Древняя теория и практика гаданий в Китае

[Алексей Минский]

Древняя теория и практика гаданий в Китае

П.М. Кожин

Становление государственной гадательной практики. Значение гаданий в жизни древнего общества рассматривал уже Сыма Цянь, в 128-й главе "Шицзи", специально посвященной этому особому виду общественной практики (гуйши лечжуань) (1). Стремление избежать ошибок, излишних или неправильных действий на пути в будущее, требовали поиска средств, инструментов, позволяющих это будущее предвидеть, т.е. практически увидеть, прежде чем оно реально разразится над коллективом. Какие сферы общественного бытия были охвачены практикой предсказаний, легко устанавливается при изучении "цзягувэнь", - текстов и следов гаданий на черепаховых панцирях и лопатках быков, сохранившихся в памятниках иньской и чжоуской эпох (2). Это опыты визуализации Воли Неба: она определяет основные параметры жизни и деятельности человеческих существ и их коллективов, выраженные в одном из базовых понятий китайской духовной культуры – дао (путь); природные, в частности, погодные, условия на территории государства; судьбы правящего дома и отдельных его членов (рождения, смерти, болезни, благополучие), взаимоотношения с миром предков; успехи и поражения в борьбе с соседями, их возможное вероломное поведение по отношению к коллективу; виды на урожай и всеобщее благополучие. Эта же Воля Неба управляет благовещими и неблаговещими знамениями, которые могли затрагивать интересы, потребности и нужды коллектива.

Этапы формирования системы гаданий: панцири черепахи – тысячелистник - "Ицзин". Вопрос о времени появления гадательной практики и о последовательности возникновения форм гадания, не может быть решен на практических основаниях. С Иньского времени достоверно известно, что гадания выполнялись с помощью черепаховых панцирей и лопаточных костей быков. В главе "Дары Юйя" "Шаншу" указано племя, которое поставляло в Инь в качестве дани черепаховые панцири. Однако том же "Шуцзине", в главе "Хунфан", говорится о двух видах гаданий. Второй способ – это гадание на стеблях тысячелистника. По времени возникновения они неразделимы здесь, но позднейшая традиция связывает черепаху с Инь, а тысячелистник - с Чжоу. Тогда гадание на тысячелистнике более поздняя форма, а соединение двух видов гаданий следует относить к правлению Чжоуской династии. Однако археологические данные будто бы указывают на появление у чжоусцев гаданий на черепахе еще до победы над Инь. Вопрос в целом нельзя считать решенным, также впрочем, как и выяснение времени создания самой книги перемен – "Ицзина". Упоминание ее в "Луньюйе" нельзя считать достоверным, ибо там Конфуций лишь сожалеет о том, что не занимался и - "переменами", но это может означать и то, что он не работал над "Книгой перемен", и то, что он не занимался этой проблемой, учением о переменах, как таковым. Так что поставить в зависимость от этого контекста решение

вопроса о времени создания текста "Чжоу И", и даже самой системы гексаграмм (не приходится сомневаться в более раннем времени создания триграмм), - нет оснований. Достоверно, что система гексаграмм уже существовала ко времени написания "Цзочжуани". Однако был ли при ней приложен окончательный канонический текст или существовали только комментарии, толкующие смысл гаданий, - опять же вопрос источниками не подтверждаемый и на их основании не могущий быть решенным. Достоверно лишь, что автор "Цзочжуани" видит в триграммах единственную надежную основу гексаграмм. Можно предполагать, что ему неизвестны последующие сложные способы подразделения гексаграмм на "внутренние" триграммы, на уровни из черт, соединенных попарно и прочие приемы, получившие распространение в последующие века (3).

