Происхождение Сатаны

[Алексей Минский]

Происхождение Сатаны

«Лучше править в Аду, чем прислуживать в Раю».
Мильтон. «Потерянный Рай»
Имя Сатаны происходит от еврейского слова, означающего «противник». В первых книгах Ветхого завета, написанных еще до вавилонского пленения иудеев в VI веке до н. э., слово «сатана» используется в значении «неприятель». Ангел Господень «встал на дороге, чтобы воспрепятствовать (сатан)» Валааму. Сатана не обязательно являлся чем-то сверхъестественным. Филистимляне отказались принять Давида из страха, что во время сражения он переметнется и станет их «сатаной», или противником.

В более поздних книгах, написанных после пленения, появляется слово «сатана». Это — ангел, один из приближенных Господа, который, выполняет обязанности обвинителя людей перед лицом Бога. В книге Захарии, вероятно, относящейся к концу VI века до н. э., пророк видит Иисуса, великого иерея, стоящим перед Господом. По правую руку от него стоит сатана, «чтобы противодействовать ему». В этом содержится намек на то, что сатана излишне ревностно исполняет свои обязанности прокурора, так как Господь пеняет ему на то, что он обвиняет благочестивого человека.
В первых двух главах Иова, скорее всего, написанных через сто лет после Захарии, сатана все еще является обвинителем людей, но теперь он обретает ярко выраженные зловещие свойства. Сыновья Бога предстают перед Ягве, и сатана вместе с ними. В выражениях, явно имеющих зловещий оттенок, сатана заявляет, что он «ходил по земле и обошел ее». Ягве хвалит Иова за праведность, но сатана возражает, что Иову легко быть праведником, поскольку он счастлив и богат. В качестве испытания Ягве позволяет сатане убить детей Иова, его слуг и скот, но Иов не шлет проклятий Богу за эти несчастья, философски замечая: «Бог дал, Бог взял, да будет благословенно имя Господа». Но сатана не удовлетворяется этим. «Кожа за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него. Но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его — благословит ли он Тебя?» И Господь позволяет сатане поразить Иова проказой, однако тот продолжает сохранять ему верность.
В этом рассказе сатана намерен уничтожить веру Иова в Бога и является прямым орудием наказания Иова. Но он действует только с соизволения Бога и считается, что он делает полезное дело. Он пытается выявить порок, свойственный людям. Позднее выработалось представление, что злобное рвение сатаны стало столь же отвратительным Богу, сколь оно было отвратительным человеку. В Первой книге Еноха, не включенной в Ветхий завет, но оказавшей сильное влияние на ранних христиан, сатана уже не впускается на небеса. Енох слышит голос архангела Фануеля, который «запрещает сатане являться перед Богом и обвинять тех, кто обитает на земле». Там так же упоминаются «ангелы кары», чьи обязанности напоминают функции сатаны. Они готовят орудия наказания для «царей и сильных мира сего, дабы те были уничтожены». Вероятнее всего, эти тексты относятся к I веку до н. э.
Именно из этого представления о неумолимом ангеле, обвиняющем и наказывающем людей, вырос образ Дьявола средневекового и современного христианства. Когда Ветхий завет был впервые переведен на греческий, «сатана» превратился в «дьявола», что означает «обвинитель» с оттенком клеветничества.
Позднее иудейские авторы попытались разделить добро и зло, представляя Ягве исключительно добрым. Но отдельные его Поступки в некоторых библейских рассказах вопиюще не соответствовали такому представлению, и тогда их приписали злому ангелу. В рассказе о переписи населения, осуществленной Давидом, и мести Бога за это преступление, изложенном по Второй книге Самуила, относящейся к началу VIII века до н. э., мысль о переписи подает Давиду сам Ягве. Но в той же истории, рассказанной в Первой книге Паралипоменона, вероятно, написанной в IV веке До н. э., виновником всего оказывается Сатана. И «восстал Сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян». Это единственное место в Ветхом завете, где Сатана используется как имя собственное.
В позднейших иудейских текстах, а также в. христианской традиции образ Сатаны выписан четче, и власть его растет, пока он не становится великим противником Бога и человека, практически, хотя и не до конца, неподвластным Богу. Вполне естественно поинтересоваться, каким образом Сатана, изначально чтимый, хоть и неприятный сподвижник Господа, лишился его милости и превратился во врага. Одно из объяснений можно найти в рассказе Бытия. Когда люди начали увеличиваться в своем числе, «сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. В то время были на земле исполины», и человеческие дочери начали рожать детей от ангелов, и дети эти становились «сильными, издревле славными людьми». Возможно, рассказ намекает на существование в древние времена гигантов и героев, но умышленно или неумышленно, следующий этих связывает это с появлением зла на земле. «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время». Потому-то Господь и решил уничтожить человечество, наслав на него Потоп.
