Пантеон угаритских богов

Аватара пользователя
Цила
Сообщения: 4893
Зарегистрирован: Ср янв 24, 2018 11:49 pm
Откуда: Россия
Род занятий: Некромагия, магия Хаоса

Пантеон угаритских богов

Непрочитанное сообщение Цила » Сб фев 10, 2018 8:50 pm

Мы не знаем точно, сколько божеств почитали утаритяне. Дошедшие до нас тексты упоминают с разной степенью подробности большое количество богов и богинь разного ранга. Сами эти тексты различны по своему характеру. Есть ритуальные тексты, то есть такие, которые содержат предписания, как проводить те или иные религиозные церемонии, что и сколько жертвовать тем или иным богам и т. д. Есть тексты мифологические, рассказывающие о событиях из жизни богов и их взаимоотношениях друг с другом. Есть магические и другие разные тексты. Характерно, что роль того или иного божества в мифах иногда не совпадает с ролью того же божества в ритуальных текстах. Конечно, это можно объяснять случайностью археологических находок и надеяться на обнаружение еще какого‑то количества мифологических текстов, которые дали бы основание для корректировки прежних выводов. Однако эта случайность относительна.

Бог Илу. Рельеф на стеле. 1300 г. до н.э.

Ведь, к примеру, храм Балу, в районе которого найдены самые большие и самые содержательные тексты, находился на вершине холма, занимаемого Угаритом, а значит, был одним из наиболее почитаемых в городе. Поэтому с уверенностью можно говорить, что сказания о приключениях Балу отражают ту значительнейшую роль, которую играл этот бог в жизни угаритян. Думается, что никакие новые находки, пусть и самые сенсационные, не смогут поколебать наших представлений об этой роли Балу в Угарите. И все же, учитывая такое положение с источниками наших знаний, при знакомстве с суждениями о значении тех или иных божеств надо понимать, что эти суждения в той или иной степени гипотетичны.

В Угарите верховным богом считался Илу. Это имя в угаритском языке означало просто «бог» [1]. Но в данном случае оно использовалось в качестве собственного имени верховного бога. Илу имел титул царя. Он и был в представлениях угаритян верховным царем богов и людей, творцом мира. Угаритяне называли его Творцом творения [2]. Илу мыслился и прародителем всех богов и богинь, людей и всего существующего, всей вселенной [3]. Сам он был не только царем, но и покровителем царской власти, и поэтому всякий царь — «слуга», а то и «сын» Илу [4]. Илу изображался в виде могучего старца, сидящего на троне, поставившего ноги на специальную подножку, его голову венчала корона с бычьими рогами, символом могущества. И то, что Илу всегда изображался спокойно сидящим на троне, а не действующим, подчеркивает его положение верховного царя, внимательно наблюдающего за событиями в человеческом и божественном мире. Он жил на святой горе у истоков священных вод, в середине двух океанов — земного и небесного. Это очень далеко от какого‑либо конкретного города или места обитания определенного народа [5]. Илу связан, скорее, с космосом, со всей вселенной, чем с какой‑либо конкретной страной. В качестве такового он охраняет мировой порядок и в случае необходимости восстанавливает гармонию мира — и природного и человеческого. В своем жилище Илу возглавляет собрание богов, там он устраивает для них пиры, со своего трона посылает он приказы или дает советы богам и людям. Илу — высшая инстанция, и его решения могут быть изменены только им самим. Он — воплощение мудрости и милостивости [6]. Свидетельством его мудрости, которую никто не может превзойти, является его седая борода. Почтенный возраст этого бога имеет и оборотную сторону: он может поддаться уговорам или угрозам других божеств, иногда проявляет слабости, свойственные старости [7]. И все же он — мощный бог. Мощь Илу подчеркивается тем, что его постоянно называют Быком, а бык у земледельческих народов Восточного Средиземноморья, будучи главной тягловой силой, всегда символизировал неодолимую и благодетельную мощь. Является Илу и владыкой времени — Господином годов [8].

В списке угаритских богов выше Илу стоит Бог отцовский, одно из наиболее таинственных угаритских божеств, о котором, кроме простого упоминания, ничего не известно. Возможно, он был богом угаритского царя или царского дома и именно поэтому помещен во главе списка [9]. Но вполне возможно и то, что Бог отцовский был самым ранним богом, и Илу взял верховную власть, предварительно свергнув его [10]. В любом случае в известные нам времена верховным владыкой богов и людей считался Илу [11].


Супруга Илу — Асирату. Еще ее называют просто Илату, то есть «богиней»
[12]. Часто к имени Асирату прибавляют эпитет Морская [13]. Речь может идти и о «мировом море», из которого вышел земной мир, и о конкретном водном бассейне, в глубине которого обитают различные рыбы и другие морские твари, находящиеся под покровительством Асирату. В качестве морской богини она покровительствует также рыбакам. Обычно ее воспринимают как всеобщую прародительницу богов. Но вообще‑то не все божества потомки Асирату. Так, весьма почитаемый Балу к ним явно не относится. Асирату принимает участие в решениях Илу, но не всегда живет вместе с супругом: всякий ее приход к Илу воспринимается им как праздник. Некоторые ученые думают, что Асирату была олицетворением самого города Угарита (в утаритском языке слово «город» — женского рода) [14]. Но все‑таки она, как и ее супруг, больше связана со всем миром, чем с конкретным городом.

Вторая супруга Илу — Рахмайу, то есть «дева» [15]. О ней известно гораздо меньше, чем об Асирату. Но ее тоже весьма почитали. В списке угаритских божеств она стоит даже выше Асирату [16]. Если Асирату больше связана с морем и рыболовством, то Рахмайу — с охотой [17]. Детьми Илу и его жен являются благие боги Шахару и Шалиму, боги плодородия и одновременно боги небесные, связанные со звездами. Один из них, видимо, воплощался в утренней звезде, другой — в вечерней [18].

Илу кажется довольно противоречивой фигурой. С одной стороны, его веления непререкаемы. Илу властвует над миром богов. Без его разрешения бог не может даже построить себе дворец. А когда Илу приказывает богу–ремесленнику Котару–ва–Хасису возвести дворец для бога Йамму, который относится к группе богов, враждебных Котару, тот все же вынужден подчиниться приказу и приняться за эту постройку. Бог Балу не смеет сам благословить любезных ему людей — Карату, Данниилу и вынужден просить об этом Илу. Весьма почитаем Илу и среди людей. Ему приносят жертвы, его умилостивляют люди, в том числе угаритские цари. В Угарите, скорее всего, был храм Илу. В случае необходимости именно Илу может наполнять реки, играющие столь важную роль в сельском хозяйстве всего этого региона.

