Нидхёгг

[Алексей Минский]

Нидхёгг

Raven Kaldera
Перевод Анна Блейз

Игдрассиль, великое Мировое Древо, уходит корнями в нижние миры — Нифльхейм и Хельхейм. Третий из его корней, гигантский и темный, заметнее прочих выступающий над поверхностью земли, пролегает близ великого источника Хвергельмир в Нифльхейме. «Хвергельмир» означает «Кипящий котел», и из его вечно бурлящих глубин вытекают все реки Девяти миров. Третий корень Древа, питаемый этим источником, так огромен, что не умещается в одном мире и тянется дальше, за границу Нифльхейма. Там он вдается в Стену Хельхейма, рассекая ее надвое и, в то же время, служа небольшой частью этого исполинского защитного вала. Змея Нидхёгг[1] — тридцатифутовый бескрылый земляной дракон, окрашенный во все цвета радуги, — ползает через эту стену взад-вперед и грызет корень Древа то с одной, то с другой стороны от границы.

Большую часть времени Нидхёгг вьется вокруг нижнего корня Иггдрасиля, но иногда отправляется на Берег Мертвых — в одну из самых мрачных местностей Хельхейма, где никогда не светит солнце. Темные воды океана отделяют здесь Хельхейм от других миров, а сам берег усеян трупами и сброшенными шкурами змей. Нидхёгг время от времени приползает сюда, чтобы исполнить свои обязанности падальщика — съесть накопившиеся трупы. Из-за этих неаппетитных обязанностей многие ее боятся, но она — важная часть природного цикла. Если Хела тесно связана с самой фазой гниения, то Нидхёгг олицетворяет следующую фазу — ту, на которой гниение питает жизнь. Сама земля, подобно животным-падальщикам, не породит новой жизни, прежде чем что-то не умрет и не сгниет, чтобы ее накормить.

Современному западному человеку этот урок дается нелегко. Нас с детства учат скрывать все, что связано с естественными системами выделения. Об этой стороне жизни не принято даже говорить. Фекальные массы уходят по трубам в водоемы, загрязняя питьевую воду, между тем как их следовало бы возвращать земле, которая способна найти им гораздо лучшее применение. Женщины стыдливо прячут менструальную кровь. Бескрылые насекомые, особенно те, которые питаются отмершими останками живых организмов, воспринимаются как отвратительные и грязные. Смертельно больных людей со всеми их запахами и выделениями помещают в больницы, чтобы никому, кроме медперсонала, не приходилось на них смотреть. Немногие готовы наблюдать за кучей компоста — смотреть, как остатки пищи медленно перегнивают и превращаются в плодородный чернозем, кишащий червями и другими формами жизни. В иллюзорном мире, созданном современным западным обществом, все отходы (и, по аналогии, все, что представляется неприятным с эстетической точки зрения) смываются в канализацию или сжигаются, чтобы нам больше не приходилось о них вспоминать. Но у Нидхёгг, этой великой пожирательницы трупов, для нас припасены другие уроки.

Если вы встретите Нидхёгг на Берегу Мертвых, не исключено, что при ней будет выводок ее детей. Имена некоторых из них нам известны: Гоин, Моин, Грабак, Граввёллуд, Офнир и Свафнир. Они клубятся вокруг Настронда, Змеиного Чертога, но по приказу Хелы никогда не нападают на тех, кого встретят снаружи. Правда, они могут столпиться вокруг вас и попытаться сбить с ног или обвиться вокруг щиколоток. Даже если вы испугаетесь, не подавайте виду: обратитесь к ним по именам и поздоровайтесь — вежливо, но в совершенно обычном тоне, как если бы перед вами были не змеи, а люди, протягивающие вам руки для рукопожатия. Они оценят вашу храбрость и (особенно) учтивость по достоинству и, возможно, даже поговорят с вами. Змеи Хельхейма разговаривают свистящим шепотом: человеческая речь дается им нелегко и они не так уж часто себя ею утруждают, так что если они заговорят с вами, считайте, что вам оказана честь.

Образ змея, обвивающего подножие Древа, встречается не только в скандинавской космологии: так, в вавилонских мифах фигурирует дерево хулуппу, в корнях которого живет дракон, на вершине — орел, а посередине — темная богиня Лилит. Космическое древо не сможет существовать, если лишится какой-либо из своих функций, а, вдобавок, функция, которую исполняет Нидхёгг, — одна из самых важных: удаление отмершей древесины и стимуляция дальнейшего роста. Сгрызая отмершие и гниющие части корня, Нидхёгг побуждает Древо выпускать новые побеги и листья и наращивать новое вещество корней. Как Танинивер, слепой дракон у подножия древа хулуппу, жилища темной богини Лилит, Нидхёгг выполняет свою неблагодарную работу безо всяких жалоб и досады. Если мы хотим по-настоящему понять все части природного цикла, нам следует оценить по достоинству и ее труд.

[Алексей Минский]

Abby Helasdottir
Перевод Анна Блейз

Глубоко в недрах земли, в туманном царстве Нифльхейма, скрывается великий дракон Нидхёгг. Он обвивается кольцами вокруг источника Хвергельмир, из которого вытекают все реки Девяти миров, и подтачивает корни Мирового Древа, чтобы оно постоянно умирало и возрождалось вновь. За всю свою жизнь он лишь однажды отвлекся от поглощения останков (ибо имя его означает «пожиратель трупов» или «обитатель нижнего мира»[1]), чтобы выслушать пророчество о грядущем Вирда, провозглашенное вёльвой.