Эволюция китайского общества от Инь до Чжаньго. Именно в силу того, что система гаданий изначально имела статус "государственного дела", ее судьбы и ее развитие были связаны и находятся в прямой зависимости от социально- политической жизни древнекитайского государства. Эволюция этой жизни непосредственно отражалась на идейных устремлениях и идеологии эпохи. Под идеологией я здесь понимаю тот набор высказываний, призывов-лозунгов и оценок, которые, в разной степени систематизировано, обобщены в основных древнекитайских канонах и комментариях к ним, относящихся ко времени не позже рубежа н.э., когда вся система духовных представлений подверглась очередному переосмыслению, непосредственно связавшему ту отдаленную эпоху с современностью. Отдельные сравнительно поздние сообщения о гаданиях известны из таких памятников, как "Гоюй", "Цзочжуань", но это преимущественно гадания частных лиц, по частным вопросам. Мы вправе рассматривать в связи с этим проблему о времени существования государственной системы гаданий. Пережила ли она время, связанное с началом распада раннечжоуского государства. Вернее может быть формулировка, указывающая на столь значительный объем расширения этого государства, что управление им оказалось непосильным тому первоначальному бюрократическому аппарату, который функционировал в Чжоуском царстве со времени завоевания территории государства Шан-Инь и вплоть до крупных революционных потрясений, затронувших все стороны государственного управления и сами основы государственного строя. Источники единогласно отмечают, что на рубеже 870 - 860гг. до н.э. централизованная империя не просто начинает терять свой престиж, но распадается на ряд относительно крупных ареальных владений. Они сохраняют лишь частичную связь с прежним имперским центром. В конце концов, остается лишь фикция политического единства. Единое же ритуально- идеологическое пространство в значительной мере сохраняется. Это способствует утверждению и закреплению на территории новообразованных на пространстве прежней Чжоуской империи единых основ духовной культуры, которые отражены в таких ранних письменных памятниках, как "Шицзин", "Шаншу (Шуцзин)", т.е. "Книга песен", "Книга документов (Книга истории)".

Причем в книге песен представлены, по преимуществу, песни тех уделов и территорий, которые существовали в IX- VIII вв. до н.э. Это обстоятельство обретает смысл, когда выясняется прямая непрерывная взаимосвязь между периодом почти двух тысячелетней давности и современной знаково-семантической и логической системой письменного языка, со всей ее структурой, строем, порядком. Однако, не акцентируя сейчас внимание на столь протяженном единстве, следует выявить те процессы, которые влияли на социальную и духовную жизнь населения страны в период сложения такого памятника культуры, как "Ицзин". Система сакрального управления все в большей степени дополняется чисто бюрократической светской администрацией, которая из числа управленческих принципов, опирающихся на Волю Неба (Тяньмин – буквально, Небесный приказ), на безоговорочное следование "указаниям" покойных предков, определяемым по результатам гаданий, сохраняет по преимуществу ритуал (ли), способствующий упрочению строгого распорядка в повседневной жизни государства, утверждению иерархического строя, пирамиды управления, укрепляющей сословно - ареально - клановый порядок общественного устройства. Причем, такой порядок складывается и развивается во всех отдельных владениях, на которые распадается Чжоуское царство. (Это стремление следовать во всем за Центром, повторять, дублировать его, стремиться превзойти - одна из характерных черт живой цивилизации - в прошлом это демонстрировали Шумер, Аккад, Вавилон, Египет, Древний мир в целом, а позднее Греция, Рим, Византия и т.д. В Китае это особенно наглядно проявлялось в периоды взлетов маргинальных "варварских империй" - Ляо, Цзинь, Тангуты и т.п.). Постепенно большинство жрецов – администраторов, составлявших придворное окружение вана, сохраняют лишь светские должностные функции. Жреческий статус этих лиц и групп придворных проявляется по преимуществу в выполнении сложной системы ритуалов, сезонных, календарных, периодических, должностных и чрезвычайных. Практически все группы жрецов-чиновников и их семьи оказывались вовлечены в административную, управленческую, "культурно-просветительную" деятельность. Именно из этого сословия вышли и представители новой социальной группы – политические философы, которые, занимаясь своей профессиональной деятельностью – организацией и реформированием политического, экономического, хозяйственного устройства древнекитайских царств, создали новые формы и нормативы общественной, духовной культуры древнего Китая (4). В том числе и схему гадательной практики, отразившуюся в "Ицзине".

