POST MORTEM
Добавлено: Ср янв 24, 2018 11:28 pm
Великобритания — уверенная соперница Японии в деле производства визуальных странностей. Не иначе, сказывается легкая островная аутичность. Но если Япония стала фабрикой мемов сравнительно недавно, практически на памяти одного интернет-поколения, то Британия включила свой генератор-удивлятор очень давно, задолго до появления электронных медиа. Самым экзотичным винтажным изделием чудачки Британии можно признать post mortem — удивительный фотожанр посмертной фотографии, появившиеся в XIX веке, а во времена Интернета переживающий новый всплеск популярности. Суть проста — в жанре post mortem умерший человек должен максимально походить на живого. Вот такой щекочущий нервы визуальный аттракцион. А в Англии викторианских времен это — привычная часть быта.
Жанр post mortem — фактически ровесник самого фотоискусства. Изобретение дагеротипа в 1839 году сделало портретную съёмку доступной для тех, кто ранее не мог позволить себе живописные портреты. Этот более дешёвый и быстрый метод создания портрета обеспечил среднему классу возможность увековечивать память о своих умерших близких.
Из-за несовершенства первых фотоаппаратов труп в буквальном смысле выглядел более желанной натурой для фотографа, нежели живой человек: архаичная долгая выдержка требовала ну о-о-очень долгой неподвижности, и все равно не позволяла четко запечатлеть живое и трепетное тело. Дыхание, движение век и прядей волос – все давало докучливую «шевелёнку» — смазанные, расплывчатые контуры. Мертвецы же были идеальными натурщиками. А первыми заказчиками первых фотоателье были, соответственно, скорбящие родственники.
Фотографии умерших служили не столько напоминанием о быстротечности жизни, сколько своеобразным сентиментальным сувениром в память об усопшем.
Первым в истории снимком этого жанра считается «Автопортрет в виде утопленника», созданный в 1840 году Ипполитом Байаром. С изобретением мокрого коллодионного процесса, пришедшего на смену дагеротипии, появилась возможность отпечатывать несколько фотографий с одного негатива.
В массиве фотографий post mortem самая большая доля принадлежит детским портретам. Более того, среди всех детских фотографий 1850-70-х годов посмертных фото — большинство. Сия печальная логика была проста: в детской комнате викторианского дома смерть была частой гостей, заходила туда на правах докучливой тётушки. Скарлатина, звавшаяся тогда детской чумой, выкашивала целые пансионы, да и банальные по нынешним понятиям грипп или аппендицит исправно собирали урожай детских гробиков. Зачастую и младенцев, и малышей постарше просто не успевали сфотографировать при жизни. Фотосеанс был дорогим удовольствием, на него копили, как на «крайний случай». Смерть ребенка нередко и становилась тем самым крайним случаем. Умершего ребенка празднично наряжали, укладывали в кроватку или усаживали в непринужденную позу, окружали любимыми игрушками.
Взрослым на посмертных фотографиях традиционно придавали сидячую позу. Нередко окружающее пространство пышно украшалось цветами.
Для придания жизненности покойникам открывали глаза и закапывали в них специальное средство, чтобы слизистая не высыхала и очи не замутнели, иногда отрезали веки (?) или поверх закрытых глаз на снимке изображали/рисовали открытые, а порой наносили немного розовой краски в область щёк.
Для максимальной живости композиции фотографы часто использовали специальный штатив, удерживающий тело в вертикальном положении. Этим же штативом пользовались тогдашние оформители первых лондонских универмагов, помогая тяжеленным старинным манекенам в их нелегком (во всех смыслах) труде. Общность инвентаря тогда никого не травмировала — очень ценилось внешнее благолепие. На многих фото только этот отчетливо видимый штатив выдает печальный статус натурщиков. (В сети, однако, присутствует и другая точка зрения на применение штатива при съемке, она заключается в том, что штатив мог быть использован также для поддержки и удержания живого человека в неподвижной позе долгое время, как того требовала чувствительная к поворотам и случайным движениям фотоаппаратура.
