пастух. В доме невесты имитируют покойника. "Покойник" ложится на лавку, а врач пытается его оживить. "Покойник" не должен говорить, двигаться, и только после того, как ему нальют рюмочку, он оживает. Как "оживят покойника", идут искать ярку» [с. Садовое, Новоспасский район, Белова К.И., 1912 г.].
3) На улице во время перехода от дома жениха к дому невесты:
«У нас один был старик, он все время "умирал" на свадьбе. Вот сделают доски, привяжут носилки, понесут покойника. Кто вопит, кто чёво...<...> Ну, ляжет и всё. Тащат по всему селу с полотенцами, доску широкую найдут, доску положат на полотенец и нясут. Кто-нибудь сзади, озорник, какая-нибудь баба-шутница идёт вопит. Вино будут лить в рот — он вскочит. Свадьба есть свадьба. Принёсут туды с покойником. "Умер вот на свадьбе"» [с. Новиков-ка, Старомайнский район, Аристова В.Я., 1937 г. р.].

Внутри каждой версии, в свою очередь, существуют варианты игры в зависимости от завершения сценки.
1) Она может завершаться «воскресением» покойника в результате целенаправленных действий одного из персонажей, «"Покойник" ляжет на лавку. Врач ему укол делает. Когда входит беседа (гости, которые идут в дом невесты), родители невесты говорят: "Беда на нас. Упокойник". Ему "укол делают", натирают, лечат. Он вскакивает и начинает плясать» [с. Пятино, Инзенский район, Ул.; Гнедова Л. М., род. 1913 г.].
2) Покойник может «оживать» сам: «[Разыгрывали ли сценку с покойником?]. Ложился кто-нибудь на лавку, как мёртвый. Все вупят, вупят. А потом встаёт — ожил. И все чудить начинают, веселиться» [Чердаклинский район, Ул.; Епишина А. Н., 1933 г. р.].
3) Ни «воскресения», ни «оживления» не происходит: «И иногда в доме невесты устраивали игру в "покойника". После того как отгуляют у жениха, все родственники идут в дом невесты. А в это время в доме невесты, где уже накрыты столы к свадебному пиру, какого-нибудь человека кладут на стол как "покойника". Закрывают его ватолой, а всем тем, кто идет к ним в дом на свадьбу, говорят родственники невесты, что у них траур — покойник, что нужно идти потише. В дом не впускают. В доме дым, так как один из родственников как поп ходит с кадилой вокруг "покойника". Плачут. В дом входят двое или несколько мужчин со стороны жениха, берут "покойника", выносят его из дома. Только теперь свадьба снова продолжается» [с. Потьма, Карсунский район, Козлова З. И.].
В некоторых записях информант не указывает, в каком доме разыгрывается сценка, потому что и для него, и для собирателя это ясно из контекста разговора. «Играли в покойника. Идёт беседа, а какой-нибудь мужчина ляжет на передней лавке, накроют его холстом, а около него плачущие сидят. Или врач придет, разденет больного, укол ему делает» [с. Аксаур, Инзенский район; Томилина Е. В., 1909 г. р.]. В данном случае лексема «беседа», обозначающая в этом селе гостей со стороны жениха, делает понятным, что в «покойника» играли в доме невесты.
Вариативна была и центральная часть сценки — она могла включать в себя пародийные отпевание и лечение, только отпевание или только лечение.

1) Лечение и отпевание: «[Разыгрывали ли сценку с покойником?]. Да! Вот к некоторым в избу заходишь — там лежит "покойник". Рядом сидят бабы вопят — или же мама, или же папа умер. Ну, кто умеет, — причитывает, а кто не умеет — так плачут. <...> Вот который терпеливый "покойник" — чего хочешь делай! Мы и колем его, и таблетки даем — даже не пошевелится. Ну а кто не может — тот и не ляжет! Там засмеешься — и тут же вскочишь» [с. Ружеевщино, Сурский район; Андреева Р. П., 1938 г. р.].
2) Только лечение. «Ряженым подносят самогонки. Они сначала отказываются, говорят: "Самогонкой не откупитесь, старуха-то вон у нас умирает!" — "А мы и ей лекарства дадим". Разливают старухе самогонку. Она оживает, начинает плясать» [с. Барышская Слобода, Сурский район; Шмакова Н. Г.,1903 г. р.].
3) Только отпевание. «Второй день ходили "репьем" наряженные (репей, кудель вешали на себя). <...> Утром, в обед идут — в избе "покойник" — женщина или мужчина. Ряженые говорят: "У нас упокойник, а вы куда идет?" Начнут женщины плакать нарочно. Лапоть как кадило. Женщины встречают. У них гребень, веретено, донце. Встанут, обольют водой. Все смеются. Потом за стол садятся» [с. Большая Борисовка, Инзенский район; Ладонина Н. Т., 1912 г. р].
В некоторых вариантах особо выделяется сочетание плача и смеха, шутовского отпевания и разнузданной пляски возле «покойника», которого, в конце концов, тоже включают в это безудержное веселье. «Ряженые заходят в избу жениха, лежит "покойник" — женщина или мужчина. На лавке лежит в своей одежде, в руках платочек. Возьмут кто какой лапоть. Помотают лапоть, перевяжут его, на лавку вешают перед покойником. Вокруг покойника все плачут. "У нас горе, у нас покойник. Зачем поёте да пляшете?" Ряженые поют, пляшут. Подымут покойника, начнут петь да плясать кто во что горазд» [ с. Малая Борисовка, Инзенский район; Юдина А. Г., 1913 г. р.; зап. Симонова С. А.].
Чтобы остановить причитания, преодолеть препятствие, использовали универсальное средство — давали алкоголь. «Ряженым подносят самогонки. Они сначала отказываются, говорят: "Самогонкой не откупитесь, старуха-то вон у нас умирает!" — "А мы и ей лекарства дадим". Разливают старухе самогонку. Она оживает, начинает плясать»