Существует несколько вариантов этой истории в других ветхозаветных книгах, но ее полная версия в более позднем изложении представлена в Первой книге Еноха — тексте, вероятно, написанном во II веке до н. э. «И когда дети человеческие размножились, появились в те дни меж них красивые и приятные на вид дочери. И ангелы, дети небес, увидели их и воспылали к ним страстью, и начали говорить друг другу: идемте, выберем себе жен из дочерей человеческих, чтобы родили нам детей». Эти ангелы были из племени Сторожей, тех, что бессонны. И вождем у них был Семаза или, по другой версии, Азазел. Две сотни ангелов спустилось на землю, на гору Ермон. Они взяли себе жен и «начали входить к ним и развращать их». Они обучили своих жен колдовству и заговорам, ботанике и выкапыванию кореньев. Азазел научил людей делать оружие для войны — мечи, ножи и щиты. Он также познакомил их с порочным искусством косметики.
Человеческие жены родили от Сторожей детей — огромных исполинов, которые пожрали все владения людей. «А когда люди были уже неспособны прокормить их, исполины обратились против них самих и пожрали человечество. И они принялись грешить против птиц, зверей, рептилий и рыб, и пожирать друг друга и пить друг у друга кровь». Господь послал ангела Рафаила, чтобы тот заточил Азазела в пустыню до прихода Судного Дня, когда его бросят в вечную геенну огненную. И за остальными Сторожами был учрежден надзор, а их детей, исполинов, убили. И Господь приказал архангелу Михаилу обречь ангелов на земную юдоль до того самого дня, когда они будут брошены на вечные муки в огненную бездну. Но Земля не очистилась от зла. Из тел мертвых исполинов произошли демоны, населившие мир и ввергшие его в порок, насилие и разрушение.
В одном из текстов выдвинуто сочувственное предположение, что ангелы согрешили не столько из похоти, сколько из желания насладиться прелестями семейной жизни, как люди; это — первый намек на позднее развившуюся тему зависти ангелов к человеку. Господь объясняет ангелам, что, поскольку они бессмертны и не нуждаются в потомстве, им не положено иметь жен и детей. В дальнейшем суть рассказа свелась к тому, что зло, кровопролитие и запретные искусства появились на Земле в результате вопиющего преступления против Природы — физического союза ангельского и божественного со смертным, плодами которого стали чудовищные исполины. Похоже, что возникшее в средневековье требование на обязательную связь ведьм с Дьяволом обязано своим происхождением легенде о Сторожах. В то же время рассказ является дьявольским дубликатом главного таинства христианской веры — нисхождения Божественного к смертной женщине и рождения Спасителя.
Некоторые из ранних отцов церкви, включая святого Августина, не признавали легенду о Сторожах и считали, что зло возникло в результате бунта против Бога, поднятого великим архангелом, восставшим из гордыни. Их уверенность основывалась на известном авторитетном тексте из Исайи, где предсказывается грядущее падение царя Вавилонского.
«Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: «Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, па краю севера. Взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней».
Такова основа христианской доктрины о попытке Дьявола сравняться с Богом и его изгнании с небес. Этот рассказ о лишении Сатаны милости имеет еще и то преимущество, что хорошо согласуется с мнением более поздних иудейских и христианских авторов о том, что практически Сатана являлся независимым божеством. Считается, что на небесах архангела звали Люцифер, а после изгнания его стали звать Сатаной.
Этот отрывок из Исайи, возможно, соотносился и с легендой о прекрасной утренней звезде, блуждавшей в Эдеме и сиявшей бриллиантами и светом. В своей безумной гордыне она попыталась сравниться с Господом. «Люцифер, сын зари» на иврите — «гелель бен шахар». Иудеи, арабы, греки и римляне считали утреннюю звезду (планету Венеру) особью мужского пола. Греки называли ее «фосфоросом», римляне — «Люцифером»: и то и другое означает «носитель света». Было выдвинуто предположение, что история Люцифера основана на наблюдении, что утренняя звезда последней исчезает перед восходом солнца и что на этом основан миф о ее наказании за неповиновение.
Легенды о Люцифере и о Сторожах предполагают, что зло произошло в результате падения божественных существ, согрешивших из гордыни или от похоти и обреченных за это на наказание в аду. Естественно, что эти две легенды были объединены, и Сторожа стали последователями Люцифера. Уже в Первой книге Еноха содержится намек на подобную возможность. В одном отрывке говорится, что Сторожа были развращены Сатаной, который сбил их с пути и привел к греху, в другом Азазел — глава Сторожей — называется «упавшей с небес звездой».