Мастерство фотографа состояло в том, чтобы герой снимка получился максимально живым. И на лучших образцах жанра так и получается — дети выглядят либо безмятежно спящими, либо задремавшими за игрой. Чтобы создать иллюзию жизни фотографы шли на множество ухищрений — кадрировали изображение лежащих тел вертикально, одевали персонажей в уличную одежду, рисовали глаза на закрытых веках.
Жанр пост мортем захватил не только Британию, но и культурно связанную с ней восточную часть США – так называемую «Новую Англию».
По мере развития фототехники post mortem стал пополняться композиционными приемами. В 1870-90-х вошли в моду совместные фотографии покойных и их скорбящих родственников. Особенно много сохранилось фотографий родителей с умершими детьми. Кстати, по канонам викторианской эстетики родным не полагалось выглядеть очень уж печальными. Потому на многих фотографиях мамы и папы умерших детей вымученно улыбаются. Еще более жутко выглядят детские групповые фотографии. К слову, инициатором такой фотосессии часто выступали сами дети, желающие сохранить память об умершем брате или сестричке.
Наконец, самой фантасмагорической разновидностью post mortem были фото, где мертво несколько натурщиков. Эпидемии и утечки осветительного газа в викторианских домах делали такой сюжет вполне заурядным.
На более поздних посмертных снимках всё чаще умерших изображают в гробах, на снимке при этом запечатлевают всех родственников, знакомых и близких, присутствовавших на похоронах.
Популярность post mortem пошла на спад к 1920-м, когда викторианская культура умерла окончательно. Впрочем, этот жанр дал всходы и в российской провинции 1930-50-х. Правда, отечественные фотографы жизнь не имитировали, а фиксировали все как есть.
Хотя, на некоторых советских надгробиях встречаются «парадные» фото явно посмертного вида. В России самой большой коллекцией посмертных фотографий обладает действующий в Новосибирске Музей мировой погребальной культуры, известный готичной публике под более «попсовым» именем «Музей Смерти». Там, кстати, можно за умеренную плату можно поучаствовать в кукольном, а-ля Ишибаши сеансе post mortem.
Из сети.
[img]https://pp.userapi.com/c841523/v8415233 ... YQChPU.jpg[/img
Жанр post mortem — фактически ровесник самого фотоискусства. Изобретение дагеротипа в 1839 году сделало портретную съёмку доступной для тех, кто ранее не мог позволить себе живописные портреты. Этот более дешёвый и быстрый метод создания портрета обеспечил среднему классу возможность увековечивать память о своих умерших близких.
Из-за несовершенства первых фотоаппаратов труп в буквальном смысле выглядел более желанной натурой для фотографа, нежели живой человек: архаичная долгая выдержка требовала ну о-о-очень долгой неподвижности, и все равно не позволяла четко запечатлеть живое и трепетное тело. Дыхание, движение век и прядей волос – все давало докучливую «шевелёнку» — смазанные, расплывчатые контуры. Мертвецы же были идеальными натурщиками. А первыми заказчиками первых фотоателье были, соответственно, скорбящие родственники.
Фотографии умерших служили не столько напоминанием о быстротечности жизни, сколько своеобразным сентиментальным сувениром в память об усопшем.
Первым в истории снимком этого жанра считается «Автопортрет в виде утопленника», созданный в 1840 году Ипполитом Байаром. С изобретением мокрого коллодионного процесса, пришедшего на смену дагеротипии, появилась возможность отпечатывать несколько фотографий с одного негатива.
