Перунов (Ильин) день
Добавлено: Ср июл 18, 2018 6:48 pm
Ильин день (болг. и макед. Илинден, серб. Илиндан, осет. Уацилла) — церковный день памяти пророка Илии и традиционный народный праздник у восточных и южных славян, греков, грузин и некоторых других народов, принявших православие. Отмечается 20 июля (2 августа).
У славян Илья-пророк принадлежит к самым почитаемым святым, наряду с Николаем Чудотворцем.
Образ Ильи-пророка, благодаря сходству функций, органично заменил громовержца Перуна, почитавшегося, по свидетельству Прокопия Кесарийского, ещё древними славянами. Представления о том, что Илья ездит по небу на колеснице, гремит и пускает молнии, преследуя змея, не являются славянской новацией. Об их широком бытовании ещё среди византийцев свидетельствует «Житие Андрея Юродивого», написанное не позднее X века. А. Н. Веселовский приводит мнение греческого исследователя Николая Полита, согласно которому на святого перешли некоторые черты Зевса (которому тоже поклонялись на горных вершинах) и Гелиоса (благодаря омонимии, наличию огненной колесницы и др.), хотя сам критикует последнюю точку зрения.
Тем не менее, для полного понимания даты празднования Перунова Дня, нам пришлось углубиться в исторические данные гораздо глубже современных родноверов, что бы досканально понять и составить логику данного праздника.
Для начала дадим характеристики объекта почитания. Им является общеславянское божество Перун.
Перун (др.-рус. Перунъ, общеслав. Perunъ из индоевр. Per(k)-un-o-s). Общеславянский культ Перуна восходит к культу бога грозы (грома) в индоевропейской мифологии и имеет много общих черт с аналогичным культом Перкунаса (Перконса) в балтийской мифологии. В индоевропейской традиции связывался с военной функцией и соответственно считался покровителем дружины и её предводителя (у Славян - Князя), особенно на Руси.
Его представляли в виде немолодого мужа: по древнерусскому летописному описанию голова его идола была серебрянной (седой), а усы - золотыми. Борода же имела особое значение, что косвенно отразилось в русских фольклорных формулах, относящихся к "бороде Ильи", который заменил Перуна в эпоху двоеверия.
Главным оружием Перуна были камни (польск. kamniem piorunowy, в настоящее время название белемнита) и стрелы (др.-рус. о стреле громнэи - "о громовой стреле", польск. strzala piorunowa, "громовая стрела"), а так же топорики, являвшиеся, как и стрелы, предметами языческого культа (а в древнерусских христианских текстах - "богомерзкие вещи").
Миф о Перуне частично восстанавливается по его следам в белорусской и некоторых других славянских традициях, где громовержец соотнесён ещё с самим Перуном (белорус. пярун, «гром»), и по многочисленным сказочным, былинным и другим фольклорным трансформациям, где Перуна заменяют Илья и другие персонажи с позднейшими именами.
Перун, первоначально в образе всадника на коне или на колеснице (ср. позднейшую иконографию Ильи-пророка), поражает своим оружием змеевидного врага (в изначальном варианте мифа — то мифологическое существо, которому соответствует Волос-Велес, в поздних текстах — сказочный Змиулан и т. п.), последовательно прячущегося от него в дереве, камне, в человеке, животных, в воде.
При дальнейших трансформациях мифа может изменяться имя (но не облик) Перуна и его противника, но основная сюжетная схема остается неизменной. После победы Перуна над врагом освобождаются воды (в архаических и боковых трансформациях мифа скот, женщина, похищенная противником Перуна и проливается дождь.
Поэтому наиболее очевидной интерпретацией мифа о Перуне является его истолкование как этиологического мифа о происхождении грома, грозы, плодородного дождя. Этому мифу соответствуют общеславянские ритуалы, само название которых указывает на связь с культом Перуна: болг. переруна с многочисленными табуистическими и звукоподражательными вариациями типа переруга, преперуда, сербо-хорв. прпоруша, возможно, связанные и со слав. *pors-, «порошить», и т. п.; такое же объяснение предлагается и для названий аналогичных ритуалов типа болг. и сербо-хорв. додола, ввиду широко распространённой связи корня *dhu в балтийской и других мифологиях с персонажем, родственным Перуну (например, Дундер: сербо-лужицкая поговорка о Дундере, храпящем в дикой яблоне, вероятно, связана с представлениями о раскатах грома; эпитет Перкунаса Dundulis позволяет предположить и в Дундере ранний эпитет Перуна).