К I веку н. э. Люцифер, Сторожа и Сатана были объединены и к ним была добавлена змея из Эдема. Во Второй книге Еноха говорится, что архангел Сатанаил решил сравняться с Богом и склонил Сторожей восстать вместе с ним. Все они были изгнаны с небес, и для того чтобы отомстить, Сатанаил подверг Еву искушению в Эдеме. Согласно «Жизни Адама и Евы», Сатана лишился своей славы меж ангелов, так как отказался поклоняться Адаму, чего Господь требовал от ангелов. Михаил предупредил его, что Господь будет недоволен, а Сатана ответил: «Если он будет гневаться на меня, я установлю свой престол выше звезд небесных и сам стану Высочайшим». Тогда Господь низверг Сатану и его единомышленников на землю, и в отместку Сатана искусил Еву. Здесь бунт из гордыни соединен с представлением о зависти к людям.
В Бытии нет указаний на то, что змея, искусившая Еву, была Дьяволом, однако большинство христианских авторов пребывали в уверенности, что она была либо посланцем Дьявола, либо самим переодетым Дьяволом. Исходя из этого святой Павел создал основную доктрину христианства о том, что преступление Адама повергло все последующие поколения во власть Дьявола, в пучину греха и смерти и что Господь послал своего Сына, чтобы спасти человечество. Как неповиновение Адама принесло людям смерть, так добровольное принятие смерти Христом принесло им вечную жизнь. «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут».
Иисус и его последователи, вероятно, считали, что Дьявол обладает властью над этим миром, по крайней мере, в отношении управления мирской жизнью, роскошью и гордыней. Согласно святому Матфею, во время искушений в пустыне Дьявол показал Иисусу «все царства этого мира и всю их славу». У святого Луки Дьявол заявляет, что ему дарована власть над всеми царствами этого мира — «ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее». Иисус называет Дьявола «князем этого мира», а святой Павел — «богом этого мира». Позднее эти отрывки были удручающе использованы гностиками, которые сделали из них вывод, что Дьявол управляет этим миром, поскольку сам создал его, а Бог пребывает где-то очень далеко.
Следующий штрих, привнесенный в образ Дьявола, — его идентификация с Левиафаном, чудовищным доисторическим драконом или змеем, боровшимся с Ягве. Исайя рассказывает о том, как Господь накажет «Левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское». Легенда о победе Ягве над Левиафаном может быть связана с вавилонскими и хананейскими мифами. В Вавилоне ежегодно отмечалась победа Мардука над драконом Тиаматом, который пытался сбросить богов. В хананейском мифе бог Ваал убивает морского дракона Лофана или Левиафана.
Когда пронзишь Левиафана, скользкого змея,
И положишь конец извивающейся твари,
Семиглавому тирану…
Левиафан и Дьявол, оба являющиеся врагами Господа, преисполненные гордыни и навлекшие на себя кару, объединены в Откровении, где появляется красный дракон с семью головами. Хвост дракона увлекает с неба третью часть звезд и сбрасывает их на землю. «И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них. Но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю Вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним». И с небес раздается ликующий голос, ибо «низвержен клеветник братии наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь». II голос этот обрекает на горе жителей Земли, ибо «к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что не много ему остается времени!».

В этом грандиозном видении соединяются все основные нити позднейшей христианской концепции Дьявола — «сатана», обвиняющий людей перед Богом; война в небесах, где воинством Господним руководит Михаил; изгнание Люцифера с небес; падшие ангелы или звезды, ставшие на его сторону; семиглавый дракон Левиафан; представление о мстительной ярости Дьявола, обрушившейся на Землю. Остается неясным, связано ли клеветничество Дьявола с поведением змеи в Эдеме, однако многие поколения христиан, знавших этот текст, идентифицировали «древнего змия» с робким искусителем в Раю.
Именно христиане придали дьяволу значимость чуть ли не Бога. Уверенные в безупречной благости Бога, они испытывали ужас от присутствия великого «сверхъестественного врага, который воплощал в себе квинтэссенцию зла. Уверенность в том, что Дьявол согрешил из гордыни, остается одним из постулатов ортодоксального католицизма.
В средние века и в начале нового времени Дьявол являлся обыденной реальностью. Он фигурировал в народных сказках, пьесах, рождественских пантомимах; о нем говорили с церковных кафедр; он усмехался или хмурился с. витражей и настенной живописи в храмах. Он и его воинство были повсюду, осторожные, всезнающие, коварные и грозные.
Зло обладает известной извращенной притягательностью, и чем большая власть приписывалась Дьяволу, тем сильнее возрастало его обаяние. Дьявол, как и Бог, постоянно изображался в образе человека, и христиане верили в бунт великого архангела против Бога» отчасти и потому, что это находило отклик в человеческих сердцах. Люцифер был бунтующим человеком, и его гордыня представлялась более приемлемым объяснением происхождения зла, чем, как ни парадоксально, вожделение Сторожей. В результате возникла тенденция изображать Дьявола в облике титанической романтической фигуры, как в «Потерянном Рае», — бесстрашный и решительный бунтарь, не склонившийся перед лицом большей силы и не покорившийся после поражения, — и окружать его вольным или невольным восхищением. При таком величии власти и гордости Дьявола нет ничего удивительного и том, что некоторые стали ему поклоняться.