Однако, с другой стороны, непосредственно ни Илу, ни его супруги не правят миром. Они как верховные государи стоят высоко над землей и над другими богами. Свои веления и обещания людям Илу может передавать, являясь им во сне, но чаще через особых вестников — ангелов. А для непосредственного управления, реального царствования Илу назначает другого бога из числа своих потомков [19]. И эти потомки ожесточенно спорят и сражаются за право стать царями богов и людей.

В этом отношении угаритские божества делятся на две враждующие группы. В одну входят Йамму, Астару, Муту. В другую — Балу, Анату, Котару–ва–Хасису, Шапашу.


Йамму — бог моря и водной стихии вообще [20]. Его еще называют Судией речным. Под рекой же подразумевается та исходная река мироздания, у истоков которой обитает Илу [21]. Поэтому Йамму — любимец Илу. Представляя непредсказуемую морскую стихию, Йамму казался утаритянам воплощением хаоса и мирового беспорядка. В то же время он олицетворяет земное водное орошение, противопоставленное небесному.

Но надо иметь в виду, что ни в Сирии, ни в Финикии искусственное орошение, то есть земное, никогда решающей роли не играло. Гораздо большее значение для сирийско–финикийского земледелия имело естественное орошение: дождь и даже роса. Поэтому и Йамму не казался людям этого региона благодетельной силой, но выглядел, скорее, силой разрушающей и мешающей дождю, наполняющему речные русла, оплодотворяющему землю, дающему ей возможность произвести урожай [22].

Астару не пользовался в Угарите особой популярностью, хотя относился к старым общесемитским богам и наделялся весьма разнообразными и часто очень важными для людей функциями [23]. Но в Угарите он являлся в первую очередь богом пустыни и тем самым противостоял цивилизованной жизни. Одно время Астару претендовал на царскую власть над миром. Но он явно оказался недостоин ее, царский трон был слишком велик для него, и ему пришлось самому с позором от власти отказаться. Были в угаритском пантеоне и другие божества пустыни, называемые Прожорливыми и Разрушающими [24]. Они противостояли Балу и цивилизованной жизни, которой тот покровительствовал.

Муту считался богом смерти и владыкой подземного мира [25]. Сам он обитал в городе Хамрай, расположенном в ущелье, которое воспринималось как вход в подземный мир. Чтобы добраться до этого города, надо перейти горы Таргузиза и Таррумаги, находящиеся на краю земли, а затем уже спуститься в подземную обитель, где и находится город Хамрай. Само это название иногда переводят как «место проливания слез» или «место крушения». Муту — мощная фигура. Одна его губа достает до неба, другая — до земли. И он поглощает все, что находится вблизи него. Поэтому отправляемые к Муту вестники ни в коем случае не должны к нему слишком приближаться под угрозой неминуемой гибели, а могут лишь издалека пересказывать послания. Отвратительный, вызывающий ужас образ Муту подчеркивал всеохватность смерти, которой в принципе никто не может сопротивляться. Во власти Муту находятся не только все люди, но и боги [26]. Его проявлением в земном мире, кроме смерти каждого конкретного человека, являются иссушающий зной и жестокая за суха, ведущие к исчезновению всего живого. В его руках скипетр бесплодия и вдовства. И вообще всякое неплодородие связано с Муту [27]. Гибель Муту в борьбе с Балу открывает «хляби небесные», и через них нисходит на землю благотворящий дождь, а само уничтожение (явно временное) Муту воспроизводит процесс обработки злаков с целью получения зерна [28].

Центральной фигурой всей угаритской религиозно–мифологической системы предстает Балу, обычно наделяемый эпитетом Силач, что подчеркивает его мощь. Балу, то есть «владыка» [29], вероятно, все же не собственное его имя. Таковым было, по–видимому, Хадду [30]. Балу не являлся сыном Илу; он — сын Дагану [31]. Дагану — податель пищи [32]. Его культ был широко распространен в древней Сирии, этому богу поклонялись многие амореи, а в некоторых аморейских государствах он даже считался верховным богом. Позже поселившиеся на побережье Палестины Филистимляне также признавали Дагану (Дагона) своим верховным богом. Но в Угарите он был известен в основном как отец Балу. И в самом городе Угарите храмы Дагану и Балу находились рядом.

Сам же Балу был в первую очередь богом дождя, оплодотворяющего землю, и росы, столь важной в засушливом климате Сирии, богом бури и грома, грозы; недаром его называли Скачущим на облаке [33]. Гром — это голос Балу, а молния — его оружие, и это оружие нередко воспринималось как извивающееся копье. Жил он на горе Цапану, как утаритяне называли Цафон, недалеко от Угарита. Другой такой же высокой горы поблизости не было. Поднимаясь на 1770 метров над уровнем моря, она была хорошо видна и из Угарита, и с приближающихся к городской гавани кораблей. Естественно, наиболее почитаемого бога поместили на эту гору, которую утаритяне, возможно, воспринимали как вершину мира и саму ее тоже обожествляли. Живущий на этой горе бог мыслился «вышним» [34]. На стеле, найденной в Угарите, Балу изображен в виде зрелого мужчины–воина. На голове у него остроконечный шлем с бычьими рогами, из‑под которого на грудь и спину падают длинные, завитые на концах волосы. В правой руке он держит палицу, которой, по–видимому, производит гром, а в левой — извивающееся копье с пламенем на одном конце и острием на другом, и это острие бог вонзает в землю. Сам он стоит над горами и волнами, и это подчеркивает его «вышнее» положение. Балу мог изображаться и в облике могучего быка.

