«Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению» (Еккл. 9:5)
В древнем Израиле жизнь и смерть были просто словами, используемыми для обозначения состояния человеческого тела. Человек был жив, когда его тело оживлялось душой (Быт. 2:7) и мёртв, когда душа ушла (3 Цар. 17:17-22). Хотя смерть означала конечность плоти, её отнюдь не считали окончанием существования. Покинув мир живых, души переселялись в преисподнюю. Там они больше не принимали активного участия в делах мира, но общение с ними было возможным благодаря некоторым ритуалам. Еврейская Библия свидетельствует об этой вере в самом известном сюжете, повествующем о Сауле и медиуме из Аэндора (1 Цар. 28:7-19). Есть также свидетельства того, что живые снабжали умерших пищей, питьём, мебелью, масляными лампами и другими предметами в обмен на благословение, советы и защиту. Почему тогда изгнаннические и пост-изгнаннические тексты настаивают на том, что мёртвые ничего не знают и не могут пробудиться (Екл. 9:5, Иов. 14:12)?
В VII в. до н.э., яхвист царь Иосия стремился запретить поклонение всем другим богам. По этой же причине он был против всех форм общения с мёртвыми. Эта реформа была частью усилий по централизации власти, поэтому не отражает популярный взгляд на погребальные ритуалы в древнем Израиле. Данная работа призвана показать, что поклонение предкам и некромантия были обычными практиками в древнем Израиле, также как они обнаруживаются в остальных частях Древнего Ближнего Востока (ДБВ). Для этого мы обратимся к археологическим и текстовым свидетельствам разных периодов, с особым акцентом на библейский текст. В первой части статьи будет обсуждаться древняя израильская вера в продолжение существования души в Шеоле. Во второй – будут рассмотрены методы, используемые для контакта с мёртвыми и общее отношение к такой практике. В заключительном разделе будут рассмотрены запреты VII в. и оценены их последствия для более поздних библейских авторов.
1. «Жизнь» после смерти в Древнем Израиле
Еврейская Библия содержит различные интерпретации смерти. В некоторых случаях она изображается нейтрально (Еккл. 3:2, Пс. 90:5), в других – это облегчение (Иов. 3:3,17), а в третьих – проклятие (Пс. 55:4; Еккл. 7:26). По большей части кажется, что способ, которым, согласно описанию, умер тот или иной человек, напрямую связан с его благочестием, как это воспринимается автором. Если лицо, о котором идет речь, было злым, смерть является несвоевременной и / или ужасающей. И наоборот, смерть лишена всех негативных образов, когда умирает человек праведный [см. таблицу ниже].
Некоторые исследователи, например, Джонстон и Бар, по-видимому, ошибочно, связывали эти разные виды смерти с местом, куда должна была отправиться душа; они утверждают, что Шеол – обитель, предназначенная исключительно для нечестивых душ.[7] Однако еврейская Библия последовательно транслирует представление о том, что после смерти все души отправляются в Шеол, независимо от благочестия. Это ясно сказано в нескольких местах. Псалтирь 89:49 вопрошает (риторически): «Кто из людей жил – и не видел смерти, избавил душу свою от руки преисподней [Шеола]?».[8] В предисловии Иов раскрывает много важных фактов об этом месте. Он говорит: «Там беззаконные перестают наводить страх, и там отдыхают истощившиеся в силах» (Иов 3:17). Это означает, что они смиренны, но не отсутствуют. Он подтверждает это, описывая Шеол как место для маленьких и великих людей, где раб больше не обязан служить своему господину (Иов 3:19). Смерть – отличный уравнитель; в Шеоле нет званий. Иов поднимает вопрос о справедливости этой системы (21:23-26) и спрашивает, почему бедные и богатые, праведные и нечестивые должны оказаться в одном и том же месте. Даже Иаков (Израиль) окажется в преисподней, несмотря на то, что он был избран Богом. Когда до него доходят слухи о том, что его сын, Иосиф, мёртв, он отказывается утешиться и говорит: «с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю» (Быт. 37:35).[9] Это страдание настолько ошеломляющее, что его нельзя пережить, и он считает, что будет ощущать его всю оставшуюся жизнь.