Различны были способы изображения «покойного», действия над ним, реакция участников сценки и зрителей.
Самый простой способ создания «покойника» — положить на лавку или стол мужчину или женщину и накрыть его/её каким-либо белым материалом — простыней, ватолой и проч. «"Покойника" просто покрывали покрывалом или простыней»; «Какого-нибудь человека кладут на стол, как покойника. Закрывают его ватолой».
Однако могли и более полно имитировать традиционную одежду, в которую обряжали умершего, — надевали лапти, белую холщовую рубашку, в руки давали свечку. «Ну как, нарядют его, конечно, в чистенькое, чистеньким он там лежит. Ну, кто для шуток лапти наденут на него, кто там, может быть, ну, раньше холщовые рубашки были, у кого, может, сохранились, наденут на него кто-нибудь». «А его наряжали даже в белое, одевали белые тапочки» . «Идем "ярку" искать, а они сделают — лежит "покойник" на скамейке у них, лежит, еще свечку держит, вот».
Среди действий, совершаемых над «покойником», были прежде всего разнообразные способы его «лечения»: «Мы и колем его, и таблетки даем» , «только после того, как ему нальют рюмочку, он оживает», «Ему "укол делают", натирают, лечат», «Когда заканчивали игру, некоторые его опрыскивали, чтобы он оживился, смотря чем да как».
Участники сценки, например «доктор», а, иногда и зрители, щекотали «покойника», снимали с него одежду. «Он ["покойник"] лежит, гости начинают его раздевать, начинают щекотать, штаны с него снимать» ; «Там шутки есть шутки, свадьба есть свадьба. Снимает с него брюки, если это мужчина, если женщина — поднимают, снимают с нее платье».

От «покойника» же требовалось одно — не двигаться, не говорить, не смеяться. «"Покойник" не должен говорить, двигаться и только после того, как ему нальют рюмочку, он оживает».
Отпевание, пародирующее церковное, совершалось в соответствии с народной смеховой традицией святочной, театральной — кто-либо наряжался попом, вместо кадила брали лапоть, а окропляли, взяв в руки веник. «Начнут женщины плакать нарочно. Лапоть как кадило» [с. Большая Борисовка, Инзенский район; Ладонина Н. Т., 1912 г. р]. «В доме дым, так как один из родственник, как поп, ходит с кадилой вокруг покойника». «Ходит женщина (сваха) и брызжет вокруг веником, намоченным в воде, так что гости не могут подойти к столу».
Причитания, исполняемые над «покойником», представляли собой по преимуществу импровизированные вопления или заплачки. «[Разыгрывали ли сценку с покойником?]. Да! Вот к некоторым в избу заходишь — там лежит "покойник". Рядом сидят бабы вопят — или же мама, или же папа умер. Ну, кто умеет, — причитывает, а кто не умеет — так плачут». «И кто-нибудь сидит и причитает: "Милый ты мой. Как я буду жить-то. Да что ты как рано ушел?" С прибаутками там вопит над ним там, плачет, жалеет. Второй подойдет, присоединиться. Тоже начинает: "Ты что оставил нас? Что ты нас покинул?" Всякие прибаутки начнут причитать».
Приведенные примеры показывают, что даже на ограниченной территории (Ульяновская область) данная традиция, во-первых, имела в ХХ в. достаточно большое распространение, охватывая северные, центральные и южные районы (всего данная игра зафиксирована в 28 селах 14 районов), а во-вторых, обладала богатой и развитой театрально-игровой выразительностью.

