Положительно можно сказать, что эта мгновенная перемена всех народных верований не могла произойти мирным внутренним путем логического мышления, но была результатом внешней борьбы двух разнородных начал — религии земли и религии неба, которые случайно встретились в нашем мифе, получив внезапный толчок извне по влиянию на нас иностранных мифов Литвы и Скандинавии. Самая эпоха чистого идолопоклонства наших предков носит на себе несомненные признаки влияния на нас скандинавского и литовского мифов, без чего эта победа богов неба не могла бы быть так поразительна и так отлична от прежней религии славян. Хотя определить точно и положительно эпоху перехода религии от поклонения качественным свойствам и явлениям природы к обоготворению кумиров небесных богов теперь, конечно, невозможно.
Хотя мы не имеем столь ясного свидетельства относительно Световита и Радегаста, но если нам удастся показать взаимную тождественность этих богов с Перуном, то легко слова Нестора о нем перенести и на кумиров Ретры и Арконы.
Небесные и атмосферические явления, как принадлежавшие к понятиям жизненных явлений природы, необходимо должны были иметь в славянской религии своих представителей. Поэтому к понятию солнца должны быть отнесены сюда все те божества, которых имена, по общему закону развития всех наших мифических названий, выражают собою главное свойство бога солнца, как, например: белый, красный, ярый, ясный, отсюда Белбог, Белен, Яр, Ярыло, Яссен, Ессен. Подобным образом в сложном имени арконского Световита весьма вероятно принять первое слово свет за коренное славянское название бога солнца. Что же касается до второго слова в имени Световита, то мнения и толки об нем различны. Прежде всего скажем, что это слово встречается единственно у западных славян Балтийского моря, но зато оно соединяется со всеми главными корнями славянских богов, как–то: Корый, или Хорый, вит (Хоревит), Морый вит (Моровит), Борый вит (Боревит), пыльный вит (Пилъвит), рюгенский вит (Ругевит), ярый вит (Яровит) и, наконец, светлый вит (Световит).
Мы не станем здесь распространяться насчет уже давно опровергнутого мнения, что Световит происходит от св. Вита, тогда как, напротив, народная почтительность к языческому кумиру перешла по созвучию этих слов на имя христианского мученика. Другое мнение читать Святовид, вместо Световит, т. е. святой вид глаз, Божий глаз, не менее нелепо, в особенности если мы это мнение применим к прочим именам богов, сложным словом вит, или вид. Наконец, третье, более справедливое предположение, что вит — древний корень, означающий воинственность и сохранившийся в русском слове витязь. Но самое слово витязь не есть славянское; оно происходит, по Рейфу, от скандинавского, хотя и ошибается он в самом корне, производя витязь от слова viking. Вит — wicht есть чисто германский корень от глагола vihan; поэтому вит в первом своем значении означало существо, лицо. Но позднее, в особенности в уменьшительном слове, употреблялось оно только как название духов Wichtlein, Wichtelmann и до сих пор на шведском языке гениев называют Waett. Ясным доказательством, что вит, или вихт означает лицо, служат многие немецкие слова, до сих пор существующие, как, например: Boesewicht (boeserwicht) — злодей, злой человек и пр. В настоящее время wicht употребляется как ругательное слово, совершенно сходно с kerl, но по–русски непереводимое[11].
Таким образом, не только объясняется значение слова вит во всех названиях божеств западных славян, но оно даже подтверждает сказанное выше об образовании собственных имен наших богов из прилагательных, означающих главное их свойство, и из присоединения к ним имен существительных для означения индивидуума, как например: бог, муж, царь, дедушка, пан и пр. Отсюда Световит не что иное, как светлый вит, т. е. светлый муж, светлый бог; Ядовит — ярый муж и пр. Здесь кстати упомянуть еще о Евите, которого Дамианович принимает за греческого Зевса, быть может, придавая славянскую форму латинскому Jovis; но вероятнее, что это есть сокращение Ессевита, т. е. ясного вита, которого поляки обоготворяли под именем Есса, немецкие же мифологи, неизвестно почему, переделали в греческого Язона.
Переходя к имени Радегаста, мы прямо увидим, что это название чисто славянское, хотя и трудно определить, происходит ли оно от радушного хлебосольства наших предков — рад гостям или от воинского духа редарян и померанцев — ратный гость, т. е. ратный господин, воевода, военачальник. Во всяком случае, Радегаст не есть настоящее имя славянского бога славы и войны, потому что это имя в странах, отдаленных от Ретры, совершенно нигде не встречается. В Моравии бог войны, совершенно тождественный с Радегастом, носит имя Мичислава, моравского князя, который по смерти был обоготворяем народом и заменил со временем у них первоначальное имя воинственного бога; самое имя Радегаст носит на себе несомненные признаки новизны отсутствием в нем общего закона образования всех наших языческих имен, почему нетрудно предположить, что оно, по подобию моравского князя, было названием простого смертного, прославившегося своею храбростью между балтийскими славянами и заменившего своим именем, впоследствии, имя главного бога войны.