Эти ритуалы вызывания дождя включают обливание женщины, возможно, первоначально связанной с жертвами Перуну. Характерной чертой мифов и ритуалов, связанных с Перуном, является их соотнесение с дубами и дубовыми рощами (ср. «Перунов дуб» в средневековой западноукраинской грамоте) и с возвышенностями, на которых ставили в древности идолы Перуна (в Киеве и Новгороде) и его святилища.
Соответственно по всей древней области расселения славян известны названия возвышенностей и гор, которые происходят от имени Перуна. Связь Перуна с горами и дубовыми рощами восходит к индоевропейскому периоду. В балтийской и славянской мифологиях Перун приурочивается к четырём сторонам света, что видно, в частности, и из названия четверга как «дня Перуна» в полабской традиции, и из четырёх (восьми)-членной структуры святилища Перуна на Перыни под Новгородом (название святилища из слав. *Peruni, древнее соответствие готск. fairguni, «скала», др.-исл. Fiorgyn, Фьёргюн, мать громовержца Тора). Согласно древнерусскому источнику «Перунов много» (Перунъ есть многъ), что относилось к наличию нескольких географических и сезонных ипостасей Перуна, каждая из которых в мифологии балтийских славян, по-видимому, нашла продолжение в самостоятельном божестве, воплощающем лишь одну из ипостасей Перуна (ср. Прове). В пантеоне Киевской Руси П. почитался как высший бог, что видно и по его месту в списках богов.
Из всего вышеперечисленного следует заключить, что Громовержец занимал первенствующее место среди балтийских божеств в сфере культа и наделялся универсальными функциями, прежде всего носителя плодородия. Ср., например, ритуал вызывания дождя в Латвии (латинский источник 1610), совершавшийся на холме в роще, с жертвоприношением животных черного цвета, трапезой, возлияниями, призыванием Перуна.
Сам же День Перуна скорее всего не имел определённой даты, был плавающим и определялся Жрецами в период засухи. Т.е. опирался на условия природы, а не на кем-то учрежденную дату. Перуна же призывали как бога грозы, что бы он оросил плодородными дождями растения , которые дадут обильный урожай и по логике вещей в противовес "солнечных жертв" (караваев, хлебов) приносили кровавую жертву, забивая скот. Где пролитая кровь символизирует проливаемый дождь , несущий плодородие и новую жизнь . Что также соотносится с подобными же практиками самых ближайших соседей восточных славян народов финно-угорской группы.
Из сети
У славян Илья-пророк принадлежит к самым почитаемым святым, наряду с Николаем Чудотворцем.
Образ Ильи-пророка, благодаря сходству функций, органично заменил громовержца Перуна, почитавшегося, по свидетельству Прокопия Кесарийского, ещё древними славянами. Представления о том, что Илья ездит по небу на колеснице, гремит и пускает молнии, преследуя змея, не являются славянской новацией. Об их широком бытовании ещё среди византийцев свидетельствует «Житие Андрея Юродивого», написанное не позднее X века. А. Н. Веселовский приводит мнение греческого исследователя Николая Полита, согласно которому на святого перешли некоторые черты Зевса (которому тоже поклонялись на горных вершинах) и Гелиоса (благодаря омонимии, наличию огненной колесницы и др.), хотя сам критикует последнюю точку зрения.
Тем не менее, для полного понимания даты празднования Перунова Дня, нам пришлось углубиться в исторические данные гораздо глубже современных родноверов, что бы досканально понять и составить логику данного праздника.
Для начала дадим характеристики объекта почитания. Им является общеславянское божество Перун.
Перун (др.-рус. Перунъ, общеслав. Perunъ из индоевр. Per(k)-un-o-s). Общеславянский культ Перуна восходит к культу бога грозы (грома) в индоевропейской мифологии и имеет много общих черт с аналогичным культом Перкунаса (Перконса) в балтийской мифологии. В индоевропейской традиции связывался с военной функцией и соответственно считался покровителем дружины и её предводителя (у Славян - Князя), особенно на Руси.
Его представляли в виде немолодого мужа: по древнерусскому летописному описанию голова его идола была серебрянной (седой), а усы - золотыми. Борода же имела особое значение, что косвенно отразилось в русских фольклорных формулах, относящихся к "бороде Ильи", который заменил Перуна в эпоху двоеверия.
Главным оружием Перуна были камни (польск. kamniem piorunowy, в настоящее время название белемнита) и стрелы (др.-рус. о стреле громнэи - "о громовой стреле", польск. strzala piorunowa, "громовая стрела"), а так же топорики, являвшиеся, как и стрелы, предметами языческого культа (а в древнерусских христианских текстах - "богомерзкие вещи").