Способы гаданий. По данным самого "Ицзина" затруднительно составить представление о технике и практике гаданий. Однако способ гаданий по черепаховым панцирям удалось воссоздать в значительном числе подробностей. Гадание с помощью стеблей тысячелистника известно лишь по литературной традиции и современным приемам этой гадательной практики. Сама по себе сложность действий жрецов при совершении обоих видов гаданий подразумевает

полную рациональность их акций. Это сразу отделяет китайскую гадательную практику от приемов предсказаний, которые производились в экстатических состояниях средиземноморскими, ближневосточными и индийскими жрецами. (Следует отметить новый способ выявления экстатических мантических практик. Можно основываться на тексте: "Была же Пифия женщиной, которая…, сидя на треножнике Аполлона и широко расставив бедра, принимала через женские органы поднимающееся снизу зловредное дыхание и, исполнившись, таким образом, безумия, распустив волосы, изрыгая изо рта пену…, возвещала речи скорее не пророчества, а безумия" (5). Такая поза неоднократно зафиксирована у женских фигур, включенных в сюжеты древних наскальных изображений. Впрочем, исследователей привлекает в связи с ними примитивно эротическая трактовка (6)). Скапуломантия вообще явление, широко фиксируемое в духовной жизни скотоводческих кочевых культур, не исключено, что ее происхождение и в Китае связано с какими-то изначальными скотоводческими традициями (этому служит подтверждением широкое использование в хозяйстве крупных металлических котлов, украшенных к тому же изображениями домашних животных (7)). Однако использование для этих целей панцирей черепахи придает гадательной практике необычность и яркое своеобразие. Я высказывал уже предположение, что такой панцирь воспринимался в китайской культуре как уменьшенная модель космического пространства, причем верхний свод панциря являлся изображением небесной сферы, тогда как нижний пластрон обозначал земную поверхность. Вероятно, такое разграничение отражало и различные задачи гаданий: на пластроне гадали о земных и эзотерических проблемах, на своде (точнее, на его передней и задней половинах) – о делах небесной сферы (8).

Техника гаданий на черепахе может быть объяснена и реконструирована во многих подробностях. Этим вопросам частично посвящена монография Д.Н. Кейтли (1978 г.). На внутренней стороне пластрона выполнялись в определенном порядке сверлины, рядом с каждой из них делалась глубокая зарубка или прорезь. Получение на лицевой стороне панциря знака определенной формы осуществлялось посредством погружения в сверлину раскаленного металлического стержня, из-за чего панцирь деформировался и трескался в месте перегрева. Благодаря сверлине и соседящей с нею зарубке, растрескивание получало форму У-образного знака или двух трещин разной длины, расположенных под углом друг к другу (часто вид получаемого знака напоминал иероглиф бу – "гадать"). Полученный знак интерпретировался специалистами. Нам неизвестно какие моменты принимались во внимание при интерпретации: исключительно особенности данного конкретного знака; его взаимосвязь с другими аналогичными знаками в том же вертикальном или горизонтальном ряду сверлин; положение знака или группы знаков, в которую он входит, в определенной части пластрона, или в ячейке, отграниченной естественными швами на пластроне. Наконец, швы в правой и левой сторонах пластрона –

симметричны, и, вполне возможно, что оценки качества знаков в одном из симметричных полей оказывались в прямой зависимости от особенностей знаков другого поля. Пока для интерпретации приходится ограничиться заключением, что она базировалась на форме отдельных знаков, полученных на внешней поверхности пластрона (а также и свода) и на каких-то не выявленных пока при исследованиях сочетаниях и взаимных перекличках отдельных знаков, их групп, их позиционных соотношений и соответствий (9).

Группы гадателей и их отношения с правителем. Как установлено благодаря анализу структур столичных кладбищ на Иньском городище Аньян, гадатели принадлежали к правящему социальному слою, довольно обширному, и, что особо существенно, знакомому с письменностью. Гадатели упоминаются в самих текстах на панцирях, что существенно для построения надежной хронологии гаданий. Следует также обратить внимание на то, что ван лично мог пересмотреть оценку предсказания, данную гадателем. Таким образом, намечается уже две иерархичных, по степени авторитетности, группы гадателей: ван противопоставлен группе гадателей- профессионалов в целом. Это позволяет заподозрить наличие иерархии и в этой последней группе (ши, даши – "гадатель, астролог, футуролог, историк" и "великий астролог". Время сложения ранговых различий в четкой бюрократической форме и системе могло /и даже должно было/ предшествовать чжоуской династии (ср.:10). Впрочем, время сложения ранговой иерархии В. М.Крюков не определяет).

