Лирическое отступление от темы:
почему варган — «инструмент северных народов»
С упомянуть об ещё одной причине, из-за которой варган в нашей стране стал восприниматься неизменным атрибутом северных и сибирских культур, но забылся, как древний народный инструмент русских. Нет, причина не только в популярности инструмента в таких регионах, как Якутия, Алтай или Тува. Человек может ничего не знать об этих интереснейших культурах, но всё равно быть уверенным, что варган — инструмент народов Сибири и Севера. И больше того, среди взрослого населения бывшего СССР часто встречаются люди, которые и видят-то инструмент впервые в жизни, не знают даже его названия, но, услышав звук варгана, сразу же определяют, что инструмент — именно северный и никакой другой. «А, это же та штучка, на которой играют» — и называют первый же вспомнившийся малый коренной народ определённых регионов нашей страны, независимо от того, играют ли представители этого народа на варганах, или утратили инструмент сотни лет тому назад.
Если попробовать проследить историю возникновения такого стереотипа, то можно обратить внимание на эстрадную музыку прошлых десятилетий и период, когда на пик своей славы взошёл известный по сей день певец — Кола Бельды. Его пластинки расходились по всей стране и среди инструментального состава, — просто переслушайте его работы разных периодов! — довольно часто встречались варганы, что для популярной музыки того периода было редкостью. К слову, стоит заметить, что даже те варганные традиции бывшего СССР, которые пережили первую половину XX века, находились тогда в некотором упадке. В ту пору инструмент был оттеснён на второй план почти повсеместно, и там, где он являлся забытым среди широкой публики, возникла благодатная почва для того, чтобы, с подачи эстрадной музыки, образ инструмента снова стал узнаваться. Вполне возможно, это и дало импульс к тому, чтобы варган оказался заключённым в канве определённых ассоциаций, и положило начало культурному мему «варган — инструмент северных народов», который в дальнейшем лишь разветвлялся и укреплялся благодаря другим факторам: отсутствию интереса к варгану в русской культуре, по-настоящему феноменальному всплеску популярности хомусов (название варгана у саха) и выходу этого инструмента на профессиональную сцену в Якутии, возросшему интересу к шаманизму народов Сибири и так далее. В общую колею ложились и другие отсылки к «северной» варганной теме: пластинки с этнографическими записями, использование варгана в озвучке соответствующих мультфильмов и так далее. Как результат, в массовом сознании населения бывшего СССР возникли определённые предрассудки, из-за которых варган перестал восприниматься частью русской культуры.
История варгана у народов Сибири и Севера — это довольно обширная тема, которая заслуживает самого пристального внимания. Но искренний и вдумчивый интерес к какой-либо традиции, которая имеет отношение к инструменту, и профанация темы, ведущая к искажению восприятия исторического и культурного контекста — это разные вещи. Варган, конечно же, действительно является немаловажной частью музыкальной истории обозначенных регионов. Но в не меньшей степени инструмент представляет собой часть древнего наследия и многих других культур: скандинавской, финно-угорской, славянской... Перечислять можно было бы долго, мы же вернёмся к основной теме статьи. Согласитесь: довольно несправедливо, что древний восточнославянский музыкальный инструмент, который был частью русской традиции ещё за сотни лет до появления в ней гармошки и балалайки, воспринимается теперь русским же населением, как экзотический, а иногда и как чуждый культурный элемент. И вдвойне печально, когда такое мнение основано вовсе не на знании особенностей других музыкальных культур, а на самых обычных вирусных стереотипах.
Краткий обзор источников по истории русского варгана
Такая неосведомленность в истории собственной культуры встречается порой и среди ценителей русской музыкальной традиции. И это по меньше мере странно: ведь о русском варгане упомянуто у таких исследователей, музыковедов и фольклористов как Владимир Поветкин, Константин Вертков, Николай Привалов, Артём Агажанов, Дмитрий Покровский... этот список можно было бы дополнять еще долго, а включить в него получится и ряд более ранних источников.