Хотя наши ученые–филологи полагают, что корень имени Перуна, или Парома, существовал в славянском языке, но, кроме польского наречия, мы его нигде не встречаем. Напротив, во всех литовско–прусских наречиях до сих пор встречаем имя древнего Ромовского громовержца Перкунуста, как в названии грома, так и во множестве географических имен. Так, по–литовски говорят: Perkunas musza (гром ударил), Perkunas granja (гром гремит); по–латышски Pehrkons sperr (гром ударил), Perkuhns или Pehrkons (гром), отсюда, вероятно, и польское выражение пиорун в значении громового удара. Между именами, напоминающими имя Перуна, находятся в Бранденбурге Барендорф, или Парендорф, Барнов, или Парнов и Порниц; в Померании Перкам, Перневиц, Першк и пр.; наконец, в Курляндской губернии близ города Либавы село Perkuhnen, которое яснее всех прочих показывает на свой корень.
Таким образом, миольнер в руках Тора не что иное, как громовые стрелы: donner Keule, Thorstein (в Курляндии — Perkuhnstein, Perkuhnakmens), о которых существует в Германии и России одинаковое поверье, что они бросаются громовержцем с неба и так глубоко входят в недра земли, что только по прошествии семи лет снова выходят на ее поверхность; нашедший такой камень приносит его домой, полагая, что он сохраняет жилище от громового удара.
В Германии посвящался Тору дуб; то же самое дерево считалось, по словам Козьмы Пражского, жилищем Перуна в Богемии; далее в Литве и вообще у всех славян огни, зажигаемые в честь Перуна, горели из одних дубовых ветвей, и главное капище его в Литве находилось в густом дубовом лесу Рамов. Вундерер во время путешествия своего по Курляндии в 1613 году нашел в Мариенгаузене вместо христианской церкви языческий дуб, которому поклонялись латыши под именем Перкунова дуба. Также Прове, или Проно, которого Касторский справедливо почитает за искаженного Перуна, обоготворялся в дубовом лесу близ Штаргарда в Альтенбурге. Наконец, самое название горы Перкунова дубрава в Далмации также намекает на поклонение Перуну в дубовых лесах.
В подтверждение тождества Перуна с Тором можно привести также наше народное поверье, что раскат грома производится огненною колесницею, в которой разъезжает Перун, позднее же заменил его св. пророк Илия. Это поверье происходит от представления Тора, который в «Эдл, е» описывается разъезжающим в колеснице, запряженной козлами, а посвящением этих животных Тору Гримм объясняет осетинский обычай приносить козла в жертву св. Илие. Еще яснее выступает тождество Тора с Перуном в том, что у нас в Новгороде часть города, обитаемая языческими приверженцами Перуна, долго носила имя Торовой страны, сторона же города по сю сторону Волхова, обитаемая христианами, получила имя Софийской стороны от древнего собора Св. Софии.
На острове Рюген обоготворялось весеннее и осеннее солнце под именами Яровшпа и Световита. В Книтлингской саге они известны под именами Турупит (Турувит?) и Пурувит (Перуневит?). Первое имя относится к Яровиту, или, лучше сказать, к Яру, который, как видели уже выше, совершенно тождествен с Туром; что подтверждается еще в «Слове о полку Игореве», где безымянный поэт своему герою Всеволоду дает прозвание Яр–Тура. Что же касается до слова Пурувит, то оно, вероятно, должно иметь свой корень в имени Перуна и относится здесь, по–видимому, к Световиту[12].
Из древних праздников языческих славян Балтийского моря летописцы сохранили нам имена Турицы и Летницы, которые, судя по аналогии их с доныне еще существующими праздниками весенних посевов и летних жатв, вероятно, относятся: первый к весеннему Яровиту, или Турувиту, второй же к осеннему Световиту, о празднике которого в Арконе нам сохранились весьма подробные сведения. Наконец, по мнению Гануша, Турицею назывался также праздник Радегаста, и это тем более достойно вероятия, что сам Радегаст есть не что иное, как Тур. Отсюда понятно, почему бычачья или туриная голова есть необходимый атрибут кумира Радегаста в Ретре и Вольгасте и почему также Радегаст, подобно своему первообразу Туру, является богом войны, совершенно сходным с далматским Туриссою, или Турицею.
Подобное же значение, вероятно, имел и русский Тур, судя, по крайней мере, по именам эстляндского бога войны Турнифаса, краинского Торика, или Турика, и хорватской Беллоны, Торка, или Турка.
Все эти названия ясно имеют первоначальным корнем своим имя германского громовержца Тора, или Донара[13], встречающегося во всех мифах Европы под различными названиями: в Лапландии Тиермес, у казанских чувашей Тора, в Эстляндии Тар, или Таратар (св. Тар), обоготворяемый также на острове Эзеле под именем Tarappihha, сходного с названием Яровита в Книтлингской саге; в Англии Тарамис, или Тундерер (громовник), и, наконец, у кельтов Танарус, или Таранус.