Нидхёгг — хтонический эквивалент водяного змея, Иормунганда, но, в отличие от последнего, да и от всех остальных рёкков, происхождение его окутано непроницаемой тайной. Создается впечатление, что этот дракон, как и само Мировое Древо, которое он грызет, возник из самого Вирда без помощи каких-либо создателей или родителей. Оба они появились в таком отдаленном прошлом, что их можно принимать как данность, не нуждающуюся в объяснениях. К тому же, никакие объяснения здесь все равно не помогут. Нельзя даже сказать, какого он пола, — и не в том смысле, в каком этого нельзя сказать о Хеле с ее недифференцированной лунной природой, или о Локи с его андрогинной солярностью. Просто Нидхёгг настолько непостижим и хаотичен, что к нему не применимы никакие подобные определения. Из стихий ему можно поставить в соответствие Хаос, а из планетных сфер — Сатурн. Его звездный символ — традиционное созвездие Дракона, вьющееся вокруг Северного полюса, точь-в-точь как Нидхёгг — вокруг оси Мирового Древа.

В древнегреческих астральных мифах созвездие Дракона связывается с Ладоном, драконом, сторожившим золотые яблоки Гесперид. Древо бессмертия, дававшее эти плоды, росло на крайнем западе в саду богини Геры, и Ладон обвивался вокруг его ствола, как библейский змей — вокруг древа познания в саду Эдема. Небесный Дракон, в свою очередь, обвивается вокруг созвездия «Повозка Госпожи» (Малая Медведица), символизирующего богиню в ее материнской ипостаси. Созвездие Дракона — околополярное: оно состоит из незаходящих звезд, в чем можно усмотреть намек на связь великого дракона с вечностью.

Нидхёгг ведет постоянную перебранку с орлом, восседающим на самых высоких ветвях Древа Жизни. Белка Рататоск («Грызозуб») снует вверх-вниз по стволу Древа, перенося дракону и орлу оскорбления, которыми те осыпают друг друга, и подливая масла в огонь их взаимной неприязни. В космическом масштабе Рататоск играет такую же роль, как Локи — среди богов: с одной стороны, она возмущает спокойствие и раздувает вражду между могущественными силами, с другой — служит посредником между небесным и подземным мирами, тем самым способствуя беспрепятственному течению Вирда.

Несмотря на то, что Нидхёгг в конце концов подгрызет корни Древа и в день Рагнарёк оно рухнет, и несмотря на то, что в образе его воплощен абсолютный хаос, он все же играет исключительно важную роль и в скандинавской магии вообще, и в магии рёкков в частности. Этот дракон — олицетворение энергетических «жил» и центров самой Земли: лей-линий и сакральных мегалитов, в таком изобилии встречающихся в Западной и Северной Европе. Энергии Земли нередко так и называют — энергиями дракона: подобно этому подземному дракону, они могущественны, почти непостижимы и заключены в недоступных глубинах земли и камня. Одна из самых знаменитых лей-линий — линия святого Михаила (названная так в честь горы в Корнуолле, от которой она начинается) — проходит прямиком через множество таких «драконьих» мест на территории Южной Англии.

Известные также под названием «wouivre» (галльское слово, означающее «дух земли» или «сила земли»), эти энергии связаны с Богиней в Ее драконьей ипостаси. В масштабах Земли их можно уподобить энергии кундалини, которая преображает материю, энергию и дух, составляющие человека, когда устремляется вверх по телу от основания позвоночника. Образ лабиринта — не что иное, как физическое отражение, зеркало подземных акаузальных полей лабиринтообразной энергии дракона, пронизывающих всю Землю. Путешествие по микрокосмическому лабиринту в медитативном состоянии пробуждает соответствующие макрокосмические энергии и может вызывать глубокие изменения в сознании и восприятии. Чтобы призвать таким образом «wouivre», не обязательно пользоваться каким-то старинным, традиционным лабиринтом, хотя само осознание древности подобной постройки помогает настроиться на ощущение Вечности. Где бы вы ни построили новый лабиринт, «wouivre» притянутся к нему естественным образом, и онд и Вирд этого места обогатятся и усилятся.

Исполинская ось Мирового Древа — это макрокосмический образ и подобие человеческого позвоночника. Как Нидхёгг, грызущий корни, распространяет отзвуки своих энергий по всему Древу, вплоть до каждого его листа и семени, так и энергии «wouivre», пробудившиеся у основания позвоночника, поднимаются и распространяются по всему телу, оказывая влияние на каждую его часть.

Пожалуй, одним из лучших описаний природы Нидхёгга может послужить алхимическая аллегория из трактата «Aurelia Occulta»: «Я — древний дракон, сущий повсюду на шаре земном, отец и мать, юный и старый, пресильный и преслабый, смерть и воскресение, зримый и незримый, твердый и мягкий; я спустился на землю и взошел в небеса, я наивысший и наинизший, самый легкий и самый тяжелый; нередко природный порядок цвета, числа, веса и меры во мне обращается вспять; я заключаю в себе свет природы; я темный и светлый; я рожден от небес и земли; я всем известен, но меня не существует вовсе; силою солнечных лучей во мне сияют все цвета и все металлы».

[1] Известны также другие версии, по которым имя «Нидхёгг» означает «Злобно разящий» или «Разящий во тьме».