В том числе варган описан и в статье Сергея Тучкова «О музыке российской» конца XVIII – начала XIX века, которая считается одной из первых попыток специального изучения русских народных инструментов. Хотя стоит заметить, что в ней, как и в ряде других источников тех времён, содержатся ошибочные представления о происхождении инструмента, которые можно смело пересмотреть благодаря более поздним открытиям археологов (но нужно признать, что сама связь варганов и цыган подчёркнута Тучковым не без оснований, об этом будет подробней рассказано в будущих дополнениях к статье).
Из старых источников, частично утративших свою актуальность, можно упомянуть ещё двух авторов XIX века, обращавших внимание на тему русского варгана, которых иногда цитируют в современных изданиях.
Во-первых, Гавриил Успенский: в 1818 году он выдвинул версию о том, что к русским инструмент мог попасть через Малороссию, которая получила инструмент из Польши, куда варган попал из Германии. Если рассматривать этот маршрут с позиций современных археологических исследований, то он не выдерживает никакой критики. Впрочем, Успенский выдвигал версию с оговоркой «по видимому» и у него не было того доступа к открытиям археологов, которыми располагаем мы. Во-вторых же, можно упомянуть чуть более позднее упоминание варгана у Александра Терещенко. Сопоставив оба текста, становится ясно, что Терещенко попросту воспользовался заметкой Успенского, изменив порядок слов и убрав из неё оговорку «по-видимому». Соответственно, сделав из предположения закрепившееся заблуждение. Невольными стараниями обоих авторов закрепилось оно настолько, что приводится даже и в некоторых современных статьях, хотя на фоне многочисленных археологических открытий, сделанных в течении XX века, использование устаревших выводов Успенского и Терещенко, касающихся происхождения варгана — это почти моветон. Но, по крайней мере, эти исследователи считали варган частью русской культуры.
Впрочем, необязательно штудировать труды историков и этнографов: к русским народным инструментам варган причисляется даже в таких широко известных и по сей день популярных источниках, как энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Тем не менее один из древних инструментов русского народа остался практически «за бортом» современных представлений о народной музыке, а целый пласт связанной с этой темой истории оказался невостребованным и отложенным далеко в сторону.
О происхождении слова варган
Впрочем любой рассказ об истории инструмента у русских следует дополнять пояснениями о самом слове варган. Иногда встречается и озвучивается заблуждение, что это название является общим для всех аналогичных инструментов. Но ближе к истине иное утверждение: варган — это историческое название именно русского народного инструмента, которое стало использоваться в качестве общего среди русскоязычных народов после того, как инструмент перестал ассоциироваться с русской культурой в первой половине XX века. В соответствующих источниках слово фиксируется (и, что особенно важно, именно в значении обсуждаемого язычкового инструмента) начиная с самого первого толкового словаря русского языка — Словаря Академии Российской конца XVIII века. Существуют некоторые косвенные подтверждения того, что это же название инструмента могло употребляться ещё в XV–XVI веках (и прямые подтверждения того, что оно использовалось в XVII веке — например, в таможенных книгах.
Подробней же стоит остановиться на мнении о том, что название инструмента происходит от древнего славянского слова варга — рот, уста, а не от древнерусского арган (с этимологией от латинского organum и древнегреческого ὄργανον). Наиболее ранний источник, где упоминается связь русского слова варган и славянского варга — Словарь польского языкаСамуила Линде, изданный в 1807 году. У нас же первым человеком, выдвинувшим эту версию, был Владимир Даль.
И здесь крайне сложно удержаться от небольшого отступления! Сейчас мало кто вспоминает о том, что в своей первой опубликованной повести — в «Цыганке» — Владимир Даль немало строк уделил рассказу об игре на варгане. Исходя же из воспоминаний его современника — Николая Пирогова, с которым они подружились в Дерпте — великий учёный и писатель действительно знал о варганной музыке не понаслышке — потому что и сам играл на варганах. И на этом моменте стоит процитировать непосредственно Владимира Даля:
«Не знаю, слышал ли кто из читателей моих игру на двух, квартою или квинтою, взаимно настроенных варганах — звуки тихие, однообразные, но согласные и довольно приятные. Известный Космели объездил весь мир, зарабатывая себе прогоны на варгане; об этом упоминаю не для того, чтобы состязаться с сим мастером своего дела, в сравнении с коим я то, что божья коровка, по величине своей, против холмогорского откормленного быка — а лишь для того, чтобы дать инструменту моему почётное место в глазах тех из читателей моих, коим он, может быть, известен только как верный спутник мальчишек-побродяг при игре в бабки или чушки».