Миф о Перуне частично восстанавливается по его следам в белорусской и некоторых других славянских традициях, где громовержец соотнесён ещё с самим Перуном (белорус. пярун, «гром»), и по многочисленным сказочным, былинным и другим фольклорным трансформациям, где Перуна заменяют Илья и другие персонажи с позднейшими именами.
Перун, первоначально в образе всадника на коне или на колеснице (ср. позднейшую иконографию Ильи-пророка), поражает своим оружием змеевидного врага (в изначальном варианте мифа — то мифологическое существо, которому соответствует Волос-Велес, в поздних текстах — сказочный Змиулан и т. п.), последовательно прячущегося от него в дереве, камне, в человеке, животных, в воде.
При дальнейших трансформациях мифа может изменяться имя (но не облик) Перуна и его противника, но основная сюжетная схема остается неизменной. После победы Перуна над врагом освобождаются воды (в архаических и боковых трансформациях мифа скот, женщина, похищенная противником Перуна и проливается дождь.
Поэтому наиболее очевидной интерпретацией мифа о Перуне является его истолкование как этиологического мифа о происхождении грома, грозы, плодородного дождя. Этому мифу соответствуют общеславянские ритуалы, само название которых указывает на связь с культом Перуна: болг. переруна с многочисленными табуистическими и звукоподражательными вариациями типа переруга, преперуда, сербо-хорв. прпоруша, возможно, связанные и со слав. *pors-, «порошить», и т. п.; такое же объяснение предлагается и для названий аналогичных ритуалов типа болг. и сербо-хорв. додола, ввиду широко распространённой связи корня *dhu в балтийской и других мифологиях с персонажем, родственным Перуну (например, Дундер: сербо-лужицкая поговорка о Дундере, храпящем в дикой яблоне, вероятно, связана с представлениями о раскатах грома; эпитет Перкунаса Dundulis позволяет предположить и в Дундере ранний эпитет Перуна).
Эти ритуалы вызывания дождя включают обливание женщины, возможно, первоначально связанной с жертвами Перуну. Характерной чертой мифов и ритуалов, связанных с Перуном, является их соотнесение с дубами и дубовыми рощами (ср. «Перунов дуб» в средневековой западноукраинской грамоте) и с возвышенностями, на которых ставили в древности идолы Перуна (в Киеве и Новгороде) и его святилища.
Соответственно по всей древней области расселения славян известны названия возвышенностей и гор, которые происходят от имени Перуна. Связь Перуна с горами и дубовыми рощами восходит к индоевропейскому периоду. В балтийской и славянской мифологиях Перун приурочивается к четырём сторонам света, что видно, в частности, и из названия четверга как «дня Перуна» в полабской традиции, и из четырёх (восьми)-членной структуры святилища Перуна на Перыни под Новгородом (название святилища из слав. *Peruni, древнее соответствие готск. fairguni, «скала», др.-исл. Fiorgyn, Фьёргюн, мать громовержца Тора). Согласно древнерусскому источнику «Перунов много» (Перунъ есть многъ), что относилось к наличию нескольких географических и сезонных ипостасей Перуна, каждая из которых в мифологии балтийских славян, по-видимому, нашла продолжение в самостоятельном божестве, воплощающем лишь одну из ипостасей Перуна (ср. Прове). В пантеоне Киевской Руси П. почитался как высший бог, что видно и по его месту в списках богов.
Из всего вышеперечисленного следует заключить, что Громовержец занимал первенствующее место среди балтийских божеств в сфере культа и наделялся универсальными функциями, прежде всего носителя плодородия. Ср., например, ритуал вызывания дождя в Латвии (латинский источник 1610), совершавшийся на холме в роще, с жертвоприношением животных черного цвета, трапезой, возлияниями, призыванием Перуна.
Сам же День Перуна скорее всего не имел определённой даты, был плавающим и определялся Жрецами в период засухи. Т.е. опирался на условия природы, а не на кем-то учрежденную дату. Перуна же призывали как бога грозы, что бы он оросил плодородными дождями растения , которые дадут обильный урожай и по логике вещей в противовес "солнечных жертв" (караваев, хлебов) приносили кровавую жертву, забивая скот. Где пролитая кровь символизирует проливаемый дождь , несущий плодородие и новую жизнь . Что также соотносится с подобными же практиками самых ближайших соседей восточных славян народов финно-угорской группы.
Из сети