Зафиксирована эта традиция и в других регионах России. В частности, как указывала Н.Н.Гилярова, она весьма распространена в Пензенской области. О длительности существования этой традиции на данной территории говорит публикация описания игры в «покойника» в «Живой старине» (1905 г.).
3аписана эта игра и в Нижегородской области. Отмечено ее существование в свадебной традиции Рязанской области. Упоминает об «игре в покойника» на территории Севского района Брянской области О.А.Славянинова. О существовании данной традиции в Тамбовской губернии свидетельствует публикация в «Тамбовских губернских ведомостях». Т.В.3уева и Б.П.Кирдан указывали, что она присутствовала также в Курской, Орловской, Воронежской губерниях.
При анализе этой свадебной игры принципиально важно учитывать, что она существовала не как отдельное и уникальное явление, а как один из вариантов игры этого типа в обширном и разнообразном контексте традиционной культуры, входя в похоронно-поминальную и календарную обрядность, в игры и развлечения детей, молодежи, взрослых мужчин и женщин, т. е. в различного рода смеховые действия с покойником, около покойника и собственно игры в покойника.

Особо популярна эта игра была в святочной обрядности. «"Харанили" мы и "винчали". Када куклу клали, а када проста так чылавек лягит вот на скамейку, и вот "харанили" яво. Да, куклу из саломы делали. Ну мала, мы эта, мала, куклу-ти... Вот проста, такая у нас была свая ахотливая дивчонка, и ана, как ей скажишь, ана: "Давайти, я лягу!" Вот и лягит и всё. И вот лижит и надсмишают иё и всё, и анна никагда ни засмиёцца, лижит как будта ей... Ат-пявали. Вот всё: "У папа была каза серая" — эта пели. Да. Я вот, как "поп". Адияла на сибя вот накину, вот булавкай застягну, а в руки смётак или лапать. И вот хажу, кадю. Эта мая работа была. Я всё гаварю, миня за эта Гасподь наказыват. Как, бишь, иё начынают-та? У папа была каза серая, И павадилась к падмарю на проса хадить. А падмарь-ат иё падкараулил убил И павесил иё над паповыми варотами. А поп-ат выходит Богу молицца, Слава тибе, казляти на распятия, Куда тибя черти запятили? У нас благачынный был сирдитай, Давайте на няво асердимся, Ни пайдём ни к абедни, ни к заутрини, Штобы он нам паставил бочку зелена вина, И павесил кавши-ти медныя, А мы падайдём да выпьим И пайдём мы ат папа-та пьяныя И запаём мы: "Паласа ты наша, палосынька, Ни пахына, ни барновына, Зарасла ты наша палосынька Ельничкам да бирезничкам, Да ишо горьким асинничкам. Тут и шла, прашла каза Симионавна...». «Шуточная имитация похорон, — как отмечают исследователи, — была одним из развлечений молодежи в келье. Обычно так развлекались девушки в отсутствии парней. В шутовской форме они разыгрывали оплакивание и отпевание покойника» . Эту игру девушки также могли разыгрывать в кельях и на другие праздники.
Помимо святочной традиции игра в «покойника» на территории Ульяновской области, как и во многих других областях России, совершалась и в иные календарные сроки. Могла исполняться она и в будни. И.С Слепцова и М.П.Чередникова в статье «В покойника играть», опираясь на богатый материал, собранный в Ульяновском Присурье, указывают, что ею «развлекались во время перерыва в работе, когда уходили в поля на весь день полоть, косить или жать», ибо эта ситуация, «когда собиралось много хорошо знакомых между собой людей, сама провоцировала устройство разнообразных забав и развлечений» . Инициаторами игры «выступали женщины или девушки, которые имели репутацию "чудаков" и которые были зачинщиками и других подобных игровых акций. Часто при этом разыгрывали сценки, имитирующие и пародирующие настоящие похороны с убиранием и оплакиванием покойного, его отпеванием, которое проводилось "попом" и т. п. Как и в святочной игре «в некоторых селах в конце игрового действия "покойник" вскакивал и гонялся за участниками представления, стараясь поймать их». В селе Кадышево «кроме убирания и отпевания "покойника" его еще и несли на носилках хоронить на берег озера».
Подобные формы озорства, подшучивания парней над девушками, взрослых над детьми были широко распространены и в другое время года. В отличие от святочных забав, которые имели более или менее постоянный характер и органично вписывались в обрядовую традицию, озорство и подшучивание часто имели спонтанный характер, порождались отдельными людьми, для которых смеховое поведение есть «особый стиль мышления и способ коммуникации». «"Покойником" [наряжалась] это лет шеснаццать было, пятнаццать. Колоду вытащили, там мы у попа во дворе, я лёгла в эту, в колоду, цветами нарядили. Там сырени, сыренью уладили всё. У матери холсты утащила, вынисли. А женшчыны сидели напротив: "Да батюшки!" — Со двора-то [побежали]. — "Покойник!" Кинулись! "А ба! Да ты што!" Наряжалась...»