Но вернёмся к словам варган и варга. В старых источниках версия о связи этих слов выдвигалась не только у Даля, но и в первом научном этимологическом словаре русского языка Горяева, изданном в 1896 году. Подробней тема этимологии слова иногда разбирается и в работах современных исследователей. Из инструментоведов, придерживающихся этой версии происхождения названия инструмента, стоит отдельно упомянуть Римму Галайскую и Леонида Ройзмана (хотя к исследованию слова варган он подошёл с позиции исследователя истории органа). Но, разумеется, наиболее детально тема рассматривается в среде лингвистов. Более того, существует отдельная научная статья, посвящённая интересующим нас вопросам (как об этимологии слова варган, так и о слове варга в русском языке) — «Польское слово warga и его русские соответствия» Алевтины Лавриненко. С разрешения автора статья публикуется на сайте в полном объёме, её можно найти среди оцифрованных источников, или прочесть краткую выдержку с выводом о происхождении слова варган. Один из ключевых тезисов Алевтины Тимофеевны, который нам следовало бы взять за аксиому, стоит вынести отдельной цитатой:
Народный инструмент мог получить только исконное, собственное название. Гусли, гудок от гудеть, балалайка из балабайка (баять); рожок, дудка, свирель, бубенчик, сопелка...
Все перечисленные слова имеют прозрачную внутреннюю форму, семантическую и словообразовательную мотивированность. Слово варган вписывается в этот ряд слов, если примем, что образовано оно от древней славянской основы с первичным значением „губа, рот”.
Приведённую выше версию пока нельзя назвать устоявшейся. Но, к счастью, в ряде современных работ, где каким-либо образом приходится затрагивать данную тему, указываются обе версии происхождения слова. В качестве примера можно привести Музыкальный энциклопедический словарь 1990 года. Впрочем, в некоторых случаях этимология от слова варга не упоминается. Даже несмотря на то, что специалисты самых разных областей и времён выступают за эту версию на протяжении вот уже двух веков — со времён издания словарей Линде и Даля.
От Древней Руси к новому времени
Переходя к археологии: история русского варгана восходит ко времени формирования древнерусской государственности. Наиболее древняя археологическая находка в контексте древнерусской культуры, дуговой варган, датируется IX–X веком и была обнаружена в Молдавии, на городище Екимауцы (поселение восточнославянского племени тиверцев).
Известны и другие древние инструменты XII–XIII веков (Друцк, Вщиж, Великий Новогород, Глухов). Если взглянуть на карту, то найденные на сегодняшний день дуговые варганы Древней Руси были распространены следующим образом: упомянутые уже тиверцы, Черниговская земля, Полоцкая и Новгородская. Также можем дополнить список варганом из Углича, датированным второй половиной XIII — первой половиной XIV веков.
На карте выше указаны только те находки, которые имеют отношение к распространению инструмента во времена Древней Руси. Варганы же более поздних периодов, которые можно отнести уже к русской культуре, были найдены в нескольких областях запада России: Ленинградской, Московской, Псковской, Ростовской, Рязанской, Смоленской, Тверской, Тульской, Ярославской. Также русские варганы были найдены в Новгородской и Брянской областях наряду с более древними находками периода Древней Руси. Впрочем среди поздних инструментов иногда встречаются явные заимствования из западных культур.