Люди, поклоняющиеся Дьяволу, не расценивают его как зло. Для сатаниста сверхъестественное существо, являющееся врагом всего христианского мира, представляется добрым и благожелательным божеством. Однако слово «добрый», применяемое к Дьяволу его последователями, не носит традиционного христианского смысла. Сатанисты считают, что то, что христиане называют добром, на самом деле является злом и наоборот. Хотя сатанизму, как и черной магии, свойственна известная амбивалентность, его последователи получают извращенное удовольствие от свершения зла, сохраняя при этом уверенность, что на самом деле их поступки благочестивы.
Вполне естественно, что поклонение Дьяволу как доброму божеству предполагает, что христианский Бог-Отец, Бог Ветхого завета, был и остается злым богом, враждебным человеку, нравственности и истине. Сатанизм, доведенный до предела, клеймит и Иисуса Христа как злое существо, хотя в прошлом секты, обвиняемые в дьяволопоклонстве, не разделяли этого мнения.
Если Бог-Отец, Бог-Сын, творцы иудейски-христианского закона и этики, злы, из этого неизбежно следует отрицание всего кодекса иудейски-христианской морали и традиционных правил, которые на нем основаны. Последователи Дьявола чрезвычайно озабочены получением чувственных удовольствий и мирскими достижениями. Они восхищаются гордостью, силой и мощью. Они стремятся к самоутверждению, власти, сладострастию, грязи, насилию, жестокости и другим сильным чувственным переживаниям. Они порицают, как мертвую, бесхребетную и бесцветную, христианскую набожность с ее добродетелями не от мира сего, самоотречением, смирением и чистотой ума и сердца. Они искренне солидарны с обвинительной строкой Суинберна — «Ты победил, о бледный Галилеянин, мир посерел от твоего дыханья».
Как и во всей черной магии, действия, традиционно считающиеся порочными, ценятся за их психологические и мистические эффекты. Дьяволопоклонники полагают, что достижение совершенства и обретение божественного возможно через экстатические состояния, являющиеся результатом чувственных оргий, включающих в себя извращенную сексуальность, гомосексуальность, бичевание, а порой и каннибализм. Поскольку христианские церкви, особенно римско- католическая, считаются институтами поклонения злому богу, их церемонии пародируются и искажаются. И эта практика является не просто позой, существует мнение, что таким образом сила, заложенная в христианских ритуалах, направляется на сатанинские цели.
Погруженные в этот мир и в эту жизнь, поклонники Дьявола полагают, что он управляет миром, и служение ему вознаграждается удовольствием и властью. После смерти они надеются заново родиться на земле или попасть в ад, который является не инфернальным местом пыток, а пространством, где удовольствия лишь увеличиваются и способность испытывать их значительно возрастает. Они уверены, что в конечном итоге Дьявол победит, сбросит Бога христиан и со славой вернется на небеса, откуда он был несправедливо изгнан христианским Богом. И в этот день верные сторонники Сатаны пожнут плоды вечной власти и восторгов.
Приверженность одному или нескольким из этих; постулатов зачастую оказывалась достаточной, чтобы быть обвиненным в дьяволопоклонстве. В этом обвиняли множество сект и групп, хотя истинные сатанисты, как и сегодня, всегда были редкостью. Чтобы избегнуть наказания, обвиняемые секты окружали себя тайнами, поэтому зачастую невозможно определить, присутствовало ли в них сознательное поклонение христианскому Дьяволу или нет. Даже истинный характер ведьмовства в Европе, несмотря на многочисленные свидетельства, до сих пор подвергается серьезным сомнениям. Однако все обвинения, выдвигаемые против подозреваемых дьяволопоклонников, справедливо или несправедливо, имеют одну общую черту — переиначивание христианских ценностей.
Ранний период развития сатанизма был подвержен сильному влиянию широко распространенного дуализма, предполагавшего, что противоположные добрые и злые боги существуют независимо друг от друга. Сам по себе дуализм не предполагает дьяволопоклонства, но создает для него благоприятную базу. Гораздо привлекательнее быть сторонником Дьявола, если он находится в более или менее равном положении с Богом, чем в том случае, если он подчиняется ему и действует с его молчаливого согласия, как это представлено в ортодоксальном христианстве.
Основным убеждением гностических сект, обвиняемых ортодоксальными христианами в сатанизме, был дуализм. Как было замечено, «для любого гностика мир действительно ад». Убежденные в том, что мир пропитан злом, гностики не могли считать, что он создан добрым богом. Они считали, что Верховный Бог, принцип добра, находится в отдаленных небесах. Мир был создан и управляется мелкими божествами, называемыми Архонтами, «правителями», которые занимают или активно враждебную позицию по отношению к Богу, или вовсе не подозревают о его существовании. Некоторые гностики считали Архонтов богами планет, хранителями, мешающими человеческой душе подниматься после смерти сквозь сферы.