Числовые системы. Начало утверждения нормативных числовых систем, т.е. установление способов фиксации чисел, утверждение иерархии их порядков и количественных параметров этих порядков, относится в китайской культуре ко времени до появления первых из известных нам записей гаданий. Однако, уже в процессе интенсивного функционирования древнекитайской письменности, вероятно, ближе к середине 1-го тыс. до н.э., вступает в действие новый для Китая пятерично- десятеричный порядок, внедрение которого определенно отразилось на записи новых текстов и, по-видимому, на перезаписях древних текстов, в которых делался акцент на числовом ряде 3-6-9. В этом ряду, судя по материалам "И цзина", полноценным, наибольшим, завершающим порядок числом, была девятка. Остальные числа низшего порядка были ей подчинены. Впрочем, на структурировании более высоких числовых порядков этот цифровой ряд, похоже, никак не отразился. Вопреки расхожим прогнозам никак не проявил себя в структурировании числовых систем список из 28 созвездий, с Ханьской эпохи утвердившийся в китайской культурной традиции. Особо устойчивая шестидесятиричная система, принятая в качестве основы для календаря в наиболее ранних письменных памятниках, также никакого воздействия на принципы построения счетной системы не оказала. Совершенно иначе проявила себя пятерично- десятеричная система. Прежде всего возникла система подразделения всех номинированных "вещей" (у) в пятеричные структуры, в которые предметы

и явления объединялись в соответствии с их свойствами. Примером может служить ряд " первоэлементов": металл, дерево, огонь, почва, вода (рассмотрение принципов систематизации: Кобзев, 1994; систематизация разных пятеричных структур на основе произвольно структурированного ряда первоэлементов: Кожин, 1986). Вместе с тем, похоже, что устойчивая счетная система, абстрактная, пригодная для любых операций с числами, в Китае так и не сформировалась, учитывая сохранение в иероглифике счетных знаков и, соответственно, счетных слов в языке (11).

Пожалуй, до утверждения пятеричной системы, в китайском счете отчетливо выявляется шестидесятиричный календарный цикл; устойчивый порядок из первых девяти цифр, имеющих, к тому же, какие-то, не полностью нам известные, качественные характеристики; отсутствие выраженного двойственного числа (множественное число может обозначаться удвоением знака или двумя горизонтальными черточками, проставленными возле него). Появление числа 64 в качестве значимой константной группировки цифр достаточно трудно объяснимо. Любопытно, что в первых веках н.э. в таком высоко значимом для индийской культуры тексте, каким является "Камасутра" Ватсьяяны Малланаги также возникает число 64 и связанные с ним 8-ричные группы. Но говорить о какой-то системе счисления основанной на базовой цифре 8 в связи с этими фактами не приходится, хотя они могут быть косвенными свидетельствами межцивилизационных контактов в период от середины 1-го тыс до н.э. Их появление может быть связано с геометрическим построением решетчатой структуры со сторонами по вертикали и горизонтали делящимися на восемь пересекающихся полей, где число 8 – это общее количество символов- триграмм, которые можно было получить путем группировки по три двух видов единиц: "сильной", полной, образованной непрерывной горизонтальной чертой, символизирующей в имманентно присущей "Ицзину" системе счета, - число 9, высшее число в данном числовом порядке; "слабой", неполной, символизирующей число 6, т.е. знак выделяющий 2/3 данного числового порядка (12). К сожалению, ни традиционный, ни "маваньдуйский" порядки записи гексаграмм не дают ответа на вопрос в каком порядке были записаны: вертикальный столбик триграмм – для структурирования горизонтальных полей, и горизонтальный их ряд, образующий вертикальные поля. Ясно, что оба порядка начинались триграммой, состоявшей исключительно из "девяток", а далее начинаются вариации, из которых могут быть выбраны оптимальные, но отражают ли эти последние первоначальный, реально существовавший порядок, мы пока достоверно установить не можем. "Круговой" и "квадратичный" порядки гексаграмм - явное проявление духовных исканий философов- ицзинистов Сунской эпохи, они определенно не первоначальные. В пользу традиционного порядка говорит то, что он построен на едином четком общем принципе: пары соседних гексаграмм образованы по принципу зеркальной симметрии (56 гексаграмм). Там же, где этот принцип неприменим, был использован принцип