Если взять во внимание версию о том, что дуговые варганы могли произойти от пластинчатых, и вернуться к наиболее древней находке IX–X века, то можно предположить (и пока — только предположить, а не утверждать с полной уверенностью), что появление инструмента у восточнославянских племен могло быть заимствованием варгана у финно-угорских народов. На Урале пластинчатые варганы из кости, рога, меди и бронзы были известны уже с начала первого тысячелетия и известно около сорока соответствующих археологических находок в Удмуртской Республике, Пермском краю и соседних регионах. Первые же дуговые варганы на территории Восточной Европы и европейской части России появляются в приблизительном соответствии с маршрутом миграции древних мадьяров из Урала в Европу (сюда можно включить и древний дуговой варган XI века Волжской Булгарии). Но, если рассматривать такое предположение, остается неясным, где и когда именно мог произойти переход от пластинчатых инструментов к дуговым и этот вопрос требует дальнейшего изучения. На Урале и в Москве были найдены варганы, которые можно было бы назвать переходным типом между этими двумя разновидностями варгана, но они относятся к значительно более позднему периоду, чем первые дуговые инструменты X-XII веков.
Но эта версия может пересматриваться в зависимости от исследований общей картины миграции дуговых варганов. В частности, важно, придут ли когда-нибудь европейские исследователи к каким-либо окончательным выводам относительно датировки нескольких дуговых варганов, найденных во Франции, которые время от времени относят то к галло-римскому периоду, то к значительно более поздним периодам истории.
Также стоит учитывать и другие мнения относительно происхождения варгана у славян. К примеру, как сообщает Инна Назина, Игорь Благовещенский выступал за версию, что славянские племена могли знать варган в период развития земледелия и раннего отцовского рода. Здесь мы можем учесть, что наличие дугового варгана X века у тиверцев может не только давать отсчёт времени появления варгана у восточных славян, но и означать, что к тому периоду варган уже был им известен какое-то время. Поэтому сам факт близкого соседства тиверцев с мадьярами, которые могли знать пластинчатый варган задолго до появления дуговых варганов, может оказаться совпадением.
Несмотря на наличие археологических находок, какие-либо другие сведения о язычковом варгане в культуре Древней Руси выделить не удается, а под упомянутыми в летописях «варганами» (ошибочное написание слова арган, на этот раз с этимологией от латинского и древнегреческого, которое и внесло путаницу в исследования происхождения слова варган на столетия вперёд) подразумевался совершенно иной тип инструментов. Но стоит заметить: в некоторых источниках интересующий нас язычковый инструмент неоднократно упоминался и под другими названиями — не только словом варган. Например, распространённая в прошлом ошибка с присоединением буквы «в» к словам арган и орган работала иногда и в обратном направлении: из слова варган могла выпадать первая буква, а вторая — меняться на «o» (варган — арган — орган — ворган), поэтому в некоторых источниках под словами арган и орган всё же могут подразумеваться язычковые варганы (кстати, это предположение высказывается и составителями Словаря русского языка IX-XVII вв). В качестве подходящих примеров можно привести лексикон Вейсмана 1731 года и более позднюю выдержку из «Очерков юридического быта мордвы»Владимира Майнова (конец XIX века), где варган назван органом, но из контекста ясно, что речь идёт об язычковом инструменте. Есть и более сложные примеры из источников XVIII века, где под арганами и органами совершенно точно подразумевается варган, но они слишком запутанны и не подходят для эпизодических упоминаний. Пока же остаётся лишь заметить, что подобное положение вещей дает туманную надежду, что могут существовать и по-настоящему древние письменные упоминания инструмента.
Отдельно стоит заметить, что в глубокой древности функции инструмента, разумеется, могли быть совершенно иными, чем в поздние периоды. Вспомним Поветкина и его пояснение к статье о музыкальных инструментах Древней Руси:
«Звуки всех музыкальных орудий от времени их происхождения наделялись магической силой. Но звон металла почитался особо. Струны и колокольчик, варган и ботало, шумящая привеска и удары кузнечного молота — всё защищало от злых духов. Поэтому инструменты из группы металлических самозвучащих, неизменно в течении веков остававшихся в их первичной магической функции, можно считать оберегами».
Как писал об этом руководитель раскопок Георгий Фёдоров, древний варган тиверцев был найден в языческом культовом сооружении. И, увы, многое из тех времён навсегда останется для нас загадкой.