Джонстон обращает внимание на то, что слово Шеол в Библии отсутствует в сообщениях о смерти праведников.[10] Однако это можно объяснить и не прибегая к радикальным выводам. Мы видели, что, когда целью автора является поощрение поведения личности, он избегает отрицательных коннотаций. Таким образом, Давид не отправится в «место возвращения», где он не сможет молиться своему богу, вместо этого он «будет спать с отцами» (3 Цар. 2:10). В конечном счёте, это описания одного и того же места; просто некоторые аспекты Шеола заслоняют другие в зависимости от ситуации.[11]
Чтобы защитить свой аргумент о том, что Шеол – место для нечестивых, Джонстон также ссылается на Псалтирь 30:17.[12] Это классический пример неправильного толкования библейского текста. Контекст здесь заключается в том, что псалмопевец обезумел из-за ужасного отношения к нему со стороны знакомых и соседей[13], которых он называет своими врагами и преследователями, «нечестивыми»:
«В Твоей руке дни мои; избавь меня от руки врагов моих и от гонителей моих. … Господи! да не постыжусь, что я к Тебе взываю; нечестивые же да посрамятся, да умолкнут в аде [Шеоле]» (Пс. 30:16,18)
Он просит немедленного избавления от их преследований, но нет никаких признаков того, что он обеспокоен судьбой их душ. Проще говоря, он хочет, чтобы они умерли, чтобы больше не беспокоили его. Это легко продемонстрировать, если слово «Шеол» заменить словом «смерть»: «нечестивые же да посрамятся, да умолкнут в смерти» или, ещё более лаконично: «пусть нечестивые умрут». На самом деле, для Яхве характерно убивать нечестивых, чтобы праведники могли жить в мире (Нав. 23:16, Пс. 37: 34-40), но это никоим образом не затрагивает природу Шеола.
Несколько фрагментов, по-видимому, говорят о том, что люди могут избежать Шеола, обратившись к Богу. Псалтирь 29:4 гласит: «Господи! Ты вывел из ада душу мою и оживил меня, чтобы я не сошёл в могилу [Шеол]». Автор этого псалма, вероятно, чудесным образом оправился от смертельной болезни, а это означало, что он мог продолжать жить на земле, а не спускаться в Шеол (умирать) преждевременно.[14] Ни один текст не ссылается на конечную судьбу притеснителя. Таким образом, то, что может быть истолковано как окончательный вердикт душе, должно восприниматься как неполное, временное избавление.
На протяжении всей израильской истории Шеол был универсальной обителью мёртвых. Мы видим это даже в римский период. Книга Притчей (гл. 37-71 из 1 Еноха), написанная где-то между 40-ми гг. до н.э. и 40-ми гг. н.э.,[15] утверждает, что в Судный день Шеол исторгнет своих мёртвых, и праведники будут отделены от грешников (1 Ен. 51:1-2). Автор 2 Баруха использует «смерть» и «Шеол» как синонимы, без какого-либо разделения: «Почему мы скорбим о тех, кто умирает? Почему мы плачем для тех, кто отправляется в Шеол?» (2 Бар 52: 2).[16]
1.2 Шеол как могила
В то время как другие библейские термины для подземного мира, такие как ereṣ, «земля», имеют родственные в окружающих культурах ДБВ, слово «Шеол», похоже, было уникальным для израильтян. Это затрудняет для исследователей определение значения этого слова. Тем не менее, в настоящее время, достигнуто определённое согласие в том, что Шеол является инфинитивной конструкцией šā’al, «чтобы спросить», таким образом, šě’ôl: «вопрошающий» или «место вопрошания».[17] Что конкретно это значит? Глагол (šā’al) используется несколько раз в контексте консультаций с умершими (Втор. 18:11, 1 Пар. 10:13), подразумевая, что Шеол – это место, где спрашивают мёртвых.[18] Таким образом, предположение о том, что название Шеол произошло от имени божества, представляется ошибочным. Хотя в поэзии Шеол часто приравнивается к «смерти Māwet»[19] и изображён как хищный зверь, который пожирает живых (Притч. 1:12, 27:20, Ис. 5:14), это можно объяснить как олицетворение этого места.
Различные описания Шеола, представленные в еврейской Библии, показывают, что наиболее вероятным его прообразом является сама физическая могила. Шеол глубоко под землёй (Чис. 16:30, Ам. 9:2)[20], он полон грязи (Иов 17:16) и червей (Иов 17:14, Ис. 14:11). Это также очень тёмное место (Иов 10:21, Плач 3:6, Пс. 143:3), где сон является основным занятием (2 Цар. 7:12, Иов 17:14). Очевидно, что это на самом деле просто описания могилы. Библейские авторы должны были знать об этом – они используют слова bôr и šaḥat «яма», как синонимы для Шеола (Притч. 1:12, Ис. 14:15, Иез. 31:16). Естественно, душа могла мыслиться, как чем-то похожая на тело. Шеол, общее место для мёртвых, был экстраполяцией гораздо более примитивной личной могилы. Это также допускает Бар: «Возможно, конечно, что первоначальным значением še’ôl, действительно, было “могила”, и только позже это стало означать “подземный мир”»[21]. Это помогает объяснить, почему Шеол был задуман как общее место для праведных и нечестивых, а не место награды или наказания.