Имя Танарус, или Таранус, встречается также на аквилейских надписях, что и подало повод Аппендини считать его за славянского бога. В доказательство сего приводит он далматское выражение tam, tamuti (большой шум, шуметь). Этот же корень существует в русских словах торкать, турнуть, торчать, торчь (военное оружие) и тормошить. Сюда же должно отнести французское tarabuster, которое, равно как и слова tarabas (инструмент, которым будили монахов в монастырях), tarares и новейшее латинское слово taratantaria, употребляемое хрониками Средних веков для названия труб, звучащих при последнем суде, все происходят, по словам Мартина и Латура д'Оверня, от имени кельтского громовержца, до сих пор сохранившегося в языке британской Арморики в названии грома — taran, от которого могло произойти и французское tonerre, если оно не есть собственная первоначальная форма германского donner, происходящего от бога Тора.
В Малороссии таран означает пестрого разношерстного быка, и, вероятно, наше слово товар имело у нас прежде значение скота, даже в Южной России между простолюдинами теперь сохранилось это значение, прямо намекающее на происхождение слова товар от тура — быка. Переход буквы у в в факт, почти не нуждающийся в примерах; все имена, сохранившие корень taurus, пишутся у нас таврус: Taurida — Таврида, Mynotaure — Минотавр и пр. Поэтому можно предположить, что и слово товар принадлежит к тому же разряду и имеет своим корнем слово тавр — taurus, которое сохранилось во всех европейских языках: латинское и французское taurus, taurau, немецкое Stier и Thier (зверь — не потому ли, что бык зверь по преимуществу?), русское тур, наконец, британское taro (tarn), которое приводит нас снова к малороссийскому тарану. Еще замечательнее в этом отношении русское тур в смысле огненного (в Краледворской рукописи тур — огненный зверь) или ярого, храброго, как встречается оно в «Слове о полку Игореве». Совершенно в том же смысле употреблено Гомером название бога войны — турый, или ярый, Аерис (Марс). В латинском языке, полагает Латур д'Овернь, слова torquere, tortor, tormentum должны были иметь свое начало в имени Thora. В немецком языке слово tumen, вероятно, имеет то же происхождение. Сюда же принадлежит и слово toumois — турнир, которое, вероятно, означало первоначально испанские taureados и легко могло произойти от британского корня tara.
Наконец, слово toure, torra — башня, вероятно, также имеет некоторую связь с скандинавским Тором, тем более что оно на всех языках Европы удерживает одинаковый корень: torre, turm и древнее русское название подвижных башен на колесах, употребляемых прежде при осадах и о которых память сохранила нам народная поговорка: напустить турусы на колесах.
К этому корню тор, тур, тар и тир принадлежат еще многие исторические, мифические и географические названия; упомянем здесь главнейшие. Брат Нина, ниневийского царя, назывался Цуром, или Туром (Ассуром). Геродот упоминает о скифском короле Идотаврусе. В Ликии находился оракул Apollonis thyricus, и в Лакедемоне этот же бог носил имя Apollonis thoratis. В скандинавском мифе Тусс, или Туре, означало целый ряд великанов, от которых произошли имена чудских племен агатырсов и туренгетов. У англо–саксов слово thyrs означало греческих циклопов. Племя трансальпийских галлов, живших в нынешнем Пьемонте, называлось Taurius. Taurus — цепь гор в азиатской Турции.
Таким же образом многие названия городов и некоторых рек имеют своими корнями тор, тур и тир. Как, например: Тир, древний город Финикии; Thurium был город в Месании, Тура (в Тобольской губернии), Турани (в Венгрии), Турбах (в Швеции), Туркуен (Tourcoing — близ Лиля во Франции), Турски (в Польше), Турец (в России), Турия (испанский Арагон), Турия (в Турецкой Сербии), Терия (в Волынской губернии), Турин (столица Пьемонта), Туринск (в Сибири), Турка (в Галиции), Туран (Валахия), Турнау (Богемия), Турров (Шотландия), Турзи (Неаполитанское королевство), Тур (во Франции), Турней (Бельгия), Туров–Туровск–Туровицы (в России), Торисов и Торлаубе (в Ютландии), Торбург (в Трансильвании), Тури (во Франции), Турсо (в Шотландии), Торен (в Северной Пруссии), Тарнов (в Галиции), Тюринген (средняя часть Германии), Thor–awida (Тор помоги, в Лифляндии, т. е. Дерпт), Тренден (Курляндия) и Торальден. Река Турано (в Средней Италии), Тарн (Thym — река в Англии), Тур (река в Швейцарии), Тургау (в Швейцарии). Наконец, некоторые собственные имена древних германцев: Thorfried, Thorfid, Thorbem и пр. и имена варяго–руссов, упомянутые Нестором и Карамзиным: Турбит, Турберн, Турдов, Турвуди и пр.