Балу, как и другие боги, признавал верховную власть Илу, но связан с ним был только как с общим прародителем всех божеств. Это позволяло ему конфликтовать с Илу. Впрочем, инициатором конфликтов обычно выступал именно Илу. Балу фактически управлял миром, и это порой не устраивало Илу. Он составлял заговоры против Балу, не останавливаясь даже перед тем, чтобы его собственная жена соблазняла Балу [35], неоднократно пытался лишить Балу царства, выдвигая его конкурентами то Йамму, то Астару, то Муту. Без угроз богини Анату и уговоров со стороны своей супруги Асирату Илу даже не разрешал Балу построить дворец. В борьбе с Муту Балу погиб, и тогда повсюду установилась засуха и земля перестала производить. Только после воскресения Балу и гибели Муту благодатный дождь смог оплодотворить землю и дать ей новую жизнь [36].

Балу вообще помогает людям во всех трудных ситуациях. Его, разумеется, почитали земледельцы, ибо без помощи этого бога, оплодотворяющего землю, невозможно получить никакого урожая. Но ему поклонялись и моряки — ведь надо умилостивить бога бури, дабы не погибнуть в морской пучине [37]. Балу может возвещать божественную волю и даже заступаться перед Илу в случае крайней нужды. Он оберегает суще–ствующий порядок мира и общества и охраняет город Угарит при нападении на него врагов. Иногда, будучи воинственным богом, он выступает как охотник [38].

Ближайшая соратница Балу — Анату [39]. В утаритских мифах она выглядит если не самой могущественной, то, несомненно, самой активной богиней. Иногда ее считали сестрой Балу [40]. И она же — его возлюбленная. Их первородным сыном был, вероятно, Амурру — первопредок амореев. Само имя Анату, по–видимому, означало «источник» (или «источники») [41], и сначала Анату была прежде всего богиней источников. В качестве таковой она, естественно, способствовала плодородию земли. Анату — госпожа земного плодородия, рождения земных плодов и в то же время богиня земной любви и воплощение женской красоты. Но одновременно она очень воинственна и кровожадна, готова всегда сражаться [42]. Порой кажется, что насилие нравится ей само по себе вне связи с какими‑либо угрозами ей или тем, кого она защищает или кому покровительствует. Даже вернувшись в свой дворец после очередного избиения людей, она, все еще не успокоившись, начинает крушить собственную мебель, как будто это ее живые враги. Анату — мстительная богиня, сурово карающая за малейший отказ ей в ее притязаниях [43]. Боги знают это и боятся ее гнева. Именно Анату явилась к Илу и угрозами заставила того вернуть царскую власть Балу, именно она победила Муту и рассеяла его останки, давая возможность миру вновь оплодотвориться. Воинственная богиня, она в мирное время покровительствует охоте [44]. Анату — и дева и мать одновременно. Угаритяне не усматривали в этом ничего противоречивого, ибо то, что невозможно в людском мире, вполне мыслимо в мире божественном [45]. Возлюбленная Быка Балу, Анату порой предстает в образе коровы. Иногда она является и в облике птицы, прежде всего орлицы. Кровожадные орлы и коршуны вообще считались священными птицами Анату. Изображали Анату часто в виде обнаженной женщины, стоящей на льве, а также иногда в воинственной позе с поднятой правой рукой, в которой она держала копье, и с кинжалом или, может быть, щитом (обычно ни копье, ни кинжал, ни щит не сохранялись, будучи, вероятно, сделаны из дерева) в согнутой в локте левой руке.

Котару–ва–Хасису («пригожий–и-мудрый») [46] — бог–ремесленник в самом широком смысле [47]. В частности, он строит дворец Балу. Он также льет металл, изготавливает мебель, посуду, украшения, оружие. Особенно любит Котару–ва–Хасису работать с драгоценными металлами и камнями. Его частый эпитет — Работающий руками. И это — главная его характеристика. Ремесло таит в себе что‑то от магии, ибо ремесленник превращает одну вещь (материал) в другую (изделие). Угаритский божественный ремесленник тоже связан с магией [48]: он создает для Балу две волшебные дубины (палицы), которые должны помочь ему в бою с врагом. Но будучи в целом союзником Балу, Котару–ва–Хасису подчинился высшему приказу и стал строить дворец его сопернику Йамму. Характерно, однако, что жил этот бог–умелец, как считалось, не в Угарите и не в его окрестностях, а, скорее всего, на Крите, откуда поступали в Угарит всякие заморские товары, а также в египетской столице Мемфисе [49]. И это в значительной степени отражает зависимость угаритского ремесла от критского и египетского. Видимо, в Угарите ремесло, хотя и было весьма развито, все же воспринималось как дело в определенной степени таинственное и несколько чуждое, иностранное. Поскольку и до Крита и до Египта из Угарита добирались морем, Котару–ва–Хасису порой именовали Морским и даже делали его покровителем или изобретателем мореплавания.

Более верной союзницей Балу является богиня солнца Шапашу. Ее по праву называли Светочем богов. Освещает она и жизнь людей, так что ее союз с благотворным Балу вполне естествен. Шапашу именовали Великой госпожой, что вполне понятно для почитателей благодетельного солнца. Небесные звезды рассматривались как воинство Шапашу [50]. Находясь на небе, Шапашу соединяет небесные божества с землей. Она в случае необходимости выступает вестницей Илу и передает богам его веления. Живет Шапашу, вполне понятно, на востоке. Но она не остается в своем жилище, а путешествует днем с востока на запад, а ночью, вероятно через подземный мир, возвращается в свой дом на востоке. Путешествуя через подземный мир, она оказывается в связи с миром мертвецов и таинственных гаданий. В то же время своими гаданиями и заговорами Шапашу помогает излечиться, в частности, от смертельного действия змеиного яда, который она собирает, как солнце ярким днем собирает и уничтожает тень.
Изображение
Фигурка богини Астарты, найденная в Тарсисе (совр. Испания). В ней отчетливо просматриваются египетские мотивы
Конечно, этими божествами угаритский мир богов не ограничивался. Богиней охоты и плодородия, любви и красоты наряду с Анату была Астарта (Аштарту). Часто она упоминалась вместе с Анату [51]. О красивой девушке могли сказать, что ее прелесть подобна прелести Анату и ее красота — красоте Астарты. Соседи Угарита, возможно, даже не улавливали разницы между Анату и Астартой. Во всяком случае, египтяне во второй половине II тысячелетия до н. э. воспринимали их как одно божество — Анатастарта (Анаташтарт). Угаритяне знали два проявления Астарты — Астарту Пещерную и Астарту Полевую [52]. Но в общем в утаритской религии и мифологии Астарта играла второстепенную роль [53].