инверсии (8 гексаграмм, расположившихся в начале, в конце и близ середины общего порядка / № 1,2, 27 – 30, 61, 62/). Маваньдуйский порядок не имеет столь четко выраженных закономерностей. Это может свидетельствовать о перезаписи его на шелковый свиток, на котором он сохранился, непосредственно с набора бамбуковых планок. На каждой такой планке записывался текст одной гексаграммы. И если связывающий планки шнур обветшал и перетерся первоначальный порядок теста мог быть легко нарушен. Конечно, наличие восьми изначальных триграмм легко и закономерно подводит нас к числу 64, являющемуся квадратом 8, но при этом обращает на себя внимание то, что гексаграмма №63, известная под условным названием "Уже конец" (точнее, наверное: "уже спасся, справился, переправился"), близкая по тексту, да и по смыслу следующей (№64: "Еще не конец"), фактически должна была бы завершить изложение. При этом она своим номером имеет девятку, умноженную на семь, т.е. завершает семикратный девятиричный цикл. Появление же 64-й гексаграммы основано на типичном (нормальном, нормативном для "Книги") принципе "переразвития".

Общим принципом для преобладающего большинства операций с числами в течение всей традиционной истории китайской математики остается стойкое сохранение за числами и их группами специфических качественных характеристик. Качественные свойства чисел подчеркиваются сопричастностью их к музыкальным ритмам. Значение числа как качественного, а не просто абстрактного счетного знака в древних культурах усиливается из- за того, что многие числа и пропорции приобретают символический, а порою и мистический смысл в разных национальных культурах, как это произошло, в частности, в западной цивилизации с "золотым сечением" или "кривой Хогарта". Качественный характер числовых знаков подчеркивает и использование цифр в процедуре гаданий: оно неизбежно при гадании на игральных костях. Ведь наряду с игровым использованием костей, снабженных (квази)числами на их гранях (13), они и поныне используются для получения предсказаний (жребий. Фасмер, II, 47, 48. Даже в этом наименее удачном для русского языка этимологическом словаре, ничего не объясняющем и, если можно так выразиться, оглупляющим русскую лексику, основное значение слова связывается с числом, зарубкой, написанием).

Главным правилом гадательной практики является обязательное начало гадания с какого-то эвристического момента, от которого уже далее выстраивается стандартная процедура гадания. Таким моментом наития; божественной подсказки; знаком, порожденным внегуманными силами, - может явиться любое неожиданное, непредсказуемое, но явственно выраженное явление: проявление определенного набора графических черт ( к примеру, трещин на черепаховом панцире или кости); выпадение на гадательных костях определенных чисел; необычное явление в природе; загадочные формулировки в речи специально подготовленных жрецов (например, пифии), результат игры (15) или состязания и т.п. Последующие технические процедуры, способствующие прояснению воли

высших сил, в каждой культурной традиции были достаточно четко разработаны. В частности, Иньская гадательная система в этом плане была близка к совершенству. По всей видимости, разделение древних гадательных практик в разных культурах и цивилизациях Евразии наиболее эффективно может быть проведено по степени включенности непредсказуемых элементов в их процедуры. Это возможность соотнесения гадания по предмету, цели, степени точности с астрономической обстановкой момента его проведения или каких-то условий гадания. Это выбор непредсказуемых, случайных элементов самим гадальщиком или объектом гадания, характер этих элементов (эфемерида звездного неба, числа выпавшие на костях, результат состязаний или игр с участием, или без него, субъекта или объекта гадания и т.п.). Это проявление непредсказуемых элементов (падение метеорита, стихийное или какое-то иное бедствие, и т.д.), которые могут послужить подсказкой для определенного выбора. Впрочем, несмотря на огромную магическую значимость цифр в культуре, сами цифры в качестве непредсказуемых элементов гаданий не выступают.

Теория гаданий и формирование ранней философии. Учитывая что изначально предсказания выполнялись в письменной форме, несомненно существовала прямая зависимость между грамматическими структурами и оформлением результатов гаданий. Собственно, наблюдается четкий параллелизм между развитием языка, грамматических структур и самим развитием культуры.

