Последствия нарушения "лесного" этикета

[Цила]

Губительным пространство леса может оказаться для тех, кто нарушает идущие "от веку" ритуально-этические нормы. Так, например, при входе в лес крестьянин, согласно этикету, выработанному традицией, должен был произнести: "Лес мой дорогой (после чего он трижды кланялся, коснувшись пальцами земли), спаси, сохрани; дай бог, чтоб мне не заблудиться". К покровителям леса, нередко уже христианизированным, крестьяне обращались и при сборе ягод, грибов. Для этого использовался особый приговор, произносимый перед входом в лес: "Апостолы Сим, Гурий, Овин, помогите мне набрать ягод/грибов".

При нарушении этих, как и многих других, предписаний "лесного" этикета человек не застрахован от всевозможных злоключений и наваждений, связанных с возникновением кризисной ситуации. Даже собирание трав, осмысляемых в качестве живых существ, без соблюдения обусловленных традицией правил влечет за собой негативную реакцию леса: "Взяла раз, другой, как третий-то наклонюси - а по лесу как пошло, дак так все эти елки-то да вершинья-то хлыщут". Шум разгневанного леса сопровождает нарушительницу запрета до самой "воротни" ее жилища, и только здесь "тихо-тихо стало". Еще более чревата губительными последствиями рубка деревьев без учета ограничений, предписанных мифологическим мировосприятием. Не успел дед-дровосек "тюкнуть" топором по "сухой такой сосне", стоящей за рекой (знак потусторонности) и ассоциируемой с мертвым человеком, как прибежала "собачка маленька", а вслед за ней с болота пришел и леший.

Опасно для крестьянина и нарушение договорных отношений с лесом/лешим. Кара настигает охотника, например, за то, что он сломал прут - ветвь живого дерева, чтобы обозначить место, где был поставлен капкан. За эту провинность он едва не поплатился жизнью: "Как лес загнулся, до того меня начал хлестать, я - говорит, - до того добежал до первых росстань, чуть не убило". Охотник же, взявший "статьи"-колдовство, должен быть, согласно поверьям, особенно осмотрительным: "Если провинишься - завернет под кокору". Это равносильно погребению под корневищем дерева, где, по одной из версий, локализуется нижний мир.

Аналогичные злоключения случаются и с пастухом. Стоило последнему сменить, вопреки запрету, колокол, которым он "манил стадо свое" из леса, как сразу же оказался на грани жизни и смерти. Контактер становится очевидцем мистерии, разыгравшейся вследствие утраты мирозданием своей былой упорядоченности: лес клонится до земли; на голову нарушителя запрета летят сучья; позади него "всё ревит, гудит, где-то по-звериному ревит". Виновник не надеется остаться в живых и добежать домой: "Всё, умру, сердечко остановилось". В другом случае пастуха Тимошу, который пас коров "от лесу", т.е. имел "отпуск", предусматривающий покровительство со стороны леса/лешего, мифический "хозяин" "одва не убил": "Отпоясаю, сукин сын, ременя, захлыщу!". Мотивировкой кризисной ситуации в данном случае служит то обстоятельство, что в самый разгар пастбищного сезона Тимоша "отпуск" "сходил да снял в лесях".

Не остаются без последствий и различные отклонения от правил при исполнении ритуалов. Например, до конца не очерченный хвост кожи, а тем самым и незамкнутый круг, в котором гадающий надеялся обрести себе безопасность, служит предпосылкой для едва ли не рокового исхода: родные находят бедолагу "окол леса уже чуть ли не замерзающего". Кара постигает и за другие нарушения "лесного" этикета. Так, согласно одной из бывальщин, некая Ульяна Гришина, войдя "в лес, за дороги-"кресты" (перекрестки), т.е. в пространство, принадлежащее уже иному миру, там "поорала", тем самым нарушив запрет, в соответствии с которым в лесу нельзя шуметь, кричать, свистеть. За это ее едва не захлестало вершинами деревьев.

Из сказанного следует, что взаимодействие леса и селения основывается на строгих предписаниях и запретах, обеспечивающих равновесие в мироздании. При нарушении же "лесного" этикета во взаимоотношениях континуумов наступает хаос. В результате индивид может "передислоцироваться" в потусторонний мир даже в том случае, когда это не санкционировано ритуалом, не обусловлено определенным хронотопом.

(Отрывок из книги Н.А. Криничной "Крестьянин и природная среда в свете мифологии. Былички, бывальщины и поверья Русского Севера")