Дочери Балу — Пидрай, Талай и Арцай [54] — как бы воплощали некоторые стороны деятельности и фигуры Балу: небесную росу, божественный свет и плодоносящую землю. Это были богини плодородия, и они вместе с Силачом Балу обеспечивали продолжение жизни на земле. Пидрай и Талай жили обычно с отцом в его дворце. Арцай же, более связанная с землей, по–видимому, обитала где‑то на земле, а может быть, и в подземном мире. Некоторые ученые даже думают, что Арцай была связана с богом смерти Муту и на каком‑то этапе мифотворчества ее восприняли как супругу этого подземного бога.

Были у Балу и братья — боги бури и плодоносящего дождя, как и сам Балу [55]. Но все они явно подчинялись Владыке Цапану, который мог даже выдать их богу смерти Муту вместо себя (хотя этого и не сделал).

Важную роль в Угарите играл бог Рашапу. Мифов о нем мы не знаем (возможно, что их и не существовало) [56]. Но в жизни угаритян он занимал значительное место [57]. Этот бог был связан с землей и подземным миром, он, считали угаритяне, насылал на людей болезни и эпидемии, но мог в случае


Конечно, этими божествами угаритский мир богов не ограничивался. Богиней охоты и плодородия, любви и красоты наряду с Анату была Астарта (Аштарту). Часто она упоминалась вместе с Анату [51]. О красивой девушке могли сказать, что ее прелесть подобна прелести Анату и ее красота — красоте Астарты. Соседи Угарита, возможно, даже не улавливали разницы между Анату и Астартой. Во всяком случае, египтяне во второй половине II тысячелетия до н. э. воспринимали их как одно божество — Анатастарта (Анаташтарт). Угаритяне знали два проявления Астарты — Астарту Пещерную и Астарту Полевую [52]. Но в общем в утаритской религии и мифологии Астарта играла второстепенную роль [53].

Дочери Балу — Пидрай, Талай и Арцай [54] — как бы воплощали некоторые стороны деятельности и фигуры Балу: небесную росу, божественный свет и плодоносящую землю. Это были богини плодородия, и они вместе с Силачом Балу обеспечивали продолжение жизни на земле. Пидрай и Талай жили обычно с отцом в его дворце. Арцай же, более связанная с землей, по–видимому, обитала где‑то на земле, а может быть, и в подземном мире. Некоторые ученые даже думают, что Арцай была связана с богом смерти Муту и на каком‑то этапе мифотворчества ее восприняли как супругу этого подземного бога.

Были у Балу и братья — боги бури и плодоносящего дождя, как и сам Балу [55]. Но все они явно подчинялись Владыке Цапану, который мог даже выдать их богу смерти Муту вместо себя (хотя этого и не сделал).

Важную роль в Угарите играл бог Рашапу. Мифов о нем мы не знаем (возможно, что их и не существовало) [56]. Но в жизни угаритян он занимал значительное место [57]. Этот бог был связан с землей и подземным миром, он, считали угаритяне, насылал на людей болезни и эпидемии, но мог в случае обращения к нему и излечить от них. Действует он на людей, стреляя в них из лука; болезни — результат поражения человека стрелами Рашапу. На земле он чаще всего появляется во время заката, и поэтому его порой называют привратником Шапашу. Рашапу как бы возглавляет группу божеств, которых угаритяне явно не слишком любили и очень боялись. Эти божества, вероятно, тоже были связаны с болезнями и смертью. К таким божествам относили богиню Дадмишу, которая в списке угаритских божеств следует непосредственно за Рашапу. Она мыслилась воинственной богиней, уничтожавшей людей, и ее, может быть, угаритяне считали супругой Рашапу [58].

Значительное место в угаритской религии занимал бог Харану [59]. О нем мы знаем немного. Известно лишь, что этот бог излечивал людей и лошадей от действия змеиного яда. Возможно, Харану вообще был богом–целителем, но одновременно он мог и насылать болезни как на людей, так и на лошадей. В древности, в том числе и в Передней Азии, лошадь использовалась не в земледелии, а в армии, причем в отборных войсках, связанных с аристократией. Поэтому, может быть, и культ Харану в Угарите был больше связан с военной аристократией.

Поклонялись угаритяне и другим божествам, занимавшим в их духовной жизни меньшее место. Среди таких божеств был бог Йаву [60]. Известно о нем очень мало, а именно — что он как‑то связан с морским богом Иамму. По некоторым предположениям, Йаву — тот же самый бог, которого в финикийском Берите называли Йево и который в Библии именуется Иахве.

В угаритской религии и мифологии существовали и различные низшие божества, жившие между небом и землей. Они помогали или, наоборот, вредили людям, и им тоже поклонялись. Одних люди благодарили за помощь, просили и впредь помогать им, других они стремились умилостивить, чтобы те не насылали на них различные беды. Очень почитали угаритяне Благих богинь — Косаратум, чьими священными птицами считались ласточки. Эти богини, как представлялось, помогали при рождении ребенка [61]. В списке утаритских божеств присутствуют обожествленные музыкальные инструменты. Некоторые боги имеют своих слуг и вестников. Вестники не только связывают богов друг с другом, но порой являются посредниками между богами и людьми. Боги могут создавать особые существа для выполнения тех или иных поручений. Так, Илу создал демона Шатикату специально для излечения царя Карату. И весь этот пестрый божественный мир благочестиво почитался угаритянами.

С падением Угарита некоторые угаритские божества оказались забыты, другие, вероятно и прежде почитавшиеся ханаанеями, сохранили свой культ, но заняли более скромное место, чем это было в Угарите во II тысячелетии до н. э.; третьи продолжали пользоваться большим почитанием и в I тысячелетии до н. э.

Примечания:
"Покажите им, на что вы способны. Украдите у них надежду, как тень крадёт свет. Тогда покажитесь сами. Инструмент никогда не меняется, дети мои… Оружие всегда одно и то же... Страх." Конрад Керз ©

Аватара пользователя
Цила
Сообщения: 4893
Зарегистрирован: Ср янв 24, 2018 11:49 pm
Откуда: Россия
Род занятий: Некромагия, магия Хаоса

Re: Пантеон угаритских богов

Непрочитанное сообщение Цила » Сб фев 10, 2018 8:50 pm

[34] Первое время, когда стали читать утаритские тексты, термин «высший» («вышний») воспринимали как имя самостоятельного бога, сына Балу, и думали, что именно этот сын Балу сражался с богом смерти Муту. Но затем было доказано, что так именуют самого Балу. Однако позже произошло, вероятно, разделение этой божественной фигуры. И у финикийцев и у арамеев появился бог Элиун («вышний»).