Но ещё одно отступление от темы: шанс погрузиться в более глубокие пласты истории всё же остаётся, если сосредоточиться на изучении фольклора и постараться выявить какие-либо пересечения с мифологическими представлениями восточных славян о музыкальных инструментах, хотя в случае с варганами в русской культуре такие сведения имеют фрагментарный и рассеянный характер, а выявлять их приходится буквально по крупицам — будь то обрывочные или косвенные упоминания в сказках и песнях или в микротекстах вроде примет, пословиц и быличек. Но кто знает, возможно даже распространённый образ сказочного кузнеца, кующего новые голоса в народных преданиях славян, связан не с изготовлением языка колокола, а с изготовлением язычка варгана. Или может даже есть вероятность, что слово варган в некоторых русских говорах обрело дополнительные значения ветери вихрь не из простой случайности, а благодаря утраченному ныне мифологическому контексту — и старая русская быличка о двенадцати варганах, прикованных на острове посреди океана, из архива Тенишева несёт в себе скрытые смыслы.
От нового времени к началу XX века
Как бы ни обстояли дела в пору седых времён, а наибольшую популярность русский варган, вероятней всего, приобрел именно к новому времени. Со второй половины XVIII века варганы стали всё чаще упоминаться в литературе, и, судя по всему, к этому периоду инструмент использовался в качестве простонародного и редко выходил на первый план, хотя был известен почти повсеместно. Лучше всего об этом можно рассказать яркой цитатой 1837 года, она принадлежит одному из основоположников русского музыкознания — князю Владимиру Одоевскому
«Нигде, может быть, нельзя собрать большего числа опытов по этому предмету, как в России, где варганы составляют забаву почти всякого простолюдина».
Отношение к инструменту было очень неоднородным. От явного пренебрежения у писателей XVIII века, как у Фёдора Эмина: «кого с младолетства научили играть на балалайке и на варгане, тот и в следующим возрасте на арфе играть не возможет». И до использования варганной темы в поэтических образах Василия Петрова, современника Эмина, адресованных к Екатерине II.
Такая же ситуация сохранялась и в XIX веке. В то время, как одни писали, что «у нас в России этот инструмент оставлен употреблению черни и веселит посетителей таких мест, где не встречается порядочный народ», другие приглашали людей обучаться игре на варганах.
Но, несмотря на появившийся массив письменных упоминаний, работа с источниками XVIII-XIX веков связана с теми же сложностями, что и работа с ранними упоминаниями: наблюдается путаница с названиями инструмента. Ближе к середине–концу XIX века варганом могли называться шарманки и механические органчики. И здесь мы уже имеем чуть более разветвлённую схему, чем в предыдущем пункте об арганах: варган — варганчик — арганчик — органчик — орган — ворган — ворганчик. Впрочем, словом ворган через «о» инструмент назывался ещё с первой половины XVIII – начала XIX (в таком варианте написания название фиксируется в упомянутых ранее источниках — в лексиконе Вейсмана 1731 года и в словаре Линде 1807 года — и в различных словарях других периодов), такое положение дел сохранялось вплоть до начала XX века.
В идеале, работа должна проводиться с каждым из упоминаний всех этих слов— и каждое из них должно тщательно сверяться с контекстом. С одной стороны, это позволит застраховаться от досадных ошибок в выводах об истории инструмента, если под «варганами» подразумевается иной инструмент. И одновременно с этим мы увеличиваем шансы найти новые упоминания варгана, будь те скрыты за ошибочным написанием названия. Здесь можно вернуться к теме знакомства Даля и Пирогова, которое произошло в Дерпте. Пирогов оставил нам интересные воспоминания, где сообщил о том, что Даль виртуозно владел игрой на «губном органчике». Работа с контекстом тут очень проста. Во-первых, инструмент губной, что уже говорит о многом. Во-вторых, исходя из других источников точно того же периода издания (повезло: год в год!) мы видим, что варган мог искажаться даже до слова орган. В-третьих, признаем, на механических органчиках невозможно играть виртуозно, да и механический губной органчик — это уже явный перебор. В-четвёртых, Даль подробно и от первого лица описывал игру на варгане в «Цыганке». В-пятых, можно найти биографию упомянутого в «Цыганке» Космели, который действительно был профессиональным исполнителем на варгане, являлся современником Даля и выступал с концертами — в том числе и в России в 1826 году. Следовательно, Даль действительно хорошо ориентировался в теме варганной музыки и увлекался ею в какой-то степени. В итоге мы обнаружили пять веских «за» (а заодно узнали, что в 1826 году в России случались даже и варганные концерты). И, если вы не являетесь поклонником виртуозной игры на губных механических органчиках первой трети XIX века, ни одного веского «против». Этот контекст даёт повод уверенно говорить о том, что под губным органчиком Пирогов мог подразумевать язычковый варган — и, скорее всего, только язычковый варган, так как других вариантов здесь нет. По схожим принципам можно реставрировать исходное значение и многих других источников. И, забегая немного вперёд: в диалектах русского языка конца XIX – начала XX века дела обстоят ещё сложнее. По мере того, как инструмент стал забываться, его название обрело слишком много новых значений, но об этом — как-нибудь в другой раз.