Имитацию похорон с последующим воскрешением «покойника» являли собой также некоторые детские игры, представлявшие собою такое же традиционное игровое освоение похоронной традиции, какой была и игра в свадьбу.
Все, кто так или иначе обращался к анализу святочной игры в покойника, отмечали ее близость к таким игровым и хороводным песням весеннего цикла, как «Кострома», «Дударь», народной драме «Маврух», сценке похорон в кукольном театре Петрушки.
Из приведенных примеров видно, что данная свадебная игра в «покойника» есть часть большой, весьма разнообразной и многообразной традиции, активно существовавшей в XIX—XX вв. В похоронной и календарной обрядности, играх и развлечениях людей разных возрастов присутствовал один и тот же комплекс действий, который может быть определен как игра в «покойника», представлявшая собой смеховое, доходящее до фарса инсценирование одного из этапов похоронного ритуала, включающего в себя элементы церковного обряда (отпевание священником) или ограничивающееся внецерковной похоронной традицией (исполнение причитаний)..."

"...В похоронно-поминальной традиции восточных, западных и южных славян также существовали игровые действия, близкие святочной игре в «покойника], и еще в начале ХХ в. они были живой традицией на Западной Украине.
Е.Е.Левкиевская в словаре «Славянские древности» в статье «Игры при покойнике» отмечает, что это - «элемент западноукраинского похоронного обряда, приуроченный к первой или второй ночи после кончины, реже - после погребения, когда родственники и соседи устраивают посиделки в доме, где лежит покойник». Она выделяет четыре типа таких игр: «игры с покойником, основой которых служит символическое “буженне”, “оживление”; игры, имитирующие отпевание и похоронный обряд; эротические игры, имитирующие половой акт; “состязательные” игры, соревнования в ловкости, быстроте и смекалке». Соответствия как со святочными, так и свадебными играми в «покойника» имеют только первые два типа.
В играх первого типа «умершего тянут за ноги, приглашая подняться, хватают за волосы и просят догадаться, кто это сделал, щекочут в носу соломинкой или веткой, чтобы заставить рассмеяться». В играх, которые имитируют похоронный обряд, «роль покойника исполняется кем-нибудь из участников посиделок. Его кладут на лавку, накрывают полотном. Другой парень переодевается в женское платье и начинает причитать, изображая жену “покойного”, Третий участник игр наряжается священником - ему надевают на голову красный колпак, из фартука делают облачение, а спину украшают крестом из газеты или картофельных очисток. “Священник” берет в руки башмак, кожаный лапоть или горшок на веревке с тлеющей ветошью и пародирует отпевание. <...> В это время двое парней пытаются сбросить “покойника” на пол. Он увертывается от них и убегает».
Об этой же западно-украинской традиции пишет в своей книге «Заклятие смехом: Опыт истолкования языческих ритуальных традиций восточных славян» С.К.Лащенко, приводя многочисленные примеры различных игр при покойнике, с покойником и давая им свое, весьма оригинальное истолкование. Обращается к этой традиции и О.А.Седакова в монографии «Поэтика обряда: Погребальная обрядность восточных и южных славян». В подобных играх в погребальном обряде, распространенных «на территории Западной Украины, в Карпатах», известных также словакам, сербам, она видит «реликт архаического драматического действия», который составляет «отдельную сцену в обряде» и при помощи которого «чисто драматическими средствами выражаются общие для всей обрядовой реальности семантические мотивы, темы содержательного уровня».

Из приведенных примеров видно, что данная свадебная игра в «покойника» есть часть большой, весьма разнообразной и многообразной традиции, активно существовавшей в Х1Х-ХХ вв. В похоронной и календарной обрядности, играх и развлечениях людей разных возрастов присутствовал один и тот же комплекс действий, который может быть определен как игра в «покойника», представлявшая собой смеховое, доходящее до фарса инсценирование одного из этапов похоронного ритуала, включающего в себя элементы церковного обряда (отпевание священником) или ограничивающегося вне-церковной похоронной традицией (исполнение причитаний). Развитие ее в рамках русской традиционной свадьбы, возникновение инноваций происходили не только в контексте эволюции традиционной свадьбы в ХХ в., но и в процессе общего изменения единого празднично-обрядового пространства села, в котором одни и те же жители были то зрителями, то участниками, то организаторами самых различных обрядов, праздников, игр, в которых, как было показано выше, одной из любимых долгое время оставалась игра в «покойника»."