[35] Миф о том, как Илу собственной женой соблазнял Балу, дошел до нас в хеттском варианте, но сейчас доказано его угаритское или, во всяком случае, аморейско–ханаанейское происхождение.

[36] Балу, таким образом, относится к умирающим и воскресающим богам, какими были в Финикии «молодые боги» Адонис, Эшмун, Мелькарт. Это, как и у других народов, были боги, первоначально связанные с аграрным циклом, но позже их функции стали гораздо более разнообразными. Они могли становиться покровителями городов, хотя, например, Эшмуна весьма почитали все финикийцы. Кроме всего прочего, такие боги связывали два мира — мир жизни и мир смерти. Все это делало умирающих и воскресающих богов очень важными фигурами финикийской религиозной системы. И роль Балу в Угарите во многих отношениях была аналогична. Связанный первоначально с земледелием, он затем становится главным богом Угарита, воплощая все самое главное для угаритян.

[37] Возможно, что после победы над Йамму Балу перенял некоторые его «обязанности». В более позднее время в Тире Баал–Цафон, финикийский аналог Балу–Цапану, тоже связывается преимущественно с морем и кораблями.

[38] Сфера деятельности Балу распространялась как на всю жизнь, так и на отдельные ее проявления, в том числе на охоту. Именно охота, как и война, является той сферой, в которой жизнь и смерть соединены наиболее зримо.

[39] Анату была одной из самых древних богинь этого региона. Ранние следы ее культа отмечаются на рубеже III‑II тысячелетий до н. э. с появлением первых аморейских племен в Сирии и на границе Месопотамии.

Анату весьма почитали в Мари. Ей поклонялись и другие амореи. Во II тысячелетии до н. э. культ этой богини, как и некоторых других азиатских, преимущественно западносемитских, божеств проник в Египет. Ее, как и Баал–Зефона, т. е. Балу, почитали в Мемфисе. Во времена гиксосского господства в Египте в городе Танис существовал храм Анату. Эту богиню почитали в Палестине в конце II тысячелетия до н. э. евреи, завоевывавшие эту страну: один из судей (т. е. глав племенного союза), Шамгар, назван сыном Анат (Анату). В I тысячелетии до н. э. ей (под именем Анат–бетель) поклонялись евреи, жившие на юге Египта в Элефантине. Тогда же культ Анату–Анат существовал у арамеев. Но в данном тысячелетии эта богиня уже не занимает столь видного места, как в предыдущем. Следы ее культа встречаются все более и более редко, хотя полностью богиня из божественного мира этого времени не исчезла. На Кипре ее отождествили с греческой богиней Афиной, называя при этом «спасительни–цей». Египтяне и арамеи считали Анату–Анат владычицей неба. В Угарите никаких следов такого толкования образа Анату не отмечено. Ее, скорее, связывали с землей и плодородием. Может быть, тесная связь между Анату и жителями Угарита выражена в эпитете, который почти постоянно сопровождает имя этой богини, — Невестка народа. Правда, многие специалисты предлагают другое чтение и, соответственно, другой перевод: «прародительница народа» (или народов), «возлюбленная народа», «возлюбленная героя», под которым подразумевается Балу, и т. д. И все же чтение и перевод «невестка народа» кажется наиболее предпочтительным и обоснованным. Однако более точный смысл этого эпитета весьма темен. Возможно, в результате особой церемонии, называемой «священным браком», богиня как бы вступала в родство с народом Угарита.

[40] Священным животным Балу был бык, а Анату — корова. Это очень древние земледельческие символы. Можно думать, что представление о родстве Балу и Анату возникло еще до поселения амореев в Угарите. И все же утаритяне считали Анату, в отличие от Балу, дочерью Илу, хотя, быть может, и не от Асирату.

[41] Такое толкование имени Анату наиболее вероятно. Высказывались и другие предположения, как, например, то, что это имя выражает любовное желание Балу. Но подобные гипотезы отвергнуты наукой. Интересен отмечаемый исследователями миф, рассказывающий о том, как Анату поглощает плоть и кровь убитого Балу. Такой дикий, как скажет наш современник, поступок выражает стремление Анату приобщиться к своему возлюбленному, слиться с ним. С точки зрения природного объяснения мифа, перед нами олицетворенное поглощение дождя (Балу) земным источником (Анату). Непосредственно после этого рассказывается об обходе Анату различных источников. Данный текст сохранился очень плохо, и мы не знаем, с какой целью богиня совершала этот обход. Но ученые подчеркивают связь между мистическим поглощением телесной сути Балу и обходом источников, что, как они полагают, подтверждает характер Анату как богини источников и, следовательно, произведение ее имени от слова «источник» (в единственном или множественном числе).

[42] Трудно сейчас сказать, почему богиня плодородия и любви, т. е. в конечном счете богиня жизни, оказывается одновременно воинственной и кровожадной. Такое объединение столь разных, казалось бы, сторон свойственно не только Анату. Подобное сочетание характерно и для Астарты у финикийцев, и для месопотамской Иштар. Что же касается вообще соединения в одной фигуре богини плодородия и богини охоты, то это могло объясняться тем, что богиня «отвечает» не только за произрастание плодов, но и вообще за снабжение людей пищей, даваемой землей, — как продуктами земледелия, так и результатами охоты. То же свойственно и южноарабскому Аштару. Видимо, такое соединение было характерно для древнейшей семитской религии.