В массиве фотографий post mortem самая большая доля принадлежит детским портретам. Более того, среди всех детских фотографий 1850-70-х годов посмертных фото — большинство. Сия печальная логика была проста: в детской комнате викторианского дома смерть была частой гостей, заходила туда на правах докучливой тётушки. Скарлатина, звавшаяся тогда детской чумой, выкашивала целые пансионы, да и банальные по нынешним понятиям грипп или аппендицит исправно собирали урожай детских гробиков. Зачастую и младенцев, и малышей постарше просто не успевали сфотографировать при жизни. Фотосеанс был дорогим удовольствием, на него копили, как на «крайний случай». Смерть ребенка нередко и становилась тем самым крайним случаем. Умершего ребенка празднично наряжали, укладывали в кроватку или усаживали в непринужденную позу, окружали любимыми игрушками.
Взрослым на посмертных фотографиях традиционно придавали сидячую позу. Нередко окружающее пространство пышно украшалось цветами.
Для придания жизненности покойникам открывали глаза и закапывали в них специальное средство, чтобы слизистая не высыхала и очи не замутнели, иногда отрезали веки (?) или поверх закрытых глаз на снимке изображали/рисовали открытые, а порой наносили немного розовой краски в область щёк.
Для максимальной живости композиции фотографы часто использовали специальный штатив, удерживающий тело в вертикальном положении. Этим же штативом пользовались тогдашние оформители первых лондонских универмагов, помогая тяжеленным старинным манекенам в их нелегком (во всех смыслах) труде. Общность инвентаря тогда никого не травмировала — очень ценилось внешнее благолепие. На многих фото только этот отчетливо видимый штатив выдает печальный статус натурщиков. (В сети, однако, присутствует и другая точка зрения на применение штатива при съемке, она заключается в том, что штатив мог быть использован также для поддержки и удержания живого человека в неподвижной позе долгое время, как того требовала чувствительная к поворотам и случайным движениям фотоаппаратура.
Мастерство фотографа состояло в том, чтобы герой снимка получился максимально живым. И на лучших образцах жанра так и получается — дети выглядят либо безмятежно спящими, либо задремавшими за игрой. Чтобы создать иллюзию жизни фотографы шли на множество ухищрений — кадрировали изображение лежащих тел вертикально, одевали персонажей в уличную одежду, рисовали глаза на закрытых веках.
Жанр пост мортем захватил не только Британию, но и культурно связанную с ней восточную часть США – так называемую «Новую Англию».
По мере развития фототехники post mortem стал пополняться композиционными приемами. В 1870-90-х вошли в моду совместные фотографии покойных и их скорбящих родственников. Особенно много сохранилось фотографий родителей с умершими детьми. Кстати, по канонам викторианской эстетики родным не полагалось выглядеть очень уж печальными. Потому на многих фотографиях мамы и папы умерших детей вымученно улыбаются. Еще более жутко выглядят детские групповые фотографии. К слову, инициатором такой фотосессии часто выступали сами дети, желающие сохранить память об умершем брате или сестричке.
Наконец, самой фантасмагорической разновидностью post mortem были фото, где мертво несколько натурщиков. Эпидемии и утечки осветительного газа в викторианских домах делали такой сюжет вполне заурядным.
На более поздних посмертных снимках всё чаще умерших изображают в гробах, на снимке при этом запечатлевают всех родственников, знакомых и близких, присутствовавших на похоронах.
Популярность post mortem пошла на спад к 1920-м, когда викторианская культура умерла окончательно. Впрочем, этот жанр дал всходы и в российской провинции 1930-50-х. Правда, отечественные фотографы жизнь не имитировали, а фиксировали все как есть.
Хотя, на некоторых советских надгробиях встречаются «парадные» фото явно посмертного вида. В России самой большой коллекцией посмертных фотографий обладает действующий в Новосибирске Музей мировой погребальной культуры, известный готичной публике под более «попсовым» именем «Музей Смерти». Там, кстати, можно за умеренную плату можно поучаствовать в кукольном, а-ля Ишибаши сеансе post mortem.
Из сети.
[img]https://pp.userapi.com/c841523/v8415233 ... YQChPU.jpg[/img