Наконец, нельзя не упомянуть здесь о предположении некоторых ученых–филологов, что имя Тора в тесной связи с славянским корнем твор, творить и, таким образом, Тор не что иное, как имя бога–творца; это тем более замечательно, что этот корень сохранился во всей чистоте своей в названии литовского бога солнца Сотварос. Этот корень мы встречаем еще в древнечешском слове stvor (ztvor), которое в рукописи .Mater verborum» принимается за имя египетского Озириса; в этой же рукописи зодиак называется zvor, т. е. sver — слово, совершенно тождественное с санскритским названием неба svor, или svar. Хотя такие производства этимологов должно принимать с большою осторожностью, но тем не менее нельзя не выставить здесь, конечно, как чистую гипотезу, происхождение имени германского громовержца от санскритского названия неба. Такое предположение объяснило бы нам происхождение славянского бога огня и войны — Zuarazika, или Сворога, о котором упомянем дальше, тем более что санскритское слово Svarga (от корня свор — небо) употреблялось и в смысле прозвания бога солнца. Таким образом, Тор и Сворог явились бы нам одним и тем же прозванием небесного бога огня (солнца и молнии). Но положительное решение подобного вопроса нам тем более не по силам, что сам Шафарик его разрешить не осмелился.
Теперь мы возвратимся к славянским богам неба и солнца. В описании богов, покровительствующих плодородию животных, мы уже имели случай заметить, что слишком большое развитие в России кумира скотного бога Велеса, или Волоса, невольно наводит нас на мысль, что в нем есть влияние поклонения небу и, вместе, соединения в одно название двух совершенно различных божеств — скотного бога Волоса и солнечного кумира Велеса. Такая мысль подтверждается многими догадками и предположениями: 1) значением быков во всех древних мифах Азии и Европы; 2) филологическим сближением имени Велеса с Ваалом и с нашим Белбогом; наконец 3) двойственностию, встречающеюся во всех солнечных богах славянского мифа: Яровит и Световшп, Радегаст и Световит, Чернобог и Белбог; у нас же эта двойственность выразилась в именах Перуна и Велеса.
В парфянской религии митрайский бык, пронзенный мечом Митраса, служил аллегорическим изображением плодотворного влияния солнечных лучей на темную землю. В Египте Апис был земным представителем солнечного бога Озириса. У финикийцев и халдеев солнце обоготворялось под именем Ваала в форме страшного черного быка, служившего в то же время эмблемою земного плодородия. В греческом мифе Юпитер в виде тура, похитителя Европы, носил имя Тавриуса; также Диана, Вакх, Аполлон и другие боги от сопровождающих быков получили прозвания Таврополис, Таврохорос, Таврохранос, Таврофагос и пр. Сюда же относится имя Минотавра, Тавра Марафонского, убитого Тесеем, и многие другие названия, происходящие от того же корня. Далее следует сказать о повсеместных жертвоприношениях быков, гаданиях по их внутренностям и ужасном обычае многих народов бросать в пустые раскаленные медные быки в честь богов невинных детей и пленников. По словам Мартина, древние галлы клялись над медным быком, как халдеи и евреи над золотым тельцом. В Марселе найдена была в прошлом столетии статуя кельтского бога солнца Долихениуса, стоящего на черном быке — символе земли. Болонский дает нам другой рисунок этого бога, почти одинаковый с тем, который находится у Мартина, и снятый с медной бляхи, найденной в 1815 году у Батаанского вала близ Кёмлёде в Венгрии. По этому рисунку Болонский полагает, что это германский Тор под латинским именем Юпитера Дольхена и что бык, на котором стоит кумир, изображает славянского Тура. В Германии бык уступает, по–видимому, свое место рогатому козлу, посвященному Тору, и самое изображение диавола с рогами и козлиными ногами, принадлежащее преимущественно Германии, имеет также, по словам Гримма, близкое родство с Тором и его козлами, так же как и у халдеев понятие Ваала породило позднее образ Вельзевула. У западных славян бычья голова на груди Радегаста и на воинственных знаменах Ретры приобретает снова все свое прежнее значение. Наконец, в курганах славяно–германских племен встречаются весьма часто бронзовые божки с рогами, бычьи головы и игрушечные козлики, которые так же легко относиться могут к богослужению Тора, как и к поклонению Волоса, Тура или юго–славянского Бадая. Эти же самые рога, бычьи головы и пр. встречаются также и во многих гербах городов и дворянских семейств Средней Европы и, вероятно, начало свое имеют в языческом поклонении быкам. Так, бык, находящийся на знаменах Радегаста, перешел в герб великого герцогства Мекленбургского и многих городов и семейств того края; с другой стороны, мы уже упомянули о гербе Валахии, в котором изображена туриная голова, окруженная звездою, солнцем и луною, что прямо намекает на древнее парфянское значение быка как символа земли. Открытие в последние годы ниневийских барельефов, на которых встречаются многочисленные изображения быков и других рогатых животных, дает нам, быть может, ключ к этому таинственному мифу, о котором мы до сих пор можем только догадываться.
Мы уже выше заметили, что боги неба, олицетворяя собою мужеский элемент, силы плодородия, у нас долго были лишены почти всякого значения. Но в конце второй эпохи нашего мифа они не только возвратили себе свое первоначальное значение, но, покорив своей власти всех божеств женского земного плодородия, дали всей религии совершенно новое направление, изменили все коренные начала нашего язычества; сознательная религия поэтических олицетворений сил природы уступила место поклонению бессмысленным кумирам язычества и касте их жрецов.