[43] Надо подчеркнуть, что воинственность Анату временами представляется чрезмерной и не оправданной обстоятельствами. Эти черты, видимо, очень древние и отражают весьма архаическую стадию религиозного развития, когда война всех против всех была в известной степени нормой жизни. Характерно, что хотя Балу был тоже воинственным богом, его воинственность более осмысленна, чем воинственность его возлюбленной Анату. И в любви Анату совершенно безудержна. Может быть, она стала воплощать не столько любовь, сколько неудержимую страсть. И данное обстоятельство, возможно, привело к тому, что в I тысячелетии до н. э. эта богиня уже не пользовалась таким почитанием, как в предыдущем. В мировой мифологии мстительность часто выступает как свойство богинь любви. На Кипре рассказывали о мести богини любви не почитающей ее местной царевне. В Греции существовал миф о сыне афинского царя Ипполите, который не почитал богиню любви Афродиту — и был сурово наказан: Афродита заставила Федру, мачеху Ипполита, влюбиться, в пасынка, а когда Ипполит отверг любовь Федры, оговорила его перед отцом, и по молению разгневанного отца боги уничтожили Ипполита. Мстительной была и греческая богиня Артемида, образ которой тоже первоначально связывался с плодородием.

[44] Воинственность и охота совершенно естественно связаны друг с другом, ибо охота является в известной степени замещением военных действий в мирное время. Такой же богиней–охотницей считалась в Греции Артемида. В известных нам мифах она была одной из богинь, не подверженных чарам Афродиты, не знающей и не желающей любви. Но это, как кажется, было результатом уже более позднего развития мифологии. Артемида, несмотря на свою девственность, являлась богиней, помогающей рождению ребенка. В греческих городах Малой Азии, куда после крушения микенских государств переселилась значительная часть греков и где поэтому в большей степени сохранились предания II тысячелетия до н. э. (вспомним, что и поэмы Гомера возникли именно в этом регионе греческого мира), Артемиду изображали как кормилицу с огромным количеством грудей. Такой она была изображена в знаменитом храме в Эфесе. Артемида была сестрой Аполлона, и они вместе уничтожили детей несчастной Ниобы, когда та посмела обидеть Латону, мать Артемиды и Аполлона. И мстительность, проявившаяся в этом поступке, тоже роднит Артемиду и Анату.

[45] Пользуясь современной логикой, ученые пытаются более или менее рационально объяснить эпитет Дева, часто сопровождавший имя Анату. Полагают, что слово «дева» выражает не девственность, а просто молодость богини, или что эта богиня не была собственно рождающей (но в одном мифе рассказывается о рождении ею сына от Балу), или что девственность является специфической общественно значимой чертой Анату, которую богиня не утрачивает, несмотря на любовь и рождение детей. Думается, что все объясняется проще. Мифологическим представлениям вообще не свойственна та логика, которая лежит в основе науки и повседневной деятельности человека, ибо миф и наука с ее логикой отражают разные стороны человеческого понимания мира. Поэтому и представление о том, что в мире богов возможно все, что невозможно в мире людей, и что там могут сочетаться логически самые несовместимые качества, вполне вписывается в религиозно–мифологическое мышление угаритян. Видимо, утаритяне (как и финикийцы) весьма ценили девственность, считая ее одной из высших женских добродетелей. Недаром своих великих богинь они называли девами. Таковы Рахмайу и Анату, а в Финикии — Астарта и Тиннит. Рассматривая этих богинь как дев, матерей и супруг (или возлюбленных) одновременно, люди подчеркивали свое глубочайшее уважение к ним.

[46] Котару–ва–Хасису обычно имеет два имени. Правда, некоторые исследователи полагают, что это — эпитеты, заменяющие настоящее имя бога, которое нельзя произносить. Но в связи с этим надо заметить, что утаритяне, как и их соседи, а также другие народы, у которых существовал подобный обычай, чаще все же знали собственное имя бога и порой проговаривались. Как нам известно, настоящее имя Балу — Хадду, и это имя иногда появляется в угаритских текстах. На какое‑либо иное имя Котару–ва–Хасису нет вообще никаких намеков. Поэтому предпочтительно все же полагать, что это — двойное имя столь важного для угаритян бога. У финикийцев будут божества с двойным именем. Но эти фигуры возникли, вероятнее всего, из слияния двух (иногда даже трех) божеств, относительно близких в каких‑то своих проявлениях друг другу. Появилось ли двойное имя Котару–ва–Хасису таким же образом, сказать трудно. Но на эту мысль наводит еще и то обстоятельство, что Котару–ва–Хасису жил одновременно в двух местах — на Крите и в Египте, и когда его вызывали для работы, он приходил оттуда также одновременно. Может быть, действительно когда‑то произошло слияние двух богов в одном? Конечно, это только предположение, пока не имеющее никакого обоснования. Высказывалось мнение, что первое имя бога каким‑то образом связано с арабским божеством Каср. Заметим, что в утаритских текстах бог иногда называется только Котару; имя же Хасису отдельно почти не встречается. Финикийцы, как об этом еще будет сказано, имели в своем пантеоне бога Хусора, очень близкого Котару–ва–Хасису, но обладающего только одним именем. В результате чисто логических размышлений можно выстроить гипотезу, согласно которой культ старинного общесемитского бога, вынесенный амореями и ханаанеями из Аравии, встретился в Угарите с культом местного доаморейского божества, тоже покровительствующего ремеслу. А то, что ремесло появилось в Угарите еще до поселения там амореев, доказано археологическими раскопками. Этот гипотетический бог мог рассматриваться там не только как ремесленник, но и как творец мира. Возможно, что именно он отождествлялся с египетским Птахом, который в Мемфисе считался создателем вселенной, всех богов и людей (не весь Египет, а именно Мемфис назывался одной из резиденций Котару–ва–Хасису). Но для угаритян таким богом был Илу, и поэтому наиболее подходящей фигурой для объединения стал именно Котару. Если это так, то явно произошла значительная «угаритизация» этого местного бога, ибо само имя Хасису — совершенно угаритское.

Котару–ва–Хасису отождествляли с месопотамским богом Эа. В месопотамской семитской мифологии Эа являлся наследником более древнего несемитского бога Энки, чье имя говорит само за себя— «господин земли». Эа побеждает первобытный водный хаос и на нем создает свое жилище — землю. И здесь бог, отождествляемый с утаритским Котару–ва–Хасису, мыслится создателем вселенной. Но в угаритской мифологии этот бог подчинен Илу и должен выполнять его приказы, даже если они ему не нравятся. Возможно, что после объединения двух богов–ремесленников статус нового бога несколько понизился. Однако роль в жизни человечества, отводимая ему, осталась огромной. Если Илу признавался Творцом творения, создателем мира и прародителем богов, то богу–ремесленнику полагалось создавать все то, что можно назвать признаками цивилизации, и прежде всего городской цивилизации с ее архитектурой, сравнительно комфортабельной жизнью, украшениями, но также и оружием.

