На томъ на святомъ островѣ стоитъ святое древо ель, посохло и повяло коренье и корочка, и прутье. Я, рабъ Божій (имя рекъ), опрошу у святого древа ели: Гой еси ты, святое сухое древо ель, отчего ты посохло, и повяло твое коренье, и корочка, и прутье? И говоритъ мнѣ святое сухое древо ель: Я, де, отъ того посохло и повяло мое кореніе и корочка, и пруточки, — есть на мнѣ на святомъ, на сухомъ древѣ, на елѣ, на вершинѣ сидитъ сизый черный воронъ, носъ у него желѣзный, когти его булатныя, а крылье огленное1); изъ огленнаго крылья пламень, пышетъ на всѣ стороны онъ, прижигаетъ онъ на рабѣхъ Божіихъ всякіе уроки и призоры, встрѣчи и привстрѣчи, переходы, и перебѣги, приговоры и злые лихіе отговоры, лихую думу и лихой говоръ, и лихое слово, и лихую кровь, радости и помышленія, и прихраненія; обороняетъ онъ меня, раба Божія (имя рекъ), отъ всякаго завидящаго человѣка: отъ колдуна и отъ колдуньи, отъ вѣдуна и отъ вѣдуньи; отъ сиваго, отъ русаго, отъ чернаго, отъ черемнаго, отъ плѣшатаго, отъ шолудиваго, отъ смигноватаго, отъ возгреватаго, отъ чистаго, отъ поганаго, отъ одноженца, отъ двоеженца, отъ троеженца, отъ однозуба, отъ двоезуба, отъ троезуба, отъ пучеглаза, отъ пучеглазки, отъ попа и отъ попадьи, отъ дьячка и отъ дьячицы, отъ пономаря и отъ пономарицы, отъ еретика и отъ еретицы, отъ заугольника и отъ заплотника, ото всякаго злого лихого человѣка, ото всякія лихія притки, порчи, завидости. И всякому злому и лихому человѣку меня, раба Божія (имя рекъ), путнику и ходоку, и петельнику, и лѣснику не испортитъ и не попомнить ни травами, ни словами, никакими злыми и лихими притками и пытками, порчами и завистями не попортить, не попомнить, не обурочить, не озевать, не огаркать, не озевать — отнынѣ и до вѣку, во вѣки вѣковъ. Аминь.
Сноски
[Заговоры, обереги, спасительные молитвы и проч. Вып. I. № 76] // Живая старина: Периодическое издание отделения Этнографии Имп. Русского Географического Общества. — СПб.: Тип. Мин-ва Путей Сообщения (Т-ва И. Н. Кушнерев и К°), 1907. — Год XVI. — Вып. I. — Отд. II. — С. 59—60.