Положительно можно сказать, что эта мгновенная перемена всех народных верований не могла произойти мирным внутренним путем логического мышления, но была результатом внешней борьбы двух разнородных начал — религии земли и религии неба, которые случайно встретились в нашем мифе, получив внезапный толчок извне по влиянию на нас иностранных мифов Литвы и Скандинавии. Самая эпоха чистого идолопоклонства наших предков носит на себе несомненные признаки влияния на нас скандинавского и литовского мифов, без чего эта победа богов неба не могла бы быть так поразительна и так отлична от прежней религии славян. Хотя определить точно и положительно эпоху перехода религии от поклонения качественным свойствам и явлениям природы к обоготворению кумиров небесных богов теперь, конечно, невозможно.
Хотя мы не имеем столь ясного свидетельства относительно Световита и Радегаста, но если нам удастся показать взаимную тождественность этих богов с Перуном, то легко слова Нестора о нем перенести и на кумиров Ретры и Арконы.
Небесные и атмосферические явления, как принадлежавшие к понятиям жизненных явлений природы, необходимо должны были иметь в славянской религии своих представителей. Поэтому к понятию солнца должны быть отнесены сюда все те божества, которых имена, по общему закону развития всех наших мифических названий, выражают собою главное свойство бога солнца, как, например: белый, красный, ярый, ясный, отсюда Белбог, Белен, Яр, Ярыло, Яссен, Ессен. Подобным образом в сложном имени арконского Световита весьма вероятно принять первое слово свет за коренное славянское название бога солнца. Что же касается до второго слова в имени Световита, то мнения и толки об нем различны. Прежде всего скажем, что это слово встречается единственно у западных славян Балтийского моря, но зато оно соединяется со всеми главными корнями славянских богов, как–то: Корый, или Хорый, вит (Хоревит), Морый вит (Моровит), Борый вит (Боревит), пыльный вит (Пилъвит), рюгенский вит (Ругевит), ярый вит (Яровит) и, наконец, светлый вит (Световит).
Мы не станем здесь распространяться насчет уже давно опровергнутого мнения, что Световит происходит от св. Вита, тогда как, напротив, народная почтительность к языческому кумиру перешла по созвучию этих слов на имя христианского мученика. Другое мнение читать Святовид, вместо Световит, т. е. святой вид глаз, Божий глаз, не менее нелепо, в особенности если мы это мнение применим к прочим именам богов, сложным словом вит, или вид. Наконец, третье, более справедливое предположение, что вит — древний корень, означающий воинственность и сохранившийся в русском слове витязь. Но самое слово витязь не есть славянское; оно происходит, по Рейфу, от скандинавского, хотя и ошибается он в самом корне, производя витязь от слова viking. Вит — wicht есть чисто германский корень от глагола vihan; поэтому вит в первом своем значении означало существо, лицо. Но позднее, в особенности в уменьшительном слове, употреблялось оно только как название духов Wichtlein, Wichtelmann и до сих пор на шведском языке гениев называют Waett. Ясным доказательством, что вит, или вихт означает лицо, служат многие немецкие слова, до сих пор существующие, как, например: Boesewicht (boeserwicht) — злодей, злой человек и пр. В настоящее время wicht употребляется как ругательное слово, совершенно сходно с kerl, но по–русски непереводимое[11].
Таким образом, не только объясняется значение слова вит во всех названиях божеств западных славян, но оно даже подтверждает сказанное выше об образовании собственных имен наших богов из прилагательных, означающих главное их свойство, и из присоединения к ним имен существительных для означения индивидуума, как например: бог, муж, царь, дедушка, пан и пр. Отсюда Световит не что иное, как светлый вит, т. е. светлый муж, светлый бог; Ядовит — ярый муж и пр. Здесь кстати упомянуть еще о Евите, которого Дамианович принимает за греческого Зевса, быть может, придавая славянскую форму латинскому Jovis; но вероятнее, что это есть сокращение Ессевита, т. е. ясного вита, которого поляки обоготворяли под именем Есса, немецкие же мифологи, неизвестно почему, переделали в греческого Язона.
Переходя к имени Радегаста, мы прямо увидим, что это название чисто славянское, хотя и трудно определить, происходит ли оно от радушного хлебосольства наших предков — рад гостям или от воинского духа редарян и померанцев — ратный гость, т. е. ратный господин, воевода, военачальник. Во всяком случае, Радегаст не есть настоящее имя славянского бога славы и войны, потому что это имя в странах, отдаленных от Ретры, совершенно нигде не встречается. В Моравии бог войны, совершенно тождественный с Радегастом, носит имя Мичислава, моравского князя, который по смерти был обоготворяем народом и заменил со временем у них первоначальное имя воинственного бога; самое имя Радегаст носит на себе несомненные признаки новизны отсутствием в нем общего закона образования всех наших языческих имен, почему нетрудно предположить, что оно, по подобию моравского князя, было названием простого смертного, прославившегося своею храбростью между балтийскими славянами и заменившего своим именем, впоследствии, имя главного бога войны.