[47] Угарит был очень важным ремесленным центром. Керамику там стали изготавливать уже в период неолита. В начале III тысячелетия до н. э. угаритяне начали создавать медные вещи, а позже перешли к бронзе. В связи с этим можно отметить, что Котару–ва–Хасису порой определялся именно как литейщик. Развиты были в Угарите и другие виды ремесла, такие, как строительство (Котару–ва–Хасису считался строителем дворцов богов), текстильное дело, изготовление оружия. Однако ремесленники, по крайней мере большинство их, были не гражданами, а так называемыми царскими людьми, зависимыми от царя и выполнявшими поручения царского двора. Это обстоятельство, по–видимому, повлияло на место Котару–ва–Хасису в мире угаритских богов.

[48] Представление о связи магии с ремеслом, особенно с кузнечным, было широко распространено у многих народов, и к работе кузнеца люди часто относились с некоторым недоверием и даже враждебностью. Кузнец, работающий с горячим металлом, делает то, что недоступно другому человеку, а это подразумевает наличие у него каких‑то необъяснимых возможностей. К тому же он имеет дело с огнем, который тоже является непонятной и часто страшной материей. И все это кузнец может обратить против других людей. Характерно, что в Библии изобретателем кузнечного дела считался пятый потомок Каина, Тубал–Каин, которого сравнивают с Котару–ва–Хасису. Кузнечное ремесло, таким образом, оказывалось изобретением потомства первозлодея. Не исключено, что фигура Тубал–Каина возникла в результате удвоения какого‑то сказания о самом Каине. Во всяком случае, первый кузнец принадлежит к общности, враждебной потомству добродетельного сына Адама — Шета (Сифа), от которого, согласно ветхозаветной традиции, и произошли все народы.

[49] Местопребыванием Котару–ва–Хасису считается Каптару, библейский Кафтор. Некоторые исследователи полагают, что это место расположено в Малой Азии. Но подавляющее большинство специалистов убеждены, что Каптару–Кафтор тождествен Криту. Связи между Угаритом и Критом возникли в самом начале II тысячелетия до н. э. и усиливались с развитием критской и угаритской экономик. Когда минойское государство на Крите пало под ударами греков–ахейцев, последние стали преемниками критян в их отношениях с Угаритом. В самом Угарите существовал квартал, в котором жили выходцы из Эгейского бассейна. И сами угаритяне плавали в Эгеиду. Возможно, именно в Угарите минойские критяне, а затем греки познакомились с произведениями восточного искусства и некоторыми мифами. И сами утаритяне плавали на Крит и в материковую Грецию. То, что в представлениях о местонахождении резиденции Котару–ва–Хасису закрепился именно Крит, свидетельствует о сравнительно раннем помещении этого бога за море, т. е. еще до падения минойского царства около середины II тысячелетия до н. э. С Египтом угаритяне тоже были связаны очень давно. Самые ранние свидетельства таких связей относятся к периоду, непосредственно следующему за 2000 г. до н. э. Одно время Угарит политически подчинялся Египту. Позже угаритские цари стали «вассалами» хеттских царей, но связи с Египтом не прерывались. Надо заметить, что одной резиденцией бога–ремесленника считался весь остров Крит, а не такие его крупнейшие центры, как Кносс или Фест, а другой — конкретный город Хикупту, т. е. Мемфис. Мемфис был очень древним политическим и религиозным центром Египта, первой столицей объединенного царства. Именно с мемфисским богом Птахом, как уже говорилось, мог отождествляться Котару–ва–Хасису. Но ведущую роль в религиозных представлениях египтян этот мемфисский бог стал играть, по–видимому, только в эпоху Нового царства в Египте, т. е. начиная с XVI в. до н. э. Должно быть, именно в это время и произошло «закрепление» за этим городом угаритского бога и его отождествление с Птахом.

[50] Представление о звездах как о небесном воинстве или воинстве солнца было свойственно и другим народам. Так, в Библии звезды именуются небесным воинством.

[51] Эти богини даже живут на одной горе Имбабу. В то же время Анату очень часто действует одна. Если Анату сестра и возлюбленная Балу, то об Астарте ничего подобного не известно. Возможно, она связана с богом Аштаром, который, как было уже сказано, тоже большой роли в Угарите не играл.

[52] Может быть, это связано с различными типами святилищ Астарты. В Угарите и во всем сиро–финикийском регионе существовали пещерные святилища. В одном таком святилище могла почитаться Астарта.

[53] Такое впечатление производят сохранившиеся мифы Угарита. В ритуальных текстах Астарта появляется гораздо чаще (ее статую, где она изображена сидящей на троне, в ходе какой‑то важной церемонии вносили в царский дворец; Астарте приносили различные жертвы). И в этих текстах она упоминается отдельно от Анату. Не исключено, что открытия новых текстов, если они произойдут, позволят изменить наше нынешнее представление о второстепенности Астарты в Угарите. Но в любом случае эта богиня, очень близкая по своему образу и по своим «обязанностям» к Анату, занимала в Угарите все же более низкое место. В списке божеств, где она отождествляется с месопотамской Иштар, Астарта упоминается много позже, чем Анату. По–видимому, Астарта — западносемитская форма той же богини Иштар. Но Иштар была во многом небесной, звездной богиней (ее звездой считалась Венера). Возможно, тот же характер сохраняла в Угарите и Астарта. Но богиня, связанная с источниками, питаю–щими землю и поддерживающими ее плодородие, т. е. Анату, оказалась гораздо ближе угаритянам.

[54] Образы Пидрай, Талай и Арцай до сих пор вызывают споры. Существует мнение, что они — не дочери, а жены Балу. Действительно, в мифологических текстах имена этих богинь часто упоминаются с отчествами: Пидрай дочь Светозарного, Талай дочь Дождевика и Арцай дочь Паводка. Правда, и эти отчества тоже вызывают споры. В частности, иногда полагают, что Арцай — дочь таинственной Йабаддары. Наличие при именах этих богинь отчеств, отличных от имени Балу, как будто предполагает у них иное отцовство, чем отцовство Балу, а их совместное проживание с Балу заставляет думать, что они — его супруги. Однако в мифе о женитьбе бога луны Йариху последнему предлагается в жены именно Пидрай, и сват, бог лета, обещает походатайствовать перед Балу о согласии последнего. Это было бы бессмысленным, если бы Пидрай была супругой Балу, и кажется совершенно неприемлемым, даже если принимать во внимание частую нелогичность мифа. Поэтому, пожалуй, правы те исследователи, которые рассматривают «отчества» этих богинь как эпитеты и видят в самих богинях дочерей Балу и воплощение отдельных сторон его образа.