О периоде, относящемся к формированию теоретических установок гадательной практики, реальных сведений не сохранилось, а потому приходится прибегать к реконструкциям, в основе которых лежат сведения и идеи ранних философских учений. Итак, в основании всей системы гаданий лежит представление о вертикали управления миром, которая начинается с главной управляющей силы – Неба, более подробно не определявшейся и ни какой форме не персонифицируемой. Именно эта сила определяет взаимоотношения, взаимосвязи всех вещей и явлений в природе, обществе, в индивидуальных проявлениях. Она строит для всех и для каждого предуказывающий поведенческий "график". Именно так понимал значение термина дао (путь) В.С. Спирин (16). Благодаря тому, что такая "небесная запись, предначертание" создавалась до реального осуществления события, происшествия, случая, о ней, и соответственно о самом событии, можно было узнать заблаговременно посредством целенаправленного гадания. Можно было даже выяснить, какие высшие силы, и в частности, Предки коллектива или отдельного лица или семейной группы (клана правителя) причастны и ответственны за осуществление и разрешение той или иной ситуации. Отсюда возникало представление, что на само осуществление ситуации и ее разрешение можно повлиять с помощью ритуальных действий и жертвоприношений. Этим, в частности, вызвано появление регулярных записей практики гаданий и реализации событий как их результата. Следствием этих действий явилось создание летописных текстов и нормативных пособий по гадательной практике,

где практические результаты обобщались, фиксировались серийно и таким образом отрабатывалась норма получавшая практическое выражение как в смысловом содержании текстов, так и в их оформлении. Полагаю, что такова была история возникновения известной нам "Книги перемен". Не исключено, что помимо сохранившегося (точнее: специально отобранного и сохраненного) текста могли существовать и другие, вышедшие из употребления, а потому и не сохранившиеся. К тому же, в Чжоускую эпоху происходила резкая смена ориентации религиозных воззрений, вероятно, связанная с усилением сепаратизма кланов властителей, когда значение воли и предписаний предков оценивалось все ниже, а на первый план выступала воля земного, сиюминутного Владыки, и надежда на процветание потомства ("сыновей и внуков", по словам Чжоуских бронзовых летописей- нарративных надписей на бронзовых ритуальных сосудах).

Примечания

1. Сыма Цянь. Шицзи. Пекин, 1975, т. 10, с. 3223 – 3251. Возможно, что глава не аутентична, но данные содержащиеся в ней имеют значение для выделения принципиальных нормативных видов гаданий и прояснения сопутствующих им результатов. Ср.: Ю.Л. Кроль. Сыма Цянь – историк. М., 1970, с.322 -3

2. В 1999 г. отмечался юбилей открытия и начала изучения надписей на гадательных костях, в связи с чем было издано большое число разнообразной литературы по этой тематике. Ср.: Чжунго гудай вэньмин. Бэйцзин, 1997 (Древняя культура Китая. Начиная от надписей на черепашьих панцирях в связи с древнейшей китайской историей).

3. А. И. Кобзев. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М. ,1994; А. А. Крушинский. Логика "И цзина". М., 1999

4. П. М. Кожин. От жречества к философии.// 25-я конференция "Общество и государство в Китае" (далее: ОГК). М.,1994,с. 177-180; его же. Норма и исключение в древнекитайских канонических текстах//Информационные материалы Института Дальнего Востока РАН, Серия Г, вып. 9-10.М.,2002, с. 44-49.

5. Е. В. Приходько. Двойное сокровище. Искусство прорицания Древней Греции: мантика в терминах. М., Прогресс- Традиция, 1999, с. 83, 169

6. Э.Б. Вадецкая. Женские силуэты на плитах из окуневских могильников. // Сибирь и ее соседи в древности. Новосибирск,1970, с. 262, 263. Здесь, правда, эти изображения бронзового века трактуются как передача момента родов.

7. П.М. Кожин. Об иньских и чжоуских бронзовых ритуальных котлах. 9-я ОГК. М., 1978, т. 1, с 40- 49.

8. П.М. Кожин. Disciplina sinica. 16-я ОГК. М.,1985,т. 1, с. 3-7.

9. D.N. Keightley. Sources of Shang History. Berkeley a. o. 978

10. В.М. Крюков. Ритуальная коммуникация в древнем Китае М.,1997.,с. 224-51.

11. Языковедные проблемы по числительным. Л., 1927, т.1; М.В. Крюков. Язык иньских надписей. М., 1973

12. П.М. Кожин. "Девять дэ" в концепции государственного управления Гао Яо // От магической силы к моральному императиву: категория дэ в китайской культуре. М., 1998., с. 107-117.