Пока же вернёмся к обсуждаемому периоду и перейдём к ещё одной крайне интересной теме. В XVIII веке варганы в русской культуре были не просто популярны, но являлись и предметом для торговли с соседями. Например, в Троицкой и Оренбургской крепостях за вывоз каждых ста варгановроссийского производства (в упомянутом источнике варганы приводятся именно в списке российских товаров, что архиважно на фоне того, как по всему остальному миру того периода торговали варганами немецкого и австрийского производства) взымалась пошлина в размере пяти копеек, а исследователи и путешественники XIX века порой отмечали, что варган у русских могли заимствовать соседние народы. К примеру, об этом сообщается в работах Александра Миддендорфа, Ричарда Маака, Алексея Левшина, хотя каждое из этих утверждений требует отдельного изучения.
Снова забегая вперёд: в этом направлении можно наткнуться на довольно интересные материалы. Например, варганы, найденные в поселениях русских первопроходцев. Как эти два инструмента из Мангазеи (первый русский город Сибирского Заполярья, появившийся и исчезнувший в XVII веке), входящие в перечень привозных предметов, обнаруженных археологами.
Догадок о точном происхождении инструментов может быть много. Привезли с собой первые поселенцы? Или же заезжие торговцы? К слову о последних: вспоминая про Чрезкаменный путь, не лишним будет озвучить предположение, что эти музыкальные инструменты могли попасть в Мангазею и из Великого Устюга (по Северной Двине и Вычегде) — судя по записям из старых таможенных книг тех времён, некоторые торговцы проезжали этот торговый центр, имея при себе дюжину-другую варганов.
Работая с такими эпизодическими упоминаниями варгана (записи из различных таможенных книг, находки в других поселениях первопроходцев, заимствование и искажение слова варган в других языках и так далее), мы могли бы попытаться восставновить более точную картину распространения инструмента, но всё это требует более объёмных и сложных исследований.
Несмотря на свою популярность, к началу XX века варган практически вышел из употребления и, судя по ряду источников, это случилось из-за распространения гармони. В некоторых источниках также сообщается, что одновременно с этим варган стал переходить в категорию детских инструментов (в качестве детского инструмента XIX века варган упоминается и у Архангельского, воспоминания которого приводились параграфом выше).
Можно привести в пример и другой источник, где сказано о том, что варган был вытеснен гармонью. Но заметка интересна не только этим. В ней описана упрощённая (если не сказать деградировавшая) конструкция дугового варгана с медным язычком. Вкупе с упоминанием медных язычков в энциклопедии Брокгауза и Ефрона и некоторыми другими упоминаниями, которые здесь пока не приводятся, это даёт интересную картину: возможно, к началу XX века производство варганов сильно упало в качестве по сравнению с инструментами прошлого, где для язычков использовались подходящие материалы. Но эта тема для дальнейших исследований, в статье она упоминается лишь в качестве одной из причин, по которым варган начал выходить из употребления.
Впрочем, если опираться на дату издания упомянутой ранее статьи Артёма Агажанова (1949 год), можно сделать вывод, что среди русского населения варган мог использоваться в отдельных регионах вплоть до середины XX века (хотя под фразой «известная в настоящее время» Агажанов мог подразумевать и другие народы). Ко схожим выводам могут подтолкнуть и некоторые утверждения Дмитрия Покровского и Бориса Базурова, которые будут упомянуты позднее. Но в любом случае использование варгана среди русских в первой половине XX века — это в большей степени исключение. И, несмотря на эти исключения, до нас не дошло ни одной записи аутентичного исполнения на инструменте.