Хотя наши ученые–филологи полагают, что корень имени Перуна, или Парома, существовал в славянском языке, но, кроме польского наречия, мы его нигде не встречаем. Напротив, во всех литовско–прусских наречиях до сих пор встречаем имя древнего Ромовского громовержца Перкунуста, как в названии грома, так и во множестве географических имен. Так, по–литовски говорят: Perkunas musza (гром ударил), Perkunas granja (гром гремит); по–латышски Pehrkons sperr (гром ударил), Perkuhns или Pehrkons (гром), отсюда, вероятно, и польское выражение пиорун в значении громового удара. Между именами, напоминающими имя Перуна, находятся в Бранденбурге Барендорф, или Парендорф, Барнов, или Парнов и Порниц; в Померании Перкам, Перневиц, Першк и пр.; наконец, в Курляндской губернии близ города Либавы село Perkuhnen, которое яснее всех прочих показывает на свой корень.
Таким образом, миольнер в руках Тора не что иное, как громовые стрелы: donner Keule, Thorstein (в Курляндии — Perkuhnstein, Perkuhnakmens), о которых существует в Германии и России одинаковое поверье, что они бросаются громовержцем с неба и так глубоко входят в недра земли, что только по прошествии семи лет снова выходят на ее поверхность; нашедший такой камень приносит его домой, полагая, что он сохраняет жилище от громового удара.
В Германии посвящался Тору дуб; то же самое дерево считалось, по словам Козьмы Пражского, жилищем Перуна в Богемии; далее в Литве и вообще у всех славян огни, зажигаемые в честь Перуна, горели из одних дубовых ветвей, и главное капище его в Литве находилось в густом дубовом лесу Рамов. Вундерер во время путешествия своего по Курляндии в 1613 году нашел в Мариенгаузене вместо христианской церкви языческий дуб, которому поклонялись латыши под именем Перкунова дуба. Также Прове, или Проно, которого Касторский справедливо почитает за искаженного Перуна, обоготворялся в дубовом лесу близ Штаргарда в Альтенбурге. Наконец, самое название горы Перкунова дубрава в Далмации также намекает на поклонение Перуну в дубовых лесах.
В подтверждение тождества Перуна с Тором можно привести также наше народное поверье, что раскат грома производится огненною колесницею, в которой разъезжает Перун, позднее же заменил его св. пророк Илия. Это поверье происходит от представления Тора, который в «Эдл, е» описывается разъезжающим в колеснице, запряженной козлами, а посвящением этих животных Тору Гримм объясняет осетинский обычай приносить козла в жертву св. Илие. Еще яснее выступает тождество Тора с Перуном в том, что у нас в Новгороде часть города, обитаемая языческими приверженцами Перуна, долго носила имя Торовой страны, сторона же города по сю сторону Волхова, обитаемая христианами, получила имя Софийской стороны от древнего собора Св. Софии.
На острове Рюген обоготворялось весеннее и осеннее солнце под именами Яровшпа и Световита. В Книтлингской саге они известны под именами Турупит (Турувит?) и Пурувит (Перуневит?). Первое имя относится к Яровиту, или, лучше сказать, к Яру, который, как видели уже выше, совершенно тождествен с Туром; что подтверждается еще в «Слове о полку Игореве», где безымянный поэт своему герою Всеволоду дает прозвание Яр–Тура. Что же касается до слова Пурувит, то оно, вероятно, должно иметь свой корень в имени Перуна и относится здесь, по–видимому, к Световиту[12].
Из древних праздников языческих славян Балтийского моря летописцы сохранили нам имена Турицы и Летницы, которые, судя по аналогии их с доныне еще существующими праздниками весенних посевов и летних жатв, вероятно, относятся: первый к весеннему Яровиту, или Турувиту, второй же к осеннему Световиту, о празднике которого в Арконе нам сохранились весьма подробные сведения. Наконец, по мнению Гануша, Турицею назывался также праздник Радегаста, и это тем более достойно вероятия, что сам Радегаст есть не что иное, как Тур. Отсюда понятно, почему бычачья или туриная голова есть необходимый атрибут кумира Радегаста в Ретре и Вольгасте и почему также Радегаст, подобно своему первообразу Туру, является богом войны, совершенно сходным с далматским Туриссою, или Турицею.
Подобное же значение, вероятно, имел и русский Тур, судя, по крайней мере, по именам эстляндского бога войны Турнифаса, краинского Торика, или Турика, и хорватской Беллоны, Торка, или Турка.
Все эти названия ясно имеют первоначальным корнем своим имя германского громовержца Тора, или Донара[13], встречающегося во всех мифах Европы под различными названиями: в Лапландии Тиермес, у казанских чувашей Тора, в Эстляндии Тар, или Таратар (св. Тар), обоготворяемый также на острове Эзеле под именем Tarappihha, сходного с названием Яровита в Книтлингской саге; в Англии Тарамис, или Тундерер (громовник), и, наконец, у кельтов Танарус, или Таранус.