Главный Архонт зачастую идентифицировался с Богом Ветхого завета, который в представлении гностиков был злым, жестоким, мстительным и коварным божеством. В пересказе своих христианских оппонентов Симон Маг и еще один гностический учитель Менандр полагали, что мир был создан архангелами, восставшими против Верховного Божества. Сатурнин, учивший в Антиохии в начале II века, утверждал, что мир был создан семью взбунтовавшимися ангелами под предводительством
Бога иудеев, который вдохновил Моисея и ветхозаветных пророков повести человечество не тем путем.
Христиане неизменно недоумевали, слыша настойчивые утверждения, что Бог-Отец зол, а миром правят взбунтовавшиеся ангелы, но гностики на этом не останавливались. Они считали, что человек был создан Архонтами и изначально зол, хотя и несет в себе божественную искру. Некоторые говорили, что человек, созданный Архонтами, не мог стоять и ползал по земле, как червяк. Верховное Божество сжалилось над ним и послало ему божественную искру, давшую бедной твари возможность встать и вести человеческую жизнь. Теории такого рода подрывали устои христианства под самый корень, так как если человек был порочным изначально и не терял благодати в Эдеме, то Христу не нужно было приходить и искупать человеческие грехи своей смертью.
С энтузиазмом развивая эту мысль, некоторые гностики идентифицировали Ягве с Дьяволом, другие утверждали, что Дьявол является добрым ангелом, врагом Ягве и Архонтов. Они переворачивали все ветхозаветные ценности, клеймя патриархов и пророков и восхваляя врагов Ягве. По теории гностиков, змея Эдема была спасителем, посланным Верховным Божеством, чтобы научить Адама и Еву различать добро и зло и дать им возможность осознать порочную природу созданного Ягве мира. Некоторые гностики восхищались Каином и указывали, что его мирное подношение зерна было отвергнуто, а кровавая жертва Авеля принята, потому что порочный властелин этого мира получает удовольствие от крови. Другие гностики чтили содомитов, Кору, Дафана и Авирама, фараонов и египтян — всех тех, кою Библия обличает за поклонение другим богам и неследование путями Ягве.
Некоторые заходили настолько далеко, что обвиняли Иисуса (как сына порочного Ягве) и славили Иуду Искариота за то, что тот избавил мир от этого демона. Правда, большинство считало Иисуса божественным спасителем, пришедшим освободить людей от Бога иудеев, но взгляды их все равно были настолько неортодоксальными, что от них буквально разило серой. Согласно святому Иренею, Сатурнин учил, что на самом деле Иисус не был распят. Вместо него был распят Симон Киренеянин, а невидимый Иисус, смеясь, наблюдал за этим. Из этого следовало, что все исповедующие распятие одурачены Архонтами и превращены ими в рабов, те же, кто отрицает распятие, знают истинное положение вещей и свободны от Архонтов.
К этим чудовищным перевертышам христианских представлений некоторые гностики присовокупляли отказ от иудейских и христианских моральных законов. Общая установка гностиков на познание, получаемое через боговдохновение, которое рассматривалось ими как единственный путь к божественному, вела к презрительному отношению ко всей традиционной морали, поскольку благочестие, в отличие от обладания гнозисом, не давало человеку возможности достичь небес. Некоторые гностики придерживались в своей жизни сурового аскетизма, чтобы освободиться от пут порочного мира. С особенным презрением они относились к воспроизводству, ибо дети лишь увеличивали количество людей, порабощенных Архонтами. Как сообщает Иреней, последователи Валентина считали, что человек, получивший гнозис, становится «духовной субстанцией», то есть практически богом, и никакие поступки не в состоянии запятнать его. Уверенные в собственном божественном предназначении, они совращали своих учениц и предавались всем плотским удовольствиям «с чрезмерной жадностью». Последователи Симона Мага так же вели распутный образ жизни и практиковали магию.
Гностики даже утверждали, что в порочном образе жизни есть своя добродетель. Они считали, что мир порочен изначально, а его общепринятые моральные нормы были изобретены Архонтами для того, чтобы держать людей в повиновении. Злобный Ягве передал Моисею закон и заповеди, вдохновившие красноречие пророков. Для того чтобы вырваться из рабства, разрушить установления Архонтов и обрести спасение, нужно разрушить все традиционные нормы.