13. Куб не был первоначальной формой такой игральной кости. В памятниках

эпохи бронзы южнорусских, украинских степей, Ближнего Востока, степных азиатских регионов обычно различающиеся знаки наносились на четырех гранях удлиненных палочек из кости (В.И. Стефанов, И.О. Коряков, Ю.П. Чемякин, С.В. Кузьминых. Игральные кости из срубно-андроновских памятников Урала и Западной Сибири. //Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Материалы международной конференции. Самара, 2001, с. 290- 298 ).

14. Ср.: Ch. Fossey. Notices sur les caracteres etrangers anciens et modernes. P. 1927, p.161,165 ; Д. Дирингер. Алфавит. М.1963, с.565- 575

15. Пять наборов какой-то настольной игры на двадцатиклеточном поле сложной конфигурации обнаружены при раскопках так называемых "царских могил Ура".Весь антураж этих могил, раскопанных Л. Вулли (Ур Халдеев. М., 1961;), как впрочем и всех подобных древнеисторических погребальных комплексов, относящихся к древнейшим государственным образованиям, является сложной сакральной системой, поэтому можно подозревать, что и представленные здесь наборы настольных игр были связаны с мантической практикой. Аналогичная по конфигурации и количеству клеток-полей игровая доска была обнаружена в близком по времени к Царским могилам комплексе могильника Шахр-и- Сохта в Иране, хотя там нет деления клеток по степени значимости, подчеркнутого на урских экземплярах рисунком выполненной на этих клетках инкрустации (K.-H. Spreer. Ein Spielbrett aus dem Koenigsfriedhof von Ur// Proceedings of the XXXII International Congress for Asian and North African Studies, Hamburg. Stuttgart, 1992,p. 6- 15 ). Достаточно напомнить, что здесь все клетки "шахматного поля" окружают бесконечной лентой, свивающиеся в кольца извивы змеиного туловища. Это, кстати, типичная параллель к изображениям на месопотамских стеатитовых печатях, которые еще со времени появления работ Э. фан Бурен увязывались с различными шумеро- вавилонскими священными символами и действиями (M.Piperno,S.Salvatori. Recent Results and New Perspectives from Research at the Graveyard of Shahr-i Sokhta,Sistan, Iran//Annali Instituto universitario orientale. Napoli, 1983, vol.43, fasc. 2, p.177- 191). Змей оказывается в качестве символа границы, преграды, препятствия обычным изображением на ассиро-вавилонских межевых каменных стелах (кудурру).В этой же системе цивилизационной ближневосточной и центрально-азиатской символики, этот символ, как показал Г.Н. Потанин, дожил практически до наших дней. Жителей древнего поселения в Шахр-и -Сохта связывают с Месопотамией определенные общие культурные традиции, иррадиация которых из месопотамских центров в этот период достигала Северной Индии (культура Хараппы), пространств современных полупустынь Южного Закаспия и Приаралья (см.: В. И. Сарианиди. Некрополь Гонура и иранское язычество. М., 2001), Закавказья. В связи с гимном "Ригведа", Х, 34 (см.: Ригведа. Мандалы 1Х-Х. М., 1999, с. 156, 157, 441,442) см. также: Т.Я. Елизаренкова, В.Н. Топоров. Мир вещей по данным Ригведы// Ригведа. Мандалы У-УШ. М.1995, с. 523, 524., где охарактеризованы с разной степенью подробности сакрально- магическая и эмоционально-азартная формы использования игральных костей и связанных с ними игр. В Китае Ханьской эпохи на различного рода изображениях часто появляются игральные доски, напоминающие по форме, расположению и конфигурации клеток типичные орнаменты, которые выполняются на оборотных сторонах бронзовых ритуальных зеркал (Каогу сюэбао, 1986, №1, с. 21- 41 ). Ср.: A.Bulling. The Decoration of mirror of the Han Period. Ascona, 1960, pl. 8 -13 a. o., p. 20-23 (TVL Mirror). Сцены, в которых они представлены, напоминают ритуальные действа. На зеркалах нередко изображаются восемь триграмм.

16. В.С. Спирин. Построение древнекитайских текстов. М., 1976.