В утаритском списке божеств из этих трех богинь упомянуты, причем в разных местах, две — Пидрай и Арцай. По отдельности они упоминаются и в ритуальных текстах. Первая отождествляется в списке богов с хурритской богиней Хебат. Хурриты и под их влиянием хетты почитали эту богиню как супругу бога грозы Тешуба. К концу существования Хеттского царства Хебат отождествляли с богиней солнца города Аринна. С течением времени Хебат становилась все более важной божественной персоной. Но, насколько нам пока известно, роль Пидрай в Угарите никак не соответствует положению Хебат у хурритов и хеттов. Поэтому прямое сопоставление этих двух богинь в настоящий момент неправомерно, хотя, конечно, какие‑то общие черты Хебат и Пидрай явно существовали, что и позволило отождествить их образы. Вполне могло случиться, что супруга хурритского бога в Угарите воспринималась уже как дочь местного бога грозы. Все же утаритская Пидрай играла большую роль, чем ее сестра; во всяком случае, она чаще упоминается в найденных ритуальных текстах, где имя третьей сестры — Талай — вовсе отсутствует. Арцай в списке богов отождествляется с месопотамской богиней Аллатум, которая была связана с подземным миром. Само имя Арцай означает «земная», что указывает на ее связь с матерью–землей и земными, а также подземными силами.

[55] В угаритском списке богов упоминаются шесть Балум, которые названы непосредственно за Балу–Цапану. Они отождествляются с месопотамскими Ададами — от Адада II до Адада VII. Первым Ададом являлся Владыка Цапану (см. также примем. 44). Одинаковое имя позволяет говорить, что «обязанности» этих «владык» не отличались от «обязанностей» самого Балу, т. е. они тоже были в первую очередь богами грозы, бури, дождя. Именно их, скорее всего, и подразумевали угаритяне, говоря о братьях Балу.

[56] Единственное исключение — упоминание Рашапу в сказании о Карату, где этот бог вместе с Йамму становится ответственным за смерть родственников героя. Но это упоминание не предполагает существования какого‑либо рассказа о губительных деяниях Рашапу.

[57] О значительной роли Рашапу свидетельствует частое упоминание этого бога в угаритских ритуальных текстах. Ему постоянно требуется приносить в жертву барана или овцу. Часто угаритяне называли своих детей так, чтобы в их имени присутствовало имя этого бога, стремясь тем самым обеспечить ребенку покровительство Рашапу. Угаритяне явно очень боялись Рашапу и старались всеми силами его умилостивить. Этого бога отождествляли с месопотамским Нергалом, который тоже был связан с войной. В гораздо более позднее время в одном из сирийских городов Нергал почитался как сын тамошнего верховного бога. Не может ли это означать, что угаритский Рашапу тоже имел подобный статус? Рашапу был древним западносемитским богом, культ которого существовал в различных городах и государствах Сирии во II тысячелетии до н. э. Под своим собственным именем Рашапу почитали египтяне, которые иногда отождествляли его со своим богом войны Монту.

[58] Дадмишу была по своему происхождению хурритской богиней. Возможно, что после принятия в мир угаритских божеств она превратилась в супругу Рашапу.

[59] Поклонение Харану было широко распространено среди амореев. Его чрезвычайно почитали в Мари и вообще на Евфрате. Культ Харану засвидетельствован в Палестине, а приблизительно в XV в. до н. э. он проник в Египет. Однако, несмотря на такую популярность культа Харану, рассказов об этом боге сохранилось мало.

[60] Йаву упоминается в мифах довольно редко. Можно даже сделать вывод, что это — второе имя бога моря Йамму. Как бы то ни было, Йаву (или Йево), несомненно, связан с морем. Открытие в угаритских текстах этого имени сразу же заставило исследователей вспомнить о библейском «Иахве», которое в некоторых личных именах звучит очень похоже. В угаритском Йаву многие увидели прообраз еврейского бога. Однако последний был по своему происхождению явно богом грозы и бури, позже осмысленным и как бог войны и воинств — отсюда имя Саваоф (Цебаот), т. е. «воинства». Йаву же был морским божеством. И в финикийском Библе он почитался как бог моря. В Угарите же богом, хотя бы частично сопоставимым с Иахве (естественно, прежде чем он стал единственным Богом), мог быть Балу, но не противник последнего.

[61] Отцом Благих богинь был Халалу, о котором известно очень мало. Но след старинного предания о нем явно содержится в пророчестве библейского пророка Исайи, который говорит о Хелеле («светоносном»), сыне зари, который вознамерился взойти на небо выше звезд и воссесть на священной горе Цапану; но Бог низвергнул его в глубины преисподней. Упоминание Цапану позволяет с большой долей вероятности предполагать, что богом, низвергнувшим Хелеля, был угаритский Балу (хотя, конечно, утверждать это с полной определенностью невозможно), и в таком случае библейский Хелель — это угаритский Халалу. Халалу назван Владыкой серпа. Это подразумевает его связь с урожаем. Другие исследователи предпочитают видеть в Халалу лунное божество и считать серп метафорой полумесяца. Но думается, что для первого толкования имеется все же больше обоснований. Земная жатва, в которой главным орудием был серп, вполне сопоставима с появлением нового человека, так что неудивительно превращение дочерей Халалу в покровительниц рождения детей. Имя Светоносный, которое появляется в пророчестве Исайи, может объясняться, как полагают ученые, совпадением имени бога (возможно, взятого у хурритов) с семитским словом, содержащим корень «свет».
[/spoiler]

Автор Ю.Б.Циркин
Источник: http://skazanie.info/bogi-ugarita
"Покажите им, на что вы способны. Украдите у них надежду, как тень крадёт свет. Тогда покажитесь сами. Инструмент никогда не меняется, дети мои… Оружие всегда одно и то же... Страх." Конрад Керз ©

Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 2 гостя