Некоторые гностики доводили эту мысль до такой стадии, где она уже переставала согласовываться с их дуалистическими представлениями, зато оставалась в рамках самой сути магической теории. Они утверждали, что добро и зло — бессмысленные ярлыки, а путь к совершенству заключается в том, чтобы испытать все. «Ибо они утверждали, — сообщает Иреней о гностиках, считавших, что мир создан Дьяволом, — что вещи добры или злы в зависимости от человеческой точки зрения. Поэтому они считали необходимым, чтобы, переходя из тела в тело, души испытали все, осуществили все возможные поступки и при окончательном уходе уже не желали ничего конкретного». Переселение из тела в тело было необходимым, так как в течение одной жизни адепт «не может совершить все, о чем мы не только не осмеливаемся говорить, но и помыслить себе не можем».
Все эти гностические представления хорошо согласуются с общей схемой сатанизма, которая во многом определяется именно ими. Свидетельств о том, что кто-либо из гностиков сознательно поклонялся Дьяволу, не существует. Однако не удивительно, что ортодоксальные христиане были убеждены в их дьяволопоклонстве.
После победы христианства и признания его государственной религией в Римской империи гностические теории продолжали жить в тайных еретических сектах на Востоке и со временем были перенесены в Западную Европу. Основные секты, участвовавшие в этом процессе, — Мессалиты Армении, медленно продвигавшиеся на запад, начиная с IV века, и достигшие Балкан к XI веку, Павликане, процветавшие в Армении и Малой Азии с V века и перебравшиеся на Балканы в 872 году, и Богомилы, утвердившиеся в Болгарии к 950 году и во многом воспринявшие свои идеи от Павликан и Мессалитов и, в свою очередь, передавшие эти идеи дальше на запад.
В XII веке основные центры богомильства находились в Боснии, северной Италии и южной Франции. Они приобретали сильное влияние на катаров (от греческого «катарой» — «чистые»), первые коммуны которых появились на севере Италии в XI веке. Сто лет спустя юг Франции буквально захлестнула волна катаров, идеи которых разделяли многие представители местной знати. Первый епископ катар был избран в северной Франции около 1150 года, и движение катаров распространилось во Фландрию и западную Германию. В 1167 году, совершая путешествие по северной Италии и южной Франции, епископ-богомил посетил верных катаров и основал новые епископства.
Катары утверждали, что Бог Ветхого завета — Сатана, который является властителем этого созданного им мира. Он властвует над человеческим телом, смертью и всем материальным и преходящим. Некоторые считали, что изначально Сатана был падшим ангелом, но другие придерживались дуалистической точки зрения и полагали, что он существовал как независимый противник истинного Бога с начала времен и будет пребывать им вечно.
Моральные воззрения катаров также полностью расходились с представлениями ортодоксальных христиан. Как и предшествовавшие им гностики, катары считали грехом производство детей, пополнявших стадо дьявольского мира, и утверждали, что наказ плодиться и размножаться был дан Адаму и Еве Сатаной — Ягве. Высшие адепты катаров — Совершенные, почитаемые верными как воплощения Христа (еще один опасный признак в глазах ортодоксов), вели строго аскетический образ жизни, уклонялись от секса, насилия, лжи, стяжательства, принесения клятв и не употребляли пищи животного происхождения. Однако нижние слои катаров, которые были гораздо многочисленнее, не соблюдали этих правил. Напротив, они в полной мере были порабощены Дьяволом, хотя, с их точки зрения, это никак не отражалось на их душах. Им казалось, что лучше удовлетворять свое сладострастие в случайных связях, чем жениться, ибо они испытывали отвращение к браку как к средству воспроизводства.
Кроме вопиющего распутства, катаров обвиняли за их высказывания о том, что любая форма половой связи, не ведущая к зачатию потомства, предпочтительнее той, что влечет за собой рождение плода (что заставило подозревать катаров во всех возможных извращениях). Таким образом, французское слово bougre, изначально относимое к катарам и означавшее «болгарин» (т. е. богомил), приобрело свое современное значение. Поскольку Совершенные мужчины и женщины жили парами, это повлекло за собой обвинения в гомосексуализме.
Катары считали себя истинной Христовой Церковью. Они порицали Римскую церковь (как институт Дьявола) не только из- за того, что та поклонялась Богу, которого они считали Дьяволом, но и потому, что она все больше и больше погрязала в мирском и плотском существовании, которым управлял Дьявол. Римские католики отвечали катарам взаимностью. Было совершенно очевидно, что секта, поощряющая порок и пренебрегающая общепринятыми христианскими ценностями, должна была быть заодно с врагом. Дополнительное свидетельство сатанизма катаров черпалось из того факта, что при посвящении в Совершенные катар публично отрекался от Римской церкви и своего католического крещения. Одного этого было достаточно, чтобы оказаться в рядах приверженцев Дьявола.