Возможно где-то в архивах нас и ожидают новые открытия, но пока мы можем довольствоваться лишь догадками о том, для какой музыки мог использоваться варган поздних периодов. Разумеется, при этом необходимо помнить, что в разных регионах могли использоваться самые разные манеры исполнения. На это указывают и некоторые факты. Во-первых, достаточно даже беглого и поверхностного анализа существующих археологических находок, чтобы сделать вывод: вероятней всего, у русского варгана не сформировалось единой и устоявшейся эталонной формы — среди находок встречаются инструменты абсолютно разных размеров и пропорций (что, соответственно, оказывает непосредственное влияние на звучание инструментов и диктует свои условия в исполнении музыки). Ярким примером этого разнообразия форм инструмента может послужить псковская коллекция варганов (подробней о них можно прочесть в оцифрованных статьях).
Во-вторых, в разных регионах могли использоваться даже разные названия инструмента. Например, помимо самого слова варган:
Диалектные дырдла и дрдла, упомянутые Агажановым. Возможно, происхождение этого названия связано с диалектным же словом дырылда — болтливый человек, сплетник (дырылда — дырдла — дрдла).
Зубанка, упомянутая у Даля. Этимология не только прозрачна, но и по своему смысловому содержанию практически идентична слову варган(если опираться на версию происхождения названия инструмента от слова варга).
И, возможно, другие диалектные названия. Например, такие как варгураи варгонья, точное значение которых неизвестно, но связывается с музыкальными инструментами. Версия о том, что под этими названиями мог подразумеваться варган, кажется актуальной, но нам нужно помнить, что необходимо допускать и иные варианты.
Вопрос об использовании варгана в музыке осложняется и тем, что в письменных источниках не удается выявить характерные для русской традиции приемы исполнения; какие-либо конкретные музыкальные мотивы, исполненные на варгане, также не упоминаются, хотя встречаются описания контекстов, которые могут подсказать направление поиска этих мотивов: например, упоминание о варгане в плясках и песнях у женщин донских казаков в XVII–XVIII веках. Схожие сведения приводятся об обычаях малороcсов Курской губернии XIX века: в этом источнике говорится об аккомпанировании песням, а инструмент также позиционируется как женский.
Может быть, мы никогда не узнаем, каким в действительности было звучание русского варгана перед тем, как инструмент надолго исчезнул из культуры к началу XX века. Но тем интересней работать с догадками и предположениями на тему того, какие отличительные черты могла нести в себе манера игры далёкого прошлого. В предыдущих свидетельствах об обычаях донских казаков и малороссов есть одна общая черта: варган в них упоминается в качестве «женского» инструмента, который, исходя из общего контекста, используется в виде доступной альтернативы другим инструментам.
В сохранившейся русской музыкальной традиции есть одно любопытное музыкальное направление, имеющее пересечения с данной темой: припевки «под язык» — способ имитации инструментальных наигрышей с помощью пропевания определённых словоформ, который использовался преимущественно женщинами в случаях, когда для исполнения музыки требовалась доступная замена инструментам. По сути, этот пласт культуры является достаточно обширной базой специфических артикуляционных техник, которые могут успешно использоваться и в игре на варгане (можно также отметить, что разные архивные записи содержат в себе как отдельные технические элементы, подходящие для инструмента, так и практически готовые «варганные» наигрыши). В дополнение к сказанному стоит провести одну немаловажную параллель: ближе к рубежу XVIII—XIX веков варган, напомним, имел довольно широкую популярность (о более ранних периодах судить сложнее) и мог также служить своеобразной заменой другим инструментам за счёт своей доступности. Поэтому нельзя исключать, что дошедшая до нас традиция пения «под язык» могла иметь вполне реальную связь с исчезнувшими традициями игры на варгане.
Что самое занятное: использоваться применительно к варгану припевки «под язык» могут даже в том случае, если исполнитель не имеет отработанных навыков игры на самом инструменте.