Имя Танарус, или Таранус, встречается также на аквилейских надписях, что и подало повод Аппендини считать его за славянского бога. В доказательство сего приводит он далматское выражение tam, tamuti (большой шум, шуметь). Этот же корень существует в русских словах торкать, турнуть, торчать, торчь (военное оружие) и тормошить. Сюда же должно отнести французское tarabuster, которое, равно как и слова tarabas (инструмент, которым будили монахов в монастырях), tarares и новейшее латинское слово taratantaria, употребляемое хрониками Средних веков для названия труб, звучащих при последнем суде, все происходят, по словам Мартина и Латура д'Оверня, от имени кельтского громовержца, до сих пор сохранившегося в языке британской Арморики в названии грома — taran, от которого могло произойти и французское tonerre, если оно не есть собственная первоначальная форма германского donner, происходящего от бога Тора.
В Малороссии таран означает пестрого разношерстного быка, и, вероятно, наше слово товар имело у нас прежде значение скота, даже в Южной России между простолюдинами теперь сохранилось это значение, прямо намекающее на происхождение слова товар от тура — быка. Переход буквы у в в факт, почти не нуждающийся в примерах; все имена, сохранившие корень taurus, пишутся у нас таврус: Taurida — Таврида, Mynotaure — Минотавр и пр. Поэтому можно предположить, что и слово товар принадлежит к тому же разряду и имеет своим корнем слово тавр — taurus, которое сохранилось во всех европейских языках: латинское и французское taurus, taurau, немецкое Stier и Thier (зверь — не потому ли, что бык зверь по преимуществу?), русское тур, наконец, британское taro (tarn), которое приводит нас снова к малороссийскому тарану. Еще замечательнее в этом отношении русское тур в смысле огненного (в Краледворской рукописи тур — огненный зверь) или ярого, храброго, как встречается оно в «Слове о полку Игореве». Совершенно в том же смысле употреблено Гомером название бога войны — турый, или ярый, Аерис (Марс). В латинском языке, полагает Латур д'Овернь, слова torquere, tortor, tormentum должны были иметь свое начало в имени Thora. В немецком языке слово tumen, вероятно, имеет то же происхождение. Сюда же принадлежит и слово toumois — турнир, которое, вероятно, означало первоначально испанские taureados и легко могло произойти от британского корня tara.
Наконец, слово toure, torra — башня, вероятно, также имеет некоторую связь с скандинавским Тором, тем более что оно на всех языках Европы удерживает одинаковый корень: torre, turm и древнее русское название подвижных башен на колесах, употребляемых прежде при осадах и о которых память сохранила нам народная поговорка: напустить турусы на колесах.
К этому корню тор, тур, тар и тир принадлежат еще многие исторические, мифические и географические названия; упомянем здесь главнейшие. Брат Нина, ниневийского царя, назывался Цуром, или Туром (Ассуром). Геродот упоминает о скифском короле Идотаврусе. В Ликии находился оракул Apollonis thyricus, и в Лакедемоне этот же бог носил имя Apollonis thoratis. В скандинавском мифе Тусс, или Туре, означало целый ряд великанов, от которых произошли имена чудских племен агатырсов и туренгетов. У англо–саксов слово thyrs означало греческих циклопов. Племя трансальпийских галлов, живших в нынешнем Пьемонте, называлось Taurius. Taurus — цепь гор в азиатской Турции.
Таким же образом многие названия городов и некоторых рек имеют своими корнями тор, тур и тир. Как, например: Тир, древний город Финикии; Thurium был город в Месании, Тура (в Тобольской губернии), Турани (в Венгрии), Турбах (в Швеции), Туркуен (Tourcoing — близ Лиля во Франции), Турски (в Польше), Турец (в России), Турия (испанский Арагон), Турия (в Турецкой Сербии), Терия (в Волынской губернии), Турин (столица Пьемонта), Туринск (в Сибири), Турка (в Галиции), Туран (Валахия), Турнау (Богемия), Турров (Шотландия), Турзи (Неаполитанское королевство), Тур (во Франции), Турней (Бельгия), Туров–Туровск–Туровицы (в России), Торисов и Торлаубе (в Ютландии), Торбург (в Трансильвании), Тури (во Франции), Турсо (в Шотландии), Торен (в Северной Пруссии), Тарнов (в Галиции), Тюринген (средняя часть Германии), Thor–awida (Тор помоги, в Лифляндии, т. е. Дерпт), Тренден (Курляндия) и Торальден. Река Турано (в Средней Италии), Тарн (Thym — река в Англии), Тур (река в Швейцарии), Тургау (в Швейцарии). Наконец, некоторые собственные имена древних германцев: Thorfried, Thorfid, Thorbem и пр. и имена варяго–руссов, упомянутые Нестором и Карамзиным: Турбит, Турберн, Турдов, Турвуди и пр.