Поклонялись ли катары Дьяволу — неизвестно. Вполне возможно, что некоторые из них могли прийти к выводу о том, что если католический Бог па самом деле является Дьяволом, то католический Дьявол должен быть истинным Богом. Как бы там ни было, Рим был уверен, что катары — это дьяволопоклонники, поэтому в начале XIII века папа Иннокентий III организовал против них крестовый поход на юг Франции. Катары были обвинены в поклонении Дьяволу, католики называли их сборища «синагогами Сатаны» (из Откровения 2.9.). Некоторые катары под муками признавались в исполнении гимнов Дьяволу, убийстве краденых детей и изготовлении снадобий из их тел. Они якобы летали на свои сборища на метлах или шестах, смазанных маслом, а дьяволы в это время замещали их дома. Позднее те же обвинения выдвигались против ведьм.
Существовало еще несколько сект, исповедовавших дуализм и гностицизм, которые, по-видимому, прямо или опосредованно произошли от богомилов и катаров. Около 1125 года французский крестьянин Клементий из Буси утверждал, что алтарь католической церкви является устами ада и что жениться и зачинать детей — грех. Его последователи уклонялись от этого греха, предаваясь гомосексуализму и лесбиянству, хотя периодически проводили и совместные оргии. Дети, рождавшиеся в результате этих оргий, сжигались, а из их останков изготавливался хлеб причастия.
В 1184 году анафеме Рима были преданы вальденсианцы или воды (протестантская секта до сих пор существующая в Европе). Их обвиняли в дьяволопоклонстве и проведении оргиастических сборищ по ночам, на сборищах этих появлялась собака, обмахивавшая всех своим хвостом. Вальденсианцев обвиняли также в каннибализме, и они приобрели такую популярность в области колдовства, что во Франции его стали называть «vauderie», а ведьм — «vaudoises».
В начале следующего века ходили слухи о жутких сатанинских ритуалах, отправляемых немецкой сектой люцифериан. В 1227 году папа послал Конрада Марбургского искоренить ересь и реформировать церковь в Германии. Конрад был фанатичным садистом, осуществлявшим духовное наставничество святой Елизаветы в Тюрингии и получавшим удовольствие от битья и издевательств над ней. Он обрушился на люцифериан с такой жестокостью, словно был призван бороться с самим Сатаной. Вероятно, признания, полученные им, добывались без применения пыток, однако под угрозой смерти, если жертва не раскается. Ecли эти признания правдивы, то люцифериане были настоящими сатанистами. Они поклонялись Дьяволу как творцу и господину мира, сетовали на то, что он был несправедливо и коварно изгнан с небес, и верили, что он победит Бога христиан и вернется на небеса, и тогда они насладятся вечным счастьем вместе с ним. Они исповедовали все, отвергаемое христианским Богом, и ненавидели все, поощряемое им. В Пасху они отправлялись к мессе, брали в рот освященные дары, после чего выплевывали их в выгребную яму, чтобы продемонстрировать свое презрение к Христу.
На одном из собраний посвящаемый в секту должен был поцеловать жабу в рот или в клоаку. Иногда он должен был целовать некий предмет размером с печь, который напоминал утку или гуся. Затем к нему являлся человек с черными глазами, он был бледен и холоден, как лед. Возможно, этот человек символизировал Дьявола как господина смерти. Посвящаемый целовал его и тут же терял свое католическое вероисповедание. Затем все усаживались за трапезу, а из постоянно присутствовавшей на их сборищах статуи появлялся черный кот. Посвящаемый, глава группы и один из наиболее достойных ее членов целовали кота под хвост. Руководитель спрашивал: «Чему это учит?» А один из членов отвечал: «Высшему миру», другой добавлял: «И тому, что мы должны повиноваться». После этого гасились свечи и начиналась гомосексуальная и гетеросексуальная оргия. Затем свечи зажигались снова, и из темного угла появлялась фигура человека. Верхняя часть его тела сняла как солнце, а ниже бедер он был черен как кот. Руководитель отрезал кусок ткани от одежды посвящаемого и вручал его сияющему человеку, говоря: «Учитель, я отдаю тебе то, что было дано мне». Сияющий человек отвечал: «Ты хорошо служил мне, а впредь служи больше и лучше. Оставляю тебе на попечительство то, что ты отдал мне». Произнеся эти слова, сияющий человек исчезал.
Это описание церемонии посвящения довольно убедительно, по-видимому, она без труда могла быть поставлена. До нашего времени среди ведьм сохранились следы традиции, утверждавшие, что Люцифер, «носитель света», является солнцем (если рассматривать Дьявола как господина жизни на земле, то эта идентификация напрашивается сама собой). Возможно, сияющий человек символизировал Дьявола и как дневное солнце (сияющая верхняя часть тела), и как ночное (черная нижняя часть воплощала черное солнце, проходящее под землей сквозь область тьмы перед новым рассветом). Черное солнце могло восприниматься как вождь звезд, следующих за ним к западному горизонту и исчезающих там — звезд, упавших с небес.
Непристойное целование заднего прохода животного или человека, символизирующего Сатану, стало главным обвинением в дьяволопоклонстве, хотя происхождение данного ритуала неизвестно. Очевидно, это действие являлось символом полной покорности, а также представляло собой извращение общепринятых норм.
