Кимбанда и воды ислама

[Алексей Минский]

Nicholaj de Mattos Frisvold (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

Как отмечают Р.Н. Родригиш и Артур Рамуш, мусульмане, прибывавшие в Бразилию, старались хранить свои мистериальные традиции в строжайшей тайне. И, следует признать, они настолько в этом преуспели, что в наши дни об их влиянии упоминают очень редко и не помнят почти ничего. Бразильцы называли мусульман «моссуруби» (Mossourubi), «мусульми» (Musulmi) и «мале» (Malê). Последний термин происходит от названия государства Мали, расположенного в долине реки Нигер, основную часть населения которого составляет народ малинка (мандинка, мадинга). Очень скоро это слово, «мале», стало синонимом макумбы и черной магии. Бастид указывает, что на самом деле ислам в Бразилию принесли не малинка, а хауса, что весьма любопытно ввиду географической близости между территориями хауса и йоруба и давней истории конфликтов между этими двумя народами. Африканская культура ассимилировала ислам так же, как и христианство, породив своеобразный сплав мусульманского вероисповедания с анимизмом еще у себя на родине, — а в Новом Свете эта синтетическая религия претерпела еще одну трансформацию. Известно, что в 1840 году в Рио-де-Жанейро, на Руа Баран-ди-Сан-Феликс, была основана мечеть. Известно также, что мусульман иногда называли «мина» (mina) — по названию порта Эль-Мино в Баии, через который они прибывали в Бразилию. Однако в этом может заключаться и намек на связь с ранним этапом развития макумбы, формировавшейся, по всей вероятности, в суровых условиях на севере штата Минас-Жерайс: сюда мусульман отправляли на добычу драгоценных металлов, которые затем перевозили в Викторию, Сальвадор, Рио-де-Жанейро, а в более поздний период — в Сан-Паулу.

В 1912 году стало известно о «секте мале», действовавшей в штате Алагоас. Главным объектом их поклонения был «Али Баба» — разумеется, не герой сказок «Тысячи и одной ночи», а Али ибн Абу Талиб, двоюродный брат пророка Мухаммеда, основоположник суфизма и мистического ислама. В этой общине его почитали в образе ребенка, облаченного в красные одеджы и украшенного ожерельями с подвесками-офа (ofá, «охотничий лук»). Секту возглавлял алуфа (alufa, «священнослужитель»), которого называли «иман» (iman) или «альмани» (almany); он возглавлял церемонии, в ходе которых верующие рисовали арабески и пели гимны во славу Аллаха и различных ориша.

В наши дни о мусульманском пласте традиции вспоминают нечасто — как будто воды ислама излились без остатка и растворились в общей духовной атмосфере минувших времен. Отчасти это может быть связано с революционным духом, свойственным Черному исламу, но отчасти — еще и с тем, что народ хауса доставлял колонизаторам много беспокойства. С 1813 года многих мятежных мусульман-хауса начали отправлять обратно в Африку, а многих — попросту истреблять. Так твердыня Черного ислама пошатнулась и защитники ее рассеялись, но это способствовало гораздо более глубокому слиянию с новой землей и ее духами.

Сохранилось несколько отчетов о том, как в конце XIX века праздновали Рамадан небольшие замкнутые общины мусульман в Баии и Рио-де-Жанейро: церемония включала в себя не только молитвы, но и магические заклинания и обряды. Верующие в подобных общинах признавали важность мусульманских молитв и Корана, носили абаду и тюрбан, пользовались четками и соблюдали посты. Свои церемонии они всегда проводили втайне и были очень скрытными во всем, что касалось религиозной жизни. В немногих дошедших до нас описаниях упоминается сверхъестественный свет, сиявших на лицах мале и алуфа. Также ходили слухи о таинственных огненных великанах, которые якобы появлялись на таких церемониях, что, естественно, обеспечило алуфа репутацию черных магов. Некоторые усмотрели в этом источник выгоды и начали проводить магические обряды за деньги, прибегая к помощи духов под названием «алигенум» (aligenum), более известных нам как джинны. Вполне вероятно, что кимбанда, постоянно развившаяся и впитывавшая новые влияния, вобрала в себя и некоторые элементы этой традиции, но какие именно — сказать сложно.

На мой взгляд, резонно будет предположить, что память о мусульманских колдунах в кимбанде сохранилась в линиях Малей (Malei) и Моссуруби (Mossourubi или Mossurubi). В пользу этого предположения говорит то, что некоторые служители Малей проявляют осторожность в употреблении алкоголя, табака и мяса и даже используют молитвенные четки для медитаций и трансовой работы. Не исключено также, что по меньшей мере некоторые элементы астрологического учения, в 60-е годы XX века переориентированного Луренсо Брагой на теософскую идеологию, в конечном счете восходят к традиции мале или алуфа. Подводя итоги, я позволю себе процитировать отрывок из своей предыдущей книги, «Помба-жира и кимбанда мбумба нзила»:

Еще одна линия кимбанды, Моссуруби, в истоках своих она связана с «мале» — мусульманами из Мали и Судана, оседавшими, главным образом, в штате Алагоас. Их называли также «малинка» и «мадинга», хотя эти термины употреблялись и в более широком смысле — как обозначение всех африканцев, кроме банту и йоруба. Народ йоруба, в свою очередь, был известен под названием «наго» (Nagô). «Мале» звучит очень похоже на «Малей», а «Малей» — название еще одной линии кимбанды, которая считается самой свирепой и зловещей из всех. Эту линию возглавляют Эшу Рей и его помощник Эшу Марабо (Exu Marabô), а словом «марабо» (marabó) мусульмане из Сьерра-Леоне и Ганы называют колдунов. Вправе ли мы предположить, что несколько линий современной кимбанды берут начало от этой небольшой группы мусульманц — выходцев из Дагомеи и земель йоруба?

Перевод с англ. Анны Блейз