Наконец, нельзя не упомянуть здесь о предположении некоторых ученых–филологов, что имя Тора в тесной связи с славянским корнем твор, творить и, таким образом, Тор не что иное, как имя бога–творца; это тем более замечательно, что этот корень сохранился во всей чистоте своей в названии литовского бога солнца Сотварос. Этот корень мы встречаем еще в древнечешском слове stvor (ztvor), которое в рукописи .Mater verborum» принимается за имя египетского Озириса; в этой же рукописи зодиак называется zvor, т. е. sver — слово, совершенно тождественное с санскритским названием неба svor, или svar. Хотя такие производства этимологов должно принимать с большою осторожностью, но тем не менее нельзя не выставить здесь, конечно, как чистую гипотезу, происхождение имени германского громовержца от санскритского названия неба. Такое предположение объяснило бы нам происхождение славянского бога огня и войны — Zuarazika, или Сворога, о котором упомянем дальше, тем более что санскритское слово Svarga (от корня свор — небо) употреблялось и в смысле прозвания бога солнца. Таким образом, Тор и Сворог явились бы нам одним и тем же прозванием небесного бога огня (солнца и молнии). Но положительное решение подобного вопроса нам тем более не по силам, что сам Шафарик его разрешить не осмелился.
Теперь мы возвратимся к славянским богам неба и солнца. В описании богов, покровительствующих плодородию животных, мы уже имели случай заметить, что слишком большое развитие в России кумира скотного бога Велеса, или Волоса, невольно наводит нас на мысль, что в нем есть влияние поклонения небу и, вместе, соединения в одно название двух совершенно различных божеств — скотного бога Волоса и солнечного кумира Велеса. Такая мысль подтверждается многими догадками и предположениями: 1) значением быков во всех древних мифах Азии и Европы; 2) филологическим сближением имени Велеса с Ваалом и с нашим Белбогом; наконец 3) двойственностию, встречающеюся во всех солнечных богах славянского мифа: Яровит и Световшп, Радегаст и Световит, Чернобог и Белбог; у нас же эта двойственность выразилась в именах Перуна и Велеса.
В парфянской религии митрайский бык, пронзенный мечом Митраса, служил аллегорическим изображением плодотворного влияния солнечных лучей на темную землю. В Египте Апис был земным представителем солнечного бога Озириса. У финикийцев и халдеев солнце обоготворялось под именем Ваала в форме страшного черного быка, служившего в то же время эмблемою земного плодородия. В греческом мифе Юпитер в виде тура, похитителя Европы, носил имя Тавриуса; также Диана, Вакх, Аполлон и другие боги от сопровождающих быков получили прозвания Таврополис, Таврохорос, Таврохранос, Таврофагос и пр. Сюда же относится имя Минотавра, Тавра Марафонского, убитого Тесеем, и многие другие названия, происходящие от того же корня. Далее следует сказать о повсеместных жертвоприношениях быков, гаданиях по их внутренностям и ужасном обычае многих народов бросать в пустые раскаленные медные быки в честь богов невинных детей и пленников. По словам Мартина, древние галлы клялись над медным быком, как халдеи и евреи над золотым тельцом. В Марселе найдена была в прошлом столетии статуя кельтского бога солнца Долихениуса, стоящего на черном быке — символе земли. Болонский дает нам другой рисунок этого бога, почти одинаковый с тем, который находится у Мартина, и снятый с медной бляхи, найденной в 1815 году у Батаанского вала близ Кёмлёде в Венгрии. По этому рисунку Болонский полагает, что это германский Тор под латинским именем Юпитера Дольхена и что бык, на котором стоит кумир, изображает славянского Тура. В Германии бык уступает, по–видимому, свое место рогатому козлу, посвященному Тору, и самое изображение диавола с рогами и козлиными ногами, принадлежащее преимущественно Германии, имеет также, по словам Гримма, близкое родство с Тором и его козлами, так же как и у халдеев понятие Ваала породило позднее образ Вельзевула. У западных славян бычья голова на груди Радегаста и на воинственных знаменах Ретры приобретает снова все свое прежнее значение. Наконец, в курганах славяно–германских племен встречаются весьма часто бронзовые божки с рогами, бычьи головы и игрушечные козлики, которые так же легко относиться могут к богослужению Тора, как и к поклонению Волоса, Тура или юго–славянского Бадая. Эти же самые рога, бычьи головы и пр. встречаются также и во многих гербах городов и дворянских семейств Средней Европы и, вероятно, начало свое имеют в языческом поклонении быкам. Так, бык, находящийся на знаменах Радегаста, перешел в герб великого герцогства Мекленбургского и многих городов и семейств того края; с другой стороны, мы уже упомянули о гербе Валахии, в котором изображена туриная голова, окруженная звездою, солнцем и луною, что прямо намекает на древнее парфянское значение быка как символа земли. Открытие в последние годы ниневийских барельефов, на которых встречаются многочисленные изображения быков и других рогатых животных, дает нам, быть может, ключ к этому таинственному мифу, о котором мы до сих пор можем только догадываться.
Шеппинг Дмитрий >> Древние славяне