Конрад Марбургский был казнен в 1233 году, но охота на сатанистов на этом не закончилась. Около 1286 года папа Гонорий IV распорядился о преследовании группы немецких еретиков, утверждавших, что мужчины и женщины не должны носить одежд и выполнять ручную работу, они считали, что это вернет людей к состоянию невинного совершенства, в котором пребывали Адам и Ева в Эдеме. Эта вера была сочтена опасной, так как ее последователи осуждали брак, что, в свою очередь, способствовало развитию порока. С тех пор эта вера периодически возникала то в Европе, то в Соединенных Штатах, и, возможно, представление о физической и психологической пользе нудизма восходит именно к ней. В 1925 году адамиты были обнаружены в окрестностях Оровилля, Калифорния. Анна Роудс, жрица культа, считала, что она и ее муж являют собой Адама и Еву, а их дом — возрожденный сад Эдема. Секта устраивала нудистские оргии во дворе фермы Роудсов, танцевала вокруг костра и приносила в жертву животных. По крайней мере, в одном случае был заживо сожжен ягненок, хотя неизвестно, было ли это сознательным богохульством (агнец — общепринятый символ Христа).
В 1307 году французские и английские члены ордена тамплиеров были подвергнуты суду за поклонение Дьяволу в образе кота, за идолопоклонство и ношение кушаков, освященных у головы идола, за отречение от Христа, Девы Марии и всех святых, за то, что они плевали и мочились на распятия, за грех гомосексуализма и ритуальный гомосексуализм, предшествовавший посвящению в орден, — кандидат целовал своего руководителя в пуп, анальный проход, а также в крестец или фаллос. Утверждалось также, что члены ордена не верят в евхаристию, а его священники выпускают из канона мессы слова «Hos est corpus meum» — «To есть тело мое».
Многие члены ордена подтвердили некоторые из этих обвинений, признавшись в отречении от Христа, оскорблении распятия, непристойных целованиях и гомосексуализме. Одни это сделали под пытками, другие без пыток, но скорее всего из страха перед ними. Впоследствии большинство из них отказались от своих признаний. Великий Магистр ордена и Прецептор Нормандии заявил о лживости этих признаний, перед тем как его заживо сожгли в Париже в 1314 году.
Сообщается, что идол, которому поклонялись тамплиеры, выглядел как человеческая голова с курчавыми волосами. Назывался он Вафомет, что, вероятно, являлось искаженным Магометом. Некоторые говорили, что это голова первого Великого Магистра, который «создал нас и не покинул нас». Покрытая золотом и драгоценностями, она была бледна и страшна на вид. Кушаки, которыми прикасались к голове, впитывали в себя злую силу и казались зловещими из-за предполагаемой связи с катарами. Изначально Совершенные катаров носили черные рясы, подпоясанные веревками. Чтобы избежать преследований, они перешли на обычную одежду, под которой скрывалась веревка. Именно эта аналогия и заставляла современников содрогаться при упоминании «о веревке тамплиеров».
В 1388 году инквизиция замучила человека, признавшегося в деятельности группы вальденсианцев близ Турина. Ее члены поклонялись Великому Дракону Откровения, творцу мира, чья власть на земле превышала божью. Они утверждали, что Христос был обычным смертным, сыном Иосифа, а не Бога. Они проводили религиозные службы, заканчивавшиеся оргиями, а при посвящении кандидат принимал причастие, сделанное из экскрементов жабы, причастие это обладало такой силой, что он уже никогда не мог выйти из состава секты.
В 1453 году в Тюрингии была открыта секта Крестовых Братьев. Они практиковали бичевание и верили, что, изгнав Христа с небес, Сатана вновь обретет свою потерянную власть и место. По ночам они тайно проводили пышные оргии.
Считается, что в начале следующего века Богемия была наводнена тысячами люцифериан. В Италии папа Юлий II приказал инквизиции начать преследования «известной секты», которая отрекалась от христианской веры, обесчестила и надругалась над распятиями, оскорбляла святые дары и таинства, особенно евхаристию, и считала Дьявола своим господином и учителем, которому и поклонялась.
К этому времени гонения меняют свое направление, сосредоточиваясь на ведьмах. Многие секты обвинялись в проведении тайных ночных сборищ и в поклонении Дьяволу, обычно в образе человека, кота или козла. Некоторые из них особенно порицались за веру в то, что Дьявол управляет этим миром и рано или поздно сбросит Бога. Но даже когда подобные свидетельства отсутствовали, другие еретические поступки, отвергавшие христианские ценности, классифицировались как сатанинские: отречение от христианства и враждебность церкви, осуждение брака и воспроизводства, убийство детей и каннибализм, оргиастическая сексуальная практика и гомосексуализм. Многие из этих признаков сатанизма появляются вновь в судах над ведьмами.

